— Согласны! — закричали на все кафе братишки, а мне пришлось на них шикнуть и поизвиняться перед недовольными посетителями кафешки.

— Бабуль, — начала было я.

— Я слышала, — прозвучал смешок в ответ. — Мы с соседушкой вас через три часа будем ждать на остановке.

— Давай четыре, — предложила я. — Я еще домой зайду и немного вещей сменных возьму.

— Хорошо, через четыре часа, — согласилась со мной бабушка и отключилась.

— Так, шпана, — смотрю на нетерпеливо подпрыгивающих на стуле Мишу и Сережу. — Я расплачиваюсь, и мы идем домой, берем не очень много вещей, оставляем записку папеньке и уезжаем к бабушке.

— Да! — хором шепчут они, правда, я никак не ожидала, что они смогут закричать шепотом.

Тяжело вздыхаю и подзываю официанта, чтобы рассчитаться и наконец-таки покинуть это заведение. Рассчитали меня быстро, не менее быстро подошел и наш автобус, который смог в кратчайшие сроки доставить нас до нужной остановки, а от нее до нашего дома рукой подать. Ну, а там пришлось контролировать сборы. Мы все же не на Северный полюс едем, да и зачем им комиксы с собой? Как и водные пистолеты? На улице температура минус, а они кого-то обрызгивать вздумали?! Быстро отобрав ненужное и взяв сменной одежды на пару дней себе и им, я набросала коротенькую записку, которую магнитиком пришлепала к холодильнику. Краем глаза вновь цепляюсь за грязную чашку в раковине, но времени на нее опять нет, да и в целом какая разница? У нас еще есть свободные, вот пусть их и берет, а я опаздываю, мы и так вместо часа, все полтора собирались.

Иду проверять остальное, а после отправляюсь с братишками на выход. Благо до так называемого пригородного вокзала, откуда отправляются нужный нам автобус, транспорт курсирует довольно часто. Вот и сейчас, стоило оказаться на остановке, как спустя пару минут подкатил требуемый автобус, в который мы и влезли. Час езды по городу и вот мы на месте, покупаю билеты и дожидаюсь отправление нашего железного коня. Ну, а потом, еще полтора часа езды и мы на месте. Хорошо хоть на той остановке всегда кто-нибудь выходит, а то бы я ее проворонила! Выходим из автобуса и мгновенно замечаем размахивающую нам руками бабушку, которая стоит возле старенького УАЗика. Близнецы тут же срываются с места и бегут в ее сторону, не обращая внимания, что им приходится перебежать дорогу.

Тороплюсь вслед за ними, хотя и заметно отстаю, все же бежать мне не по возрасту уже. Впрочем, именно это позволило мне заметить, как на дорогу, через которую только начали движение мои братья, выруливает здоровенный джип и, не замедляя движения, несется прямо на них. Я не знаю, как я успела преодолеть разделяющее меня и братишек расстояние быстрее, чем автомобиль. Возможно, открылось то самое пресловутое второе дыхание, но я успела и смогла вытолкнуть их из-под колес, а потом удар и дикая боль, последнее, что появилось перед моим внутренним взором, это та самая грязная чашка, что я утром так и не помыла.

Продолжение следует…

========== Глава 2. Смерть еще не конец ==========

Темнота укрыла меня в своих объятиях, и я не знаю, сколько пробыла в ней. Тут не существовало ни времени, ни пространства, темнота, как бы это странно не звучало, просто была. Постепенно мысли замедлялись, а события прошедшей жизни меркли, с них как бы исчезали краски. Впрочем, через какое-то время темнота начала меняться, и я поняла, что она уже не такая однородная. Еще спустя какое-то время, я ощутила непонятную мне силу, и меня буквально впечатало во что-то. Прошло еще непонятное количество времени, и вот перед моим взором возникла необычайно мутная картинка и донеслись отголоски звуков, а я сама, как это ни парадоксально звучало, ощутила чье-то присутствие возле себя. Время шло, картинка становилась четче, а звуки понятней, и вскоре я с удивлением поняла, что по ту сторону преграды говорят на японском, а сама я как бы смотрю на мир глазами ребенка. Хотя правильней будет сказать, что не только смотрю, но и слушаю и даже ощущаю слабые отголоски его чувств. Поразительно, но ни удивления, никаких других эмоций это не вызвало. Я просто смирилась, а потом стали появляться отголоски привычных мне чувств и я стала собирать себя по частям. Постепенно начала восстанавливаться память, чувства, и в результате проснулось любопытство и честолюбие будущего лингвиста.

Изголодавшийся по информации мозг, вцепился мертвой хваткой в новый единственный доступный мне способ добычи новых данных. Каждый сеанс связи с реальным миром стал для меня праздником, и я начинала смаковать подробности увиденного. Опыт общения на трех языках помогал и тут, спустя некоторое время, точно сказать не берусь (у меня отсутствовало ощущение дня и ночи, ребенок спал, я плавала в темноте), но года за полтора точно (ребенок стал относительно уверенно ходить на своих ногах), я уже спокойно понимала разговорный японский и знала имя ребенка, чьими глазами смотрела, и имена его родителей. Выяснилось, что девочку звали Тсунаеши Савада, а родителей Нана и Иемицу Савада, жили они в небольшом городке под названием Намимори. Мать девочки была типичной домохозяйкой, которая посвящала все время ребенку и дому, зато отец мог пропадать неделями непонятно где, чем очень напомнил мне моего родителя. Однако, семья была на удивление дружной и стоило Иемицу вернуться, как он тут же устраивал какое-нибудь развлечение своим родным. Уууу, где только это бедное дите не таскали! Ладно, парк развлечений и зоопарк, но зачем было Тсуну тащить на выставку картин? Или устраивать пикник неподалеку от лошадиной фермы? Я когда ее глазами этих зверюг увидела, сама испугалась и это несмотря на то, что я все эмоции чувствовала очень слабо!

В общем, так они и жили, мама готовила и убиралась, вечерами дожидаясь отца семейства, а Тсуна играла. Причем, девочка была поразительно неуклюжа, получая синяков и ссадин в два раза больше, чем оба моих братишек вместе взятые. Даже там, где их по определению получить было нельзя! Плюс еще и патологическая боязнь собак, но дикая и необъяснимая любовь к кошкам. Ну, я бы могла долго перечислять все то, что в совокупности образовывало этого ребенка, но не буду, разве отмечу отдельно, что у нее было поразительно развито шестое чувство. Угу, то самое, которое иногда приписывают пятой точке и называют неприятностями. Правда, она как-то странно их чувствовала, всегда становясь эпицентром и не получая по чужой вине ни царапины, зато сама могла тут же споткнуться об свою же ногу. Поразительный феномен, но с другой стороны это было поправимо, помнится мне в самом начале, когда я только-только пришла на гимнастику, показывали разные упражнения на координацию, да и дед любил гонять меня по специально созданным турникам. В общем, в случае чего, я знала, как улучшить рефлексы, но это я.

Мои знания — это мои знания, а не Тсуны, и как ей их передать я не знала, между нами по-прежнему была прозрачная, но от этого не менее прочная преграда, которая отказывалась сдаваться под моим натиском. Вот и приходилось довольствоваться ролью безмолвного наблюдателя, радуясь, что эмоции не окончательно восстановились и скука или зависть мне на данный момент неведомы, иначе бы было совсем худо. Не спасло даже то, что я периодически повторяла в уме все прочитанные мной книги на известных мне языках, боясь, что все позабуду. Все же без практики постепенно забываются языки, а мне хотелось этого избежать. Они были еще одной памятью о моем дедушке и о том, что я когда-то была жива и имела семью. Пусть не самую большую и дружную, но она у меня была, и я искренне считала это главным.