– Я пока не принимаю предложений, но, возможно, снова обращусь к вам.

– Сто сорок! – собеседник пришел в ужас, сообразив, что разговор вот-вот прекратится.

– Буду иметь в виду. – И Таня положила трубку.

Она позвонила другому коллекционеру детективов «золотого века». Этого не интересовали ни пятна на книге, ни ее история. Он даже не пытался скрыть возбуждение:

– Леди, назовите вашу цену! Я за эту вещь убить готов! – И, не дожидаясь торга, предложил сто пятьдесят тысяч. – Если хотите, в подержанных банкнотах.

Больше Таня никому не звонила. Надо было разобраться с мыслями. Всех в Покетауне так потрясла внезапная смерть Роберта, что книги Агаты Кристи оказались забыты. Одна лишь Таня задумалась об их возможной стоимости – и была ошеломлена предложениями библиофилов. Неужели суперобложка, лист бумаги с односторонней печатью, способен увеличить цену книги больше чем на сто тысяч?

Она вынула из коробки еще несколько томов. Все первые издания: «Убийство на поле для гольфа», «Тайна замка Чимниз», «Убийство Роберта Экройда». Как же удачно, что на коробке не указано количество книг! Только копия счета – за все. «Романы Агаты Кристи, согласно договоренности». Можно унести домой дюжину, и никто не узнает. А Таня разбогатеет. Да еще как!

Ей ведь недолго управлять этим магазином. Ходят слухи, что уже назначен распорядитель имущества.

На столе зазвонил телефон. Таня аж вздрогнула от неожиданности. И, словно она была не одна в помещении, положила книгу передней обложкой книзу, да еще и прикрыла рукой.

– Мисс Трипп?

– Я вас слушаю.

– Это Джонсон, из банка, насчет имущества мистера Риппла.

– Имущества мистера Риппла? – машинально повторила она.

– Когда мы в последний раз беседовали, вы сказали, что намерены искать его завещание. С тех пор от вас не было звонка. Полагаю, поиски не дали результатов.

– Поиски не дали результатов…

– Мисс Трипп, все ли у вас в порядке? Кажется, вы чем-то озабочены.

– Да столько всего навалилось… Извините. Вы спросили про завещание. Нет, не нашлось. Я где только не искала.

– Сколько это уже продолжается, пять недель? Похоже, вскоре придется признать, что мистер Риппл скончался, не оставив завещания.

– Боюсь, что так и будет.

– Смерть без завещания – не такой уж и редкий случай даже среди стариков. Здесь, в Пенсильвании, закон на этот счет вполне прямолинеен. Мы назначаем распорядителя, он полностью оценивает имущество и разыскивает возможных наследников.

Тане стоило огромных усилий отвлечься от Агаты Кристи.

– Я уже пыталась связаться с его семьей перед похоронами, но никого, похоже, не осталось. Как вы знаете, он никогда не был женат, не имел братьев или сестер. Даже двоюродных найти не удалось.

– Если это подтвердится, имущество будет отчуждено в пользу Содружества Пенсильвании. Основными активами Роберта были магазин и квартира над ним. Вы еще не определились?

– Определилась?

– Насчет новой работы?

– А-а-а… Еще нет. Сколько у меня времени?

– Вы о магазине? Пожалуй, неделя. Я обязан вызвать администратора, и обычно он не заставляет себя ждать.

– Прикажет закрыться?

– Между нами, вам уже давно следовало закрыться, но я знаю, каким ударом это будет для нашей общины, и поэтому не тороплю события.

После этого разговора Таня взяла фирменную сумку «Драгоценных находок» и наполнила ее книгами Агаты Кристи. Общине она не в силах помочь, но будет последней дурой, если не поможет себе.

На следующее утро, когда Таня пришла открывать магазин, у входа ее дожидался Эдвард, «друг Англии», похожий на Дэвида Нивена, – как всегда холеный, безупречно одетый. В руках он держал пластиковые стаканы с кофе.

– Как поживаешь? – Едва он открыл рот, оттуда полился шарм.

– Да шикарно, – ответила она, нисколько не преувеличив, но тотчас спохватилась и взяла расстроенный тон: – Вот только с магазином, похоже, беда. Через неделю явится распорядитель имущества.

– Так скоро? И правда плохо. – В голосе Эдварда почему-то не было ни малейшей обеспокоенности. – Таня, я тебе кофе принес. Латте, обезжиренный, без сиропа, в высоком стакане, правильно?

Он протянул ей стакан.

– Откуда знаешь?

– Вчера утром сидел в «Старбаксе» у тебя за спиной.

– И запомнил? Какой ты добрый. Не хочешь ли зайти?

Как тут не пригласишь…

Эдвард поискал стул, но свободных не было, так что он поставил кофе на каталожный шкаф, с которым пыталась кое-как разобраться Таня. Стакан не выказывал намерения опрокинуться – и обманул. Крышка соскочила, черный американо потек по металлическому боку шкафа. С воплем «О господи!» Таня кинулась к рабочему столу, где в ящике лежали салфетки «Клинекс».

– Не кипишуй, – сказал Эдвард, быстро осмотрев свой костюм. – На меня не попало.

А Таня уже стояла на коленях, оттаскивала коробку с Агатой Кристи от капающего кофе, и голос ее звучал пронзительно от ужаса:

– Все на книги пролилось!

Эдвард подошел поближе, взглянул:

– Твою же мать! – После чего пожертвовал белоснежным платком из нагрудного кармана, чтобы вытереть каталожный шкаф.

А затем, увидев Танину паническую попытку обсушить книги в коробке, опустился на корточки и стал промокать.

– Не надо! Только хуже делаешь! – взмолилась она. – Это особые книги!

– Особые?

Таня уловила в его голосе интерес. Но прежде чем она осознала свою ошибку, слова хлынули потоком:

– Первые издания Агаты Кристи, охренеть какие дорогущие! Помоги переложить. Большинство теперь испорчено…

Эдвард стал переносить мокрые книги на ее стол.

– Агата Кристи, говоришь? Ценные, в натуре?

– Были ценные, пока ты не… – Таня осеклась, сообразив, что слишком много болтает, – вот же идиотка! – и попыталась отыграть: – Роберт пять сотен за них выложил. Случайная сделка…

– Пятьсот баксов за это барахло? – присвистнул Эдвард. – А я слышал, книжки теперь просто отдают, чтобы дома не держать.

– Не такие. Этим больше семидесяти лет, и ни единого пятнышка… не было.

– Высохнут – и можно будет читать.

Таня тяжело вздохнула: растяпа даже не представляет, какой чудовищный ущерб он нанес.

А может, это и к лучшему?

Оправившись от шока, она постаралась успокоиться и с помощью Эдварда опустошила коробку. И сказала себе, осмотрев книги, что катастрофа не так уж и страшна. К счастью, лучшие предметы коллекции целы и невредимы, лежат у нее дома. А эти она оставила для блезиру, на случай, если кто-нибудь заинтересуется последней сделкой Роберта.

Эдвард еще раз протер каталожный шкаф, как будто проблема заключалась в нем.

– Тут теперь алмазно, – похвалил он.

– Прибираюсь помаленьку, – отозвалась Таня. – Роберт был не ахти какой аккуратист.

– А что с завещанием? – спросил Эдвард. – Так и не нашлось?

– Завещание? – Таня заставила себя думать о Робертовом имуществе. – Давай смотреть правде в глаза. Завещания нет, а значит, у нас нет будущего.

– Где он держал свои корки?

– Все перерыла. Свидетельство о рождении – наверху, налоговые декларации и выписки по кредитным картам – здесь, в ящиках стола. Банковские документы – в каталожном шкафу, в самой глубине.

– Водительское удостоверение?

– В машине на улице. Я даже там искала.

– Кредитки?

– Лежали в заднем кармане, полная визитница. На прошлой неделе их вернули из морга. Я все разрезала, но сначала переписала номера.

– Ништяк решение, – похвалил Эдвард, переборов спазм лицевых мышц.

– Получается, покетаунской эпохе настал конец. – Таня понемногу приходила в себя. – Что будет с вами, «друзьями Англии»? Найдете, куда перебраться?

Эдвард покачал головой:

– Такой козырной масти, как здесь, нигде не найдем.

– Значит, все?

– Похоже на то. – Но эта перспектива его как будто нисколько не расстраивала. Он взглянул на шеренги унылых мокрых книг. – Я тут это… хочу типа извиниться. Как насчет пообедать вместе?