– Рота-а-а-а! Стой! Перекур.

Валяются на земле исколотые штыками куклы. Валяются неразорвавшиеся деревянные гранаты. Сегодня здесь они опять победили. А там?

– Товарищ полковник, разрешите обратиться?

– Слушаю вас, боец Королев.

– Прошу отправить меня на фронт.

– На фронт? – командир бригады встает, поскрипывая ремнями. – На фронт поедем только после приказа командования. Ясно? Идите.

В прицеле автомата прыгает силуэт в рогатой каске. Он режется по пояс. Николай тихо подводит мушку. «Ну, подожди, подожди». Плавно давит на спусковой крючок.

Та-та-та-та!

Автомат дрогнул.

– Вот ты опять. Получай.

Та-та-та!

Брызжет огнем и ненавистью срезанный ствол.

– Прекратить огонь! Осмотреть мишени!

– Молодец, Королев, – улыбается ротный, – пять пробоин.

Ночами поднимают по тревоге. Повзводно, бесшумно и быстро бойцы усаживаются в машины. Где-то впереди Москва. Спортсмены едут на патрулирование.

Темные пустые улицы. Здесь шаги особенно гулкие. Из-за поворота человек навстречу. Метнулся луч фонаря.

– Стой! Документы! Можете идти.

И опять улицы, гулкие и пустые.

А сводки с каждым днем тревожнее, враг все ближе и ближе к Москве.

А рапорты опять остаются без ответа…

В это утро они стреляли из ручного пулемета. На стрельбище кисло пахло порохом. Сизоватый дымок курился над стволами «дегтярей». Николай только что отстрелялся и уходил с огневой. Вдруг кто-то хлопнул его по спине.

– Димка!

Рядом, широко улыбаясь, стоял его ученик – боксер Дима Староверов.

– Здорово, Коля! Как жив, старик?

– Паршиво…

– Вот тебе раз. Почему?

– На фронт не пускают.

– Знаешь что, – Староверов оглянулся и перешел на шепот, – я тут о тебе говорил кое с кем. Понял?

– Нет пока.

– Потом поймешь. Жди.

– Чего?

– Увидишь. – Дима таинственно подмигнул и побежал догонять группу автоматчиков.

«Увидишь, узнаешь. Черт его знает, Димку. Тайны. Прямо пещера Лейхтвейса. А может быть, не трепется? А вдруг?»

Прошло еще несколько дней. Наступила осень. Она особенно остро чувствовалась в палаточном городке. Ночами ветер безжалостно тряс ветви деревьев. А утром дневальным приходилось разметать желтые листья на передней линейке. Днем, в перерыве между занятиями, Николай уходил в соседнюю рощу. Прозрачная тишина, запах прелых листьев на какое-то время успокаивали, позволяли хоть на несколько минут забыться.

Шли дни, а от Димы ни слуху ни духу. Николай начал уже забывать их разговор. В сердцах окрестил Староверова трепачом.

– Боец Королев!

– Я!

– Срочно в штаб.

– Есть!

Он бежит мимо палаток, мимо дощатых каптерок и ружпарков. Вот и знакомый кабинет командира бригады. За столом полковник, рядом Дима Староверов.

«Неужели повезло?»

– Товарищ полковник, боец Королев прибыл по вашему приказанию!

– Собирайтесь, Королев, вы откомандировываетесь в распоряжение полковника Медведева.

И снова какая-то тайна. Кто этот Медведев? Где он находится?

– Дима, ты мне расскажи, в чем дело, куда нам ехать?

– Медведев, Коля, командует специальным чекистским отрядом, мы уходим в тыл к фашистам. Партизанить будем.

– Вот здорово… Ну а кто же все-таки Медведев?

Сегодня имя Героя Советского Союза полковника Дмитрия Николаевича Медведева, автора книги «Это было под Ровно», знает любой мальчишка. Но в 1941 году только начинался славный боевой путь его отряда, о котором через несколько лет рассказывали легенды…

Отряд они нашли в Подольске. Медведевцы срочно выезжали на фронт.

В пассажирском зале вокзала темно. Староверов включил фонарик. Слабый луч его вырвал из темноты деревянные лавки с клеймом НКПС, спящих вповалку людей.

– Товарищ полковник, – тихо позвал Староверов.

– Я, кто здесь? – Голос чуть хриплый спросонок.

– Это я.

– А, Дима. Ну, привез своего друга?

– Так точно.

– Давай его сюда.

Они разговаривают в темноте. Только иногда слабый огонек папиросы освещает твердый подбородок Медведева.

Что ж, старый чекист знает, как говорить с людьми. Немало он видел их за свою многотрудную жизнь. Из отдельных фраз, из деталей разговора Медведев собрал представление о своем собеседнике. Ему понравилось, что этот здоровый парень, чье имя гремело на рингах страны, просит принять его в отряд голосом, срывающимся от волнения.

– Ну а если не приму, – усмехнулся в темноте полковник.

– Сам уйду, – твердо ответил Николай.

– Сам. Шустряк… Ну что ж… Комиссар, а комиссар, слышал?

– Слышал.

– Ну как считаешь, возьмем чемпиона по боксу?

– Возьмем.

– И я думаю, возьмем. Товарищ Королев, – голос Медведева изменился, стал твердым, – зачисляю вас в разведку отряда. Идите.

– Слушаюсь, товарищ полковник.

Осенью дни короткие. Это особенно заметно в лесу. Темнота здесь наступает сразу, без видимого перехода, который, как нигде, заметен в городе. Еще несколько минут назад было светло, и вдруг темнота, плотная, хоть рукой пробуй. Ночью в лесу особенно неуютно и особенно холодно.

Где-то в нескольких километрах фронт. Его ощущаешь каждой клеткой, каждым нервом. Он не спит, вздыхает тяжело и отрывисто орудийными залпами, подмигивает всполохами огня у горизонта.

Приказ короток и строг: «Не курить, не разводить костров».

Они не курят и не разводят костров. Они мерзнут и ругаются сквозь зубы. Через несколько часов армейские разведчики проведут отряд в «окно».

Через несколько часов – вражеский тыл.

Николай стоял, прислонившись к дереву. Вот начался самый главный экзамен в его жизни. Ошибиться нельзя, оценки за него ставят пулями. Почему-то вдруг вспомнился вокзал в Берлине. Там несколько часов стоял поезд с нашей сборной, ехавшей на рабочую олимпиаду в Антверпен. Хищный орел прилип к фронтону вокзала, лающий репродуктор, люди в черных фуражках с черепом на околышке…

– Творогов, ко мне! – зовет Медведев начальника разведки.

Значит, скоро.

Николай поднялся, удобнее приспособил автомат, подтянул пояс с пистолетом.

Точно, пора.

Командиры вполголоса отдают команды.

Вперед!

В голове колонны Медведев с армейскими разведчиками. Где-то совсем рядом ухнули разрывы мин, лопнули в стороне ракеты. Но это в стороне, там, отвлекая врага, начал ночной бой стрелковый батальон. Молодые ребята, ровесники Николая, бегут к вражеским окопам. Там, на левом фланге, ради них гибнут люди. Значит, надо пройти. Любой ценой.

Наконец захлестали ветки по лицу, ударил в нос горьковатый запах осенних листьев. Вот он, вражеский тыл, – Брянский лес.

Солнце мячиком выпрыгнуло из-за верхушек елей. Разломало свои лучи в тумане. Он оседал медленно, неохотно. Цеплялся за кусты, опускался меж корней и уползал на дно оврага.

Отряд выстроился на поляне.

– Товарищи, – голос Медведева холодный и ломкий, – мы в тылу фашистов. Но помните, что мы на своей земле. Советская власть на Брянщине – это мы. Каждый из нас. Вы все добровольцы, все коммунисты и комсомольцы. Я не собираюсь учить вас, как нужно вести себя. Трусость, мародерство и… – Командир хлопнул по кобуре маузера. – Я думаю, вам все ясно. В путь, товарищи.

Двигались осторожно. Впереди и по бокам разведка. Опушки обходили. Нужно как можно дальше углубиться во вражеский тыл.

Это случилось на следующий день. Отряд подошел к проселочной дороге. Только собрались переходить, как где-то вдалеке запели моторы.

– К бою!

Рассыпались в кустах. А голоса машин все ближе, все басовитее.

Николай лежал на прелой листве, прижавшись щекой к прикладу автомата.

Вот сейчас случится то, чего он так давно ждал.