— Мукуро, где ты нашел такую безвкусицу? — морщусь, меня уже тошнит от обилия красного и золотого, а еще нервируют чужие ладони на обнаженной талии. Мда… в прошлых снах я в купальнике щеголяла и всякое бывало, даже падала на Рокудо (на котором тогда были одни плавки!) и ничего, а тут…
— Оя? А я думал тебе понравится. Я видел такую комнату в воспоминаниях одного султана, — ни капли раскаянья в голосе, только хорошо скрытая насмешка. Это он на что намекает?
— Я не наложница! — пытаюсь пнуть Рокудо, но не попадаю. — И прекрати слюнявить мое ухо!
— Куфуфу! Ладно… — насмешливо тянет Мукуро, отпуская меня и изменяя все вокруг. Теперь мы оказались высоко в горах, рядом с бьющим прямо из скалы родником. Несмотря на густой молочного цвета туман, который не давал ничего разглядеть на расстоянии уже пяти метров, холодно и сыро не было, а ведь на мне по-прежнему легкий костюмчик танцовщицы! Странно. Хотя о чем это я? Это же сон!
— Еши-чан, мне не понравилось происходящее, — Мукуро соткался прямо из воздуха в паре метров от меня. — Куфуфу! Ке-чан переступает все границы!
— Мукуро, только ты не начинай? — устало вздыхаю, с трудом сдерживая порыв поежиться под его горящим взглядом. Впрочем, он быстро берет себя в руки и приземляется на непонятно откуда взявшийся валун и опускает взгляд на бегущий у его ног ручеек.
— Куфуфу! Я понимаю, Еши-чан, — настораживаюсь, услышав в чужом голосе неприсущие ему горькие интонации. — Ке-чан сильный и свободный, он может тебе подарить весь мир, — в голосе надрыв и горе, а мне хочется одновременно расхохотаться и провалиться сквозь землю, все же с интонациями мой Туман немного перемудрил. — Он может защищать и дарить тебе ласку не только во сне.
— Да, ласку он дарить любит, — соглашаюсь, невольно вспоминая, как меня приласкали тонфа. Правда, после он немного поправил ситуацию, поцеловав так, что я едва не растворилась в ощущениях…
— Вот видишь! Ты уже попала под его очарование! — на меня посмотрели настолько грустно, вся фигура стала выражать столько горечи и боли.
— Мукуро, ты мне дорог не меньше, — знаю, что ведусь на чужую провокацию, но ничего не могу с собой поделать! Руки так и тянутся обнять, утешить, тем более, он сам не понимает, что говорит правду. Да, ее родимую. Он озвучивает свои тайные мысли, страх быть брошенным или использованным, пусть и пытается это скрыть.
— Еши-чан… — меня обнимают и чужие наглые руки начинают оглаживать не прикрытые тканью участки, постепенно спускаясь все ниже…
— Мукуро… — вцепляюсь рукой в заманчиво торчащий хохолок, — хочешь, чтобы я свое прошлое обещание выполнила? Или ты забыл, что ты сейчас не в теле Наги-чан?
— Не надо, я понял! — не пришлось даже приводить свою угрозу в действие, как наглые конечности вернулись на талию и теперь меня просто обнимали. — Постой так еще немного.
— Мукуро, — устало качаю головой и выпускаю его волосы, начиная осторожно поглаживать по голове. В голове невольно всплывают слова старой песни, которую, когда-то напевала мне бабушка. Вернее, песня-то может и не старая, но старше меня, точно. Кажется, мелодия сама ожила в моей голове и я тихо запела, перебирая иссиня-черные прядки:
Тишину стерегут фонари,
Все дела, все печали забыты,
Спи, Мукуро, спи, родной, до зари,
Улыбаясь во сне и прощая обиды.
Приходит ночь бесшумною тропою,
Чтоб одолеть тревогу и усталость,
Чтоб забылось всё плохое,
Чтоб забылось всё плохое
А хорошее осталось.
Ты не верь, что при свете луны,
В час, когда дремлют звёзды над крышей,
В дверь стучат ворчуны — колдуны:
Это вышли из нор боязливые мыши.
Приходит ночь бесшумною тропою,
Чтоб одолеть тревогу и усталость,
Чтоб забылось всё плохое,
Чтоб забылось всё плохое
А хорошее осталось.
Добрый свет звёзды льют с высоты,
Спи, Мукуро, ни о чем не тревожась,
Ночь пришла, чтобы спали цветы,
Чтоб асфальт отдохнул от машин и прохожих.
Приходит ночь бесшумною тропою,
Чтоб одолеть тревогу и усталость,
Чтоб забылось всё плохое,
Чтоб забылось всё плохое
А хорошее осталось.*
— Красивая песня, — тихо заметил Мукуро. — Но это же не на японском?
— Это русская колыбельная, звучала в одном старом фильме, — тихо засмеялась я, умалчивая, что вариант из фильма мне не понравился, а вот то, как его тихо напевала бабушка… вполне. — Только я немного переделала ее, чтобы звучало лучше.
— Дай угадаю? — чужое дыхание защекотало кожу и чужая голова, наконец-таки отстранилась от моей груди. — Про Мукуро там не было ни слова?
— Хи-хи! Ты прав, — весело смеюсь, смотря на то, как взрослый парень начинает дуться, но отпускать меня из объятий не торопится.
— Вот так всегда, — доносится до меня наигранное ворчание.
— Мукуро, прекрати, — лохмачу его волосы, хотя это бесполезно, в мире иллюзий они мгновенно возвращаются в исходное положение. — Ты прекрасно понимаешь, что я не буду принимать решение и выбирать до того момента, как не смогу противостоять Кьюдайме. Используй это время с толком.
— Куфуфу! Это предложение? — ко мне недвусмысленно потянулись, но я приложила пальцы к его губам и покачала головой.
— Мукуро, я имею ввиду Наги-чан, не заставляй ее страдать, — смотрю твердо, показывая, что не шучу, и он это понимает. Правда, это нисколько не мешает ему целовать мои пальцы. Подобное, конечно, приятно и льстит моему самолюбию, но меру все стоит знать. — Мукуро!
— Я постараюсь что-нибудь придумать, — виноватым он не выглядит, а после вообще утаскивает меня к себе на колени. — Раз уж целовать нельзя, посиди хотя бы так!
— Ладно, — обреченно вздыхаю, понимая, что Рокудо и правда это надо. Зачем, не знаю, просто чувствую, что так будет правильнее. Даже задремываю (как это получилось во сне не знаю) у него в объятиях, откинув голову на чужое плечо. Тепло и уютно, но в наш общий мирок доносится чей-то голос, который сообщает, что пора вставать. — Мне пора.
— Да, — Мукуро нехотя разжимает объятия. — Я буду наблюдать за вами, но все равно, будьте осторожнее в Мафия Ленде. Кен и Чикуса никогда не были на курортах, они привыкли скрываться.
— Не волнуйся, я буду за ними приглядывать, да и остальным скажу, — улыбаюсь и, целую в щечку, в компенсацию так сказать, прежде чем открыть глаза и проснуться. — Реборн, электричество может плохо повлиять на мое сердце, — замечаю я, увидев дефибриллятор. — Убери эту гадость от здорового человека.
— Тц! — мини-киллер недовольно морщится, но убирает эту гадость и даже отключает от сети. — Ты слишком долго спала, — недовольство так и хлещет во все стороны. — Были проблемы?
— Отчасти, — пожимаю плечами и откидываю тоненькое одеяло прочь. — Мукуро просто хотел поговорить и был недоволен Кеей.
— Хм… что произошло между тобой и Хранителем Облака? — мгновенно вычислил главное Реборн.
