– Хитрюги близнецы Бауэр – большие мастера прятаться, – сказала я, повысив голос. – Эх, как же жалко, что я не могу найти их и показать сюрприз, который я им приготовила! И этот сюрприз имеет отношение к белочкам… и ещё кое к чему…
Под ёлкой зашушукались. Я не смогла сдержать усмешку. Но радость моя длилась недолго.
– Не дайте себя провести, Джейден и Эш Бауэр из Лимбурга-на-Лане! – крикнул Дон прямо у меня за спиной. Он таки слез с насиженного места на санях и отправился портить мне жизнь дальше. – Нет у неё для вас никакого сюрприза. И белки тоже нет. Она просто хочет поймать вас, испортить вам всё удовольствие и сдать родителям, и вам придётся ехать домой! Бегите!
– У Джейдена и Эша хватит мозгов не обращать внимания на то, что там лопочет глупый Дон, – с надеждой возразила я.
Но дети уже вылезли из-под ёлки и с криками и смехом понеслись через парковку.
Дон одобрительно зааплодировал. Мне оставалось только броситься следом. К сожалению, мои подопечные со всех ног помчались прочь от отеля в сторону шоссе. Они перемахнули через кучу грязного снега и льда на краю парковки, пересекли подъездную дорожку и на другой её стороне снова перелезли через снежную стену.
– Стойте! Там очень опасно! – заорала я, карабкаясь за ними.
Там действительно было опасно. Хотя по шоссе ездили редко, – оно было проложено только до отеля, – чёрный асфальтовый серпантин петлял по горе, круто спускаясь в долину. Поросший же елями склон, по которому шоссе змеилось туда-сюда, был практически отвесным, и именно по нему безудержно хохотавшие дети и собрались спускаться. Словно обезьянки, они ловко хватались за нависавшие над их головами ветки, спускаясь всё ниже и ниже.
Ледяной наст на склоне, многократно подтаивавший и снова замерзавший, похоже, выдерживал близнецов, но не меня. При каждом шаге я с треском проваливалась по колено или глубже, как будто я пыталась пройти по запечённой карамельной корочке на огромной миске с крем-брюле.
– Стойте! – в ужасе закричала я. – Пожалуйста, стойте!
– Стойте, стойте, успокойтесь, руки мойте, ноги мойте! – весело загорланили в ответ близнецы.
Дон был прав: никакого авторитета у меня не было и в помине. Тем временем дети уже добрались до следующего витка шоссе и снова перелезли через его край, готовясь продолжить путь вниз по склону.
– Немедленно остановитесь! – Я торопливо вытащила ногу из особенно глубокой дыры в снегу и попыталась шагать шире. – Здесь водятся… медведи!
– Мишки – врушки и воришки, мишки – глупые трусишки… Ой!..
Один из близнецов не удержался на ногах и поскользнулся, съехал вниз и со всего маху врезался в ближайшее дерево, заливаясь при этом хохотом. Его братцу всё это так понравилось, что он сел на снег и последовал его примеру, заскользив вниз.
– Не делайте этого! – в ужасе закричала я, в красках представив себе, как дети, набирая скорость, летят вниз по склону, пока не сломают себе шеи, налетев на дерево, либо пока не попадут под машину в том месте, где шоссе становится более оживлённым.
Мне казалось, что я уже слышу рёв мотора, поэтому, собрав волю в кулак, я прибавила скорость. Вдруг я сама потеряла равновесие и шлёпнулась животом на снег, немедленно превратившись в человеческий аналог санок для бобслея. Я была тяжёлая, а моё зимнее пальто было сшито из гладкой ткани, поэтому я покатилась вниз по снежному склону, не в силах затормозить. Я судорожно растопырила руки, вопя во всё горло: «Не-е-е-е-е-е-ет!..» Ничего, кроме этого, мне в голову не пришло. Я пулей пронеслась мимо близнецов, перелетела через сугроб на очередной виток шоссе и упала прямо на середину дороги. Всё это произошло за считаные секунды, так что передо мной даже не успела пронестись моя молодая и, прямо скажем, довольно бесцельная жизнь.
За мной через снежный бортик по краю шоссе перелетели дети. Надо сказать, из нас получилась живописная куча-мала. Близнецы по-прежнему заливались хохотом, из чего я заключила, что они не ушиблись. Что касается меня, я не была так уж уверена, что падение обошлось без повреждений. Однако, прежде чем успела проверить, осталась ли в живых, я услышала пронзительный визг тормозов, а сразу после этого – взволнованный голос:
– Вы что, совсем с ума сошли?! Я же вас чуть не задавил!
Отодвинув в сторону ногу одного из близнецов, я попыталась поднять голову. В метре от нас находился бампер тёмно-зелёной легковушки с цюрихским номером. Дверца машины была широко распахнута. Её водитель, юноша чуть старше меня, возвышался теперь прямо над нами. Он был до смерти напуган (и я его отлично понимала).
От пережитого потрясения меня затрясло так, что зубы начали выбивать дробь. Ещё бы чуть-чуть – и всё!
– Кому-то нужна помощь? – спросил юноша.
Кряхтя, я поднялась на ноги, обнаружив при этом, что мои руки-ноги в порядке. Посадка оказалась жёсткой, но благодаря пальто на пуховой подкладке и толстым перчаткам я ничего себе не содрала и не сломала.
– Вроде бы нет, – ответила я, одновременно бегло осматривая близнецов.
Крови нигде не было видно, вывихнутых суставов – тоже. Глаза мальчишек сияли, на щеках красовался румянец. Типичные счастливые дети!
– Ещё раз! – завопили типичные счастливые дети. – Было так здорово!
На всякий случай я покрепче ухватила их за капюшоны курток, которые, слава богу, как ни странно, остались белоснежными.
– То, что вы устроили, было крайне глупо и опасно, – отчеканил юноша. – Вы могли погибнуть!
– Что верно, то верно! Вы совершенно правы, – выдавила я, продолжая стучать зубами. – Мне правда очень жаль. Понимаете, если на этом склоне поскользнёшься, то практически невозможно остановиться…
– Я тоже был бы виноват, – перебил юноша. Похоже, он меня даже не слушал и говорил скорее сам с собой. Он мрачно уставился в пространство: – Меня бы судили, а все свидетели были бы мертвы, потом приговорили бы к тюремному заключению, отобрали бы водительские права, и мой отец… – Тут он содрогнулся и замолчал.
Я откашлялась:
– Так что, наверное, стоит просто порадоваться тому, что все мы остались живы! – Озноб, кажется, утих, и я неуверенно улыбнулась. Мне хотелось положить ему руку на плечо, чтобы отвлечь от мрачной картины, которую он себе вообразил, но я боялась отпустить детей. – Честное слово, мне страшно жаль, что мы тебя так напугали… Ты не мог бы быть столь любезен и подвезти нас на машине наверх, к отелю? Ты ведь туда ехал, верно?
Конечно, он ехал туда: здесь, наверху, больше ничего не было. Вероятно, он был одним из тех шести дополнительных сотрудников, которых наняли для работы в ресторане на рождественские каникулы.
– Вы – гости из Германии, да?
– Да, ква, тра-ля-ля, тра-та-та, каля-маля, – ответил Эш. (Или это был Джейден?.. Выглядели они совершенно одинаково.)
Юноша кивнул, как будто это всё объясняло, и открыл задние дверцы, чтобы близнецы могли запрыгнуть в машину. На всякий случай я продолжала держать мальчишек за капюшоны и выпустила их только после того, как прочно пристегнула детей ремнями безопасности.
– Кажется, всё! – Я с облегчением захлопнула дверцу, благодарно улыбнувшись юноше. – Блокировка задних дверей – лучшее, что изобрели со времён печатного станка!
– Твои братья часто удирают от тебя, да?
– Ой, нет, это совсем не мои братья. Я не живу в отеле, я прохожу здесь годовую практику и сегодня первый день работаю няней. – Я рассмеялась: – Не лучшее начало, как можно заметить! К детям меня лучше не подпускать. Честно говоря, мне даже в прачечной больше понравилось, хотя в первый же день я обожглась о бельевой каток и сделала подпалину на салфетке с монограммой. – Обычно я не болтаю без умолку с незнакомцами. Наверное, сказался пережитый стресс и восторг от того, что я осталась в живых.
И потом, юноша почему-то необъяснимым образом вызывал у меня доверие. – Только, пожалуйста, не рассказывай никому, что, пока я гуляла с детьми, они чуть не попали под машину, ладно? Иначе меня уволят. – Я сняла перчатку и протянула юноше руку: – Кстати, я Фанни. Фанни Функе. – И чуть не добавила на автомате «недоучка из Ахима под Бременом» (болтовня Дона Буркхардта-младшего, очевидно, пагубно влияла на меня).
