© Тимченко Н. Н., 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Николай Николаевич Тимченко родился в Красноярском крае в 1950 году. Стихи для друзей пишет о школьной поры. С 2012 года его произведения тихи и проза печатались в проектах издательств Кемеровской области и в альманахах: «Истоки» г. Москва, издательство «Перо»), «Российский колокол» (Московская городская организация Союза писателей России), «Чувства без границ» (г. Москва, издательство «Оверлей»), «Енисей» (г. Красноярск, ИД «Класс Плюс»), «Новый Енисейский литератор» НЕЛ) (г. Красноярск, ТК «Енисейский литератор»), в приложениях к НЕЛ. В издательстве «Союз писателей» (г. Новокузнецк) вышли три авторских поэтических сборника (2015, 2016, 2018 годы).

В 2014 году Николай Николаевич стал лауреатом межрегионального конкурса имени Игнатия Рождественского в поэтической номинации «Я себя не мыслю без Сибири».

Все повествования из серий рассказов и сказок Любомира Семёновича – это не то самое, о чём поведал учитель. Те замечательные истории не записывались на диктофон, никто не занёс их в свой дневник Мальчишки просто слушали, сопереживая персонажам рассказов. Самым юным слушателям, пятиклассникам, Любомир Семёнович рассказывал сказки.

Иногда казалось, что он всё придумывает на ходу. Наверное, часто так и было. Его истории были с продолжениями, бывало, затягивались почти на четверть. Той весной Любомир Семёнович не успел окончить свой очередной шедевр, по обещал продолжение в следующем учебном году К всеобщему сожалению, летом замечательный учитель и великолепный рассказчик-выдумщик покинул наш мир – ранения подорвали здоровье укоротили жизнь.

Переменки были желанны мальчуганам потому, что в эти минуты все тесной толпой ловили каждое слово своего учителя. Даже большаки[1]вместо того, чтобы покурить, на переменах прибегали в мастерские, слушали любомировы истории.

И, став взрослыми, все его слушатели не перестают удивляться, как он умудрялся ни разу не повториться в своих рассказах. Каждый раз у него был новый сюжет.

Не менее поразителен сам рассказчик. Всё-то у него получалось складно да ладно и так правдиво да жизненно, что никто не сомневался в истинности его историй. Не чьи-то фантазии, а сама жизнь, без ретуши и прикрас, являлась воображению юных слушателей.

Дети знали, что их учителю довелось побывать на войне. И не просто присутствовать там, а воевать. Были у него и ранения, и боевые награды. Известно и то, что не любил он вспоминать тот период службы в армии, а рассказать хоть что-нибудь, хоть чуточку, хоть самую малость всегда отказывался. Учитель будто поклялся кому-то или себе самому не рассказывать подробностей военного периода своей жизни. И это табу им не нарушалось.

Автор «Переменок» глубоко признателен всем ученикам Любомира Семёновича за предоставленные крупицы, из которых родились эти повествования. Серии коротких рассказов и сказок «Переменки» предваряются воспоминаниями Николая Николаевича Верещагина-младшего, ученика Любомира Семёновича.

Казалось бы, что такое память? Воспоминания поры детства? У кого-то они стёрлись, у других – притупились, а у некоторых – отчётливо врезались в сознание.

И в моей памяти остались лишь самые незабываемые события и явления. Запах пыли… Бегая мы босыми ногами подымали мирно лежащую на обочине дороги пыль. Она продавливалась сквозь пальцы ног, как теплое тесто просачивается сквозь пальцы пекаря. Шелест капель дождя по глади воды «маленькой» речки, как мы называли Кежемку. С разных концов Кежмы приходили купаться в ней, более прогретой и безопасной, чем огромная Ангара.

В начале лета на том изгибе речки можно было повстречаться с «портовскими» и «зареченскими», с «химдымовскими» и «центровскими» мальчишками и девочками. Не исключаю и нас, живущих рядом. Выражаясь современным языком, в этом местечке на берегу в жаркие дни возникала своеобразная тусовка, куда приходили на людей посмотреть и себя показать.

Незабываем писк комаров, которые огромными тучами атаковали кежмарей вечерами. И не толь ко тогда, когда мы шли на танцы или возвращались с них. В лесу и в огороде этой прожорливой мелочи было в достатке и днём.

А гул авиационных моторов, доносившийся из аэропорта! Особая слышимость моторного рёва приходилась на морозные зимние дни, когда запускали и прогревали вертолёты и самолёты «Ан-2», «Аннушки». А какой гул проносился над Кежмой от набирающих высоту «ИЛ-18»! Они летали только зимой, после густого морозного тумана, когда несколько дней погода была нелётной. Для этих гигантов, в сравнении не только с «Аннушками», но и с «ЯК-40», продолжением взлётно-посадочной полосы была промёрзшая земля. Отрывались от «взлётки» «ИЛ-18» около ограждения аэродрома, а ещё неубранные шасси едва не касались крыш ближайших домов.

Как пощипывал нос мороз, когда мы шли играть в хоккей! Кроме коньков и клюшек каждый нёс ещё метлу или лопату для уборки снега. Прежде чем поиграть, нужно было освободить лёд от сне-а. Неважно, где мы собирались играть: на школьной площадке, на скованном льдом «болоте», или на льду Ангары – возле школы, Районного Дома культуры, в «Заречке». Всегда, когда заканчивали расчистку снега, сразу забывали про мороз и гоняли шайбу до темноты.

Но особенное наполнение душевным теплом дают воспоминания о школе. Школа – это особый мир, по крайней мере, для меня. Всевозможные кружки и занятия проходили так, что мы ждали дни их проведения. Почти каждый находил занятие по душе, занимался тем, что ему нравилось. А какие были прекрасные учителя, учившие нас, как в начальной, так и в средней школе. Не умаляя достоинство и профессионализм наших преподавателей глубочайшее уважение и почтение к ним, хочется рассказать об Учителе труда нашей школы.

Мы с нетерпением ждали дня недели, когда был урок труда. И это понятно: нас ждало увлекательное путешествие в мир сказок, рассказчиком которых был наш учитель, Любомир Семёнович Померанцев. Учителей-фронтовиков у нас было не сколько. Все они имели награды: ордена и медали.

Казалось, что Любомир Семёнович присутствовал везде: на нём держались ремонт школы летом театральный и кукольный кружки, – с осени и до весны. Почти половина школьников сидела на табуретках, сделанных учениками на его уроках. Он был из тех людей, которые смотрят на жизнь и все её составляющие с оптимизмом. А ещё у него слово не расходилось с делом.

Природа и родители дали ему крепкое, хоть и не спортивное телосложение. При росте выше сред него он казался нам богатырём. В этом прошедшем войну человеке чувствовалась какая-то непомерная сила и одновременно большая любовь доброта и терпение к нам, его ученикам.

Вспоминаются слегка волнистые седеющие волосы, прямой нос, на котором особенно внушительно и уверенно сидели очки. В тёмной роговой оправе они, связанные тонким шнурком за обе дужки, в случае ненадобности, висели на его крепкой шее.