Кажется, самовлюбленного парня ожидает массовая воспитательная работа… Вот он уже изо всех сил отнекивается, мол, происшедшее — вовсе не его рук дело… Вот появилась Сивилла рядом с якобы «виновником торжества» и неожиданно грустно произнесла:

— Правда не ты? Как жа-алко. Такая классная оборотка! Я бы что-нибудь сменяла на рецептик. Ребят, может, скажете, чье? Здорово ведь получилось… Может, осталась основа?

— Эй, я бы тоже купил! Я первый! Десять галлеонов! — тут же влез староста.

Остальные, немного подумав, начали присоединяться, но настоящего виновника, естественно, так и не нашли.

Бедняга Гилдерой впервые замолчал надолго. Он был в полном раздрае. Весь факультет мечтал найти знаменитость, которая приготовила оборотное с его волосом. И этот человек, который бы сейчас прославился на весь факультет — нет, на всю школу, и даже деньги получил (не самые маленькие, кстати) молчал! Так не могло быть! Так нельзя!

Мелькнула мысль признаться в том, чего не совершал, но останавливало то, что другие тут же потребуют рецепт… и само зелье. А его-то и не было. Но если бы было… Ух, он бы развернулся! Но все-таки, как же так, почему тот человек молчит? Ведь такая слава! А главное, уже точно ясно, что никто не накажет. Вон, кто-то за преподавательским столом даже похлопал. Парень тихо застонал…

А через несколько дней «таинственный зельевар» развернулся вовсю. Петр, правда, ожидал чего-то подобного, глядя, как предвкушающе посверкивает глазками Эванс, переглядываясь с Люпином, а Снейп, глядя на это непотребство, как назвал бы его раньше, только усмехается в кулак. Результат, безусловно, того стоил.

Особенно когда Поттер и Блэк схватили друг друга за грудки и покатились по полу, молотя друг дружку и выдирая длинные черные волосы… Да, два сцепившихся Северуса Снейпа при одном наблюдавшем — смотрелось здорово. Но когда Гриффиндор разделился на три примерно равные части — «Поттеры», «Блэки» и «Снейпы» — а среди них затесалась парочка «Локонсов»… Петр потер длинный горбатый нос и усмехнулся. Эванс и МакДональд, конечно, сверкали золотыми волосами.

Веселились все, в том числе «потерпевшие». Разве что Блэк и Поттер отправились сводить свои «дружеские фингалы» в больничное крыло.

— Надо же, — в наступившей, наконец, тишине зала громко прозвучал голос Пита. — Оказывается, бывают и фингалы на брудершафт.

Конец его фразы утонул в общем хохоте.

На следующей трапезе досталось Слизерину: весь факультет поголовно изображал… магглорожденную Эванс!

«Ох, они этого так не оставят! Надо было мне вмешаться», — подумал Петр.

Все — и ученики, и преподаватели — с интересом начали посматривать на Пуффендуй… Когда на следующий день во время завтрака стол Пуффендуя поднялся на видоизменяющихся ногах, дружный тонкий визг девчонок перешел в какой-то непотребный звук и затих, лавки издали нехороший треск, а из-за стола поднялся целый факультет… Хагридов, изрядно потеснивших, точнее, просто задвинувших в угол соседний стол, — все только охнули. В том числе сами новоиспеченные полувеликаны. Кое-кто из них просто рухнул на пол прямо со скамейками, точнее, с тем, что от них осталось. Сверху добавились еще некоторые. «Не справились с управлением», — мысленно прокомментировал Петр. В зале вылетело несколько окон… Но, к счастью, уже через минуту студенты начали возвращаться к собственному облику, а Репаро владели почти все.

Дамблдор временно потерял дар речи. Да и не только он. Слизнорт и Флитвик молча аплодировали. МакГонагалл, немного подумав, присоединилась, а за ней и остальные учителя. Розыгрыш вышел потрясающим.

— Этот зельевар — гений, — зашелестел шепоток со студенческих столов.

«Наказывать? — думал директор. — Вроде, и не за что. Просто шутка — совершенно безобидная, но яркая. Такая останется в памяти надолго у всех и, определенно, войдет в историю Хогвартса».

Но найти этого гения надо. Обязательно.

И «секретную лабораторию» поискать. Остается только надеяться, что это была не Секретная комната Когтевран. Потому что Гораций, конечно, за свои владения отвечает, а больше…

Голубые глаза за очками-половинками разбегались над картой школы: после учебного дня где только не пробегали эти детки. Нет, эта работа не для одного.

«И все-таки, кто бы это мог быть?»

Будущий лучший зельевар, вроде как, отпадал: никогда у Снейпа не было таких средств, на которые можно было бы приобрести хотя бы пару дюймов шкуры бумсланга. Да и маловат еще. Слизнорт передал директору список своих лучших зельеваров, он поговорит с ними этим вечером. Но Снейпа, да, надо тоже пригласить, на всякий случай. Надо искать, кто побогаче. Хотя, может, зельевара кто-то проспонсировал?

Директор склонился над списком учащихся, выбирая фамилии из самых состоятельных семей, заодно обдумывая, как преподнести эти «достижения» деток их родителям.

Получивший приглашение к директору в тот же вечер Снейп тут же прилетел в Выручайку, где Питер собрал было всех, чтобы устроить выволочку. Парню было серьезно не по себе.

— Вам так хотелось поиграться? — досыпал соли на рану Петтигрю. — Поигрались? Как теперь отдуваться будешь, а, Снейп?

— Никто не вычислит. Потому что просто никак! Мы все продумали.

— А потому будет тебе простой Легилименс. От директора. Ты готов? Ему ведь будет многое интересно, и откуда ингредиенты, и кто покупал, и где варил.

Покрасневший Снейп — это нечто, оценили все… отчего тот покраснел еще больше.

— И кто был генератором этой весьма веселой, но опасной идеи? Кто же так хочет попрощаться с «Выручайкой»?

Все дружно потупились, только Трелони подошла к Питу.

— Что мы можем сделать? — подняла она на него виноватые незабудковые глаза.

Петр вздохнул. Гениальных идей не наблюдалось, даже намеков не было. А что-то делать надо. Срочно! Он обвел взглядом комнату. А ведь сам и виноват — не остановил, не притормозил. Взрослый, тоже мне. Нельзя было расслабляться. На бедняге Снейпе уже лица не было, так что к нему уже подскочила подруга и начала, как могла, утешать. И тоже варила ведь, ингредиенты готовила так точно. Стоп…

Подруга?.. Ха. Губы сами расползлись в гнусной ухмылке. Видел он, где слизеринцы в лаборатории прячут кое-какие издания… которые девочкам не показывают. Значит, должно сработать. Подростки уже. И он потом будет думать, насколько это непедагогично и вообще, сейчас надо спасать — и себя, и парня, и всех остальных.

— А ну-ка, девочки, подойдите, — поманил он пальцем двух подружек, подхватил под ручку виноватую Трелони и вышел с ними в лабораторию.

Три головы: рыжая, русая и каштановая дружно склонились к нему…

— Силенсио, времени нет, а возмущаться вы будете. А теперь слушайте, что надо.

Когда они закончили шушукаться, он успел получить несколько раз острыми локотками по ребрам, коленками по… куда достали, не будем уточнять, по шее и даже одну пощечину. Но в конце концов они согласились. А куда деваться было? Снейпу-то пора уже идти… Ох.

Парни с интересом посмотрели на растрепанную четверку с красными физиономиями, даже Северус, кажется, отвлекся от самобичевания. В том, что парень занимается именно этим, Петр был уверен. А потому начал первым.

— Ругать себя, Снейп, это моя работа! Пойми, что я виноват ничуть не меньше тебя, да и каждого из вас. Ведь видел, что вы о чем-то сговариваетесь. И вы все видели и знали.

— Мы должны были…

— Думать головой. Стоп. Все потом. Девочки…

Когда к Снейпу подошли все трое и по очереди, неумело, но, кажется, от всей души («Друга же спасаем!» — дал им установку Петр) поцеловали в губы, на лице парня можно было, наверное, гренки поджаривать.

— А вот теперь давай к директору, — усмехнулся Питер.

Снейп черно-зеленой молнией метнулся к выходу. Для его нервной системы это было…

— Да, пусть директор порадуется, — сказал Питер.

— Я бы лучше как Северус порадовался, — мечтательно хмыкнул Мальсибер.