Особенно памятны апрельские дни, когда враг получил приказ - любой ценою разгромить и сбросить в море малоземельцев. Вспоминается день 17 апреля 1943 года..."
17 апреля 1943 года четыре отборные полнокровные дивизии при поддержке многочисленной артиллерии и четырех воздушных эскадр ринулись на решающий штурм плацдарма с целью ликвидировать его. Клятву командующий ударной группировкой генерал-лейтенант СС Ветцель дал лично фюреру и по древнему тевтонскому обычаю скрепил ее, расписавшись кровью.
Каскады огня захлестнули плацдарм. После многочасовой артиллерийской и авиационной подготовки пьяные эсесовцы шли в атаку в полный рост, полагая, что впереди уже не осталось ничего живого...
25 апреля обескровленный огромными потерям противник вынужден был прекратить бесполезные попытки наступления и перейти к обороне. Командующий ударной группировкой уже не кровью, а обыкновенными канцелярскими чернилами доносил фюреру, что плацдарм ликвидировать невозможно, потому что его защищают "не люди, и даже не фанатики, а дважды моряки и трижды коммунисты".
- Ну что же - правильная оценка! - под бурные аплодисменты новороссийцев резюмировал на торжественном митинге Л. И. Брежнев.
В одном из последних писем Куников написал: "В войне, как в гигантском котле, разварились и выплыли на поверхность отходы людские, шлак, осталась чистая сталь. И эта сталь, принявшая закалку в огне боев, занеслась над врагом. Расплата будет страшной".
Да, на Малой земле не было трусов. Каждый ее защитник - герой, каждый достоин самых высоких воинских почестей. Уже одно пребывание на этом насквозь простреливаемом клочке земли было подвигом. Каждый рейс малютки из "тюлькиного флота" был актом высочайшего мужества. Каждая погрузка и выгрузка на берегу была демонстрацией бесстрашия.
Прибыть на Малую землю можно было только морем. Редкому суденышку удавалось достигнуть заветного берега и вернуться обратно, не подвергшись обстрелу, бомбардировке, торпедированию или встрече с минами. Но, несмотря на это, на Малой земле бывали командующий Черноморской группой войск Иван Ефимович Петров, командующий 18-й армией Константин Николаевич Леселидзе, командир Новороссийской военно-морской базы Георгий Никитич Холостяков, а чаще других начальник политотдела 18-й армии полковник Леонид Ильич Брежнев. Невозмутимое спокойствие, неторопливость, внимание к запросам людей, простота и обаяние снискали ему уважение среди личного состава плацдарма и моряков НВМБ. Всегда подтянутый и доброжелательный, он распространял вокруг себя атмосферу непринужденного спокойствия и уверенности в победе.
Море за кормою яростно ревет,
Катера с отрядом держат путь вперед.
Ночью над Мысхако шел девятый вал
Куников с отрядом берег штурмовал.
Вперед, с "полундрой", хлопцы,
За мною, краснофлотцы!
Нас в бой майор ведет:
"За мной, новороссийцы,
Подбавим жару фрицам,
Нас пуля не возьмет!"
Мы давали клятву партии родной:
Биться беспощадно с черною ордой
И в огне жестоких, яростных атак
Вел вперед матросов коммунист-моряк.
Под Новороссийском жаркий бой идет,
Куников отряд свой в этот бой ведет.
Ты поверь, товарищ, слову моряка:
Не сдержать фашистам русского штыка...{21}
Они еще сидели в своих казематах из лучшего в мире новороссийского цемента. Они еще надеялись отсидеться.
Поредевший отряд куниковцев был выведен с передовой и отправлен на переформирование в Геленджик. Там его доукомплектовали людьми и присвоили наименование - 393-й отдельный батальон морской пехоты. Командовать батальоном стал капитан-лейтенант В. А. Ботылев (впоследствии Герой Советского Союза), заместителем командира по политической части по-прежнему остался капитан Н. В. Старшинов.
Батальон жил куниковскими традициями, готовился к новым боям по куниковской программе, тренировал новичков с куниковской настойчивостью.
В последних числах августа Н. В. Старшинова вызвали к начальнику политотдела НВМБ капитану 1-го ранга М. И. Бакаеву.
Позднее он вспоминал, как явился в кабинет начальника политотдела и четко доложил.
- Собственно, вызывал не я,- сказал Бакаев и обратился к находившемуся в кабинете полковнику в армейской форме: - Это и есть тот самый капитан Старшинов, о котором шла речь.
- А, первый комиссар Малой земли,- шагнул мне навстречу полковник.Давайте знакомиться. Моя фамилия Брежнев.
Он предложил мне сесть.
- Вам, очевидно, известно, что в новороссийском десанте будут участвовать и наши армейские части. Так вот, есть просьба выделить 20-25 хороших ребят. Пусть они побеседуют с пехотинцами, обучат их, как надо вести себя при высадке, как вести бой в новых для них условиях. Надеюсь, такие люди у вас есть?
- Еще бы! - ответил за меня Бакаев.- В этом батальоне плохого человека найти трудно.
- И не найдете,- вставил я.
- Вот видите,- заметил полковник Брежнев, - я так и знал, поэтому и приехал за помощью.
Будучи начальником политотдела 18-й десантной армии, он сейчас прилагал все усилия к тому, чтобы как можно лучше осуществить психологическую подготовку, в которой заложено начало любого будущего успеха.
После этой беседы в политотделе мы выделили для обучения армейцев самых отважных, проявивших себя в схватках с врагом бойцов.
В глубокой тишине слушали пехотинцы армейских частей бесхитростные и полные суровой правды рассказы куниковцев о высадке, об их командире, о подвигах героев-десантников{22}.
В ночь с 9 на 10 сентября 1943 года, совершив неслыханный по дерзости бросок, части десанта высадились в самом центре Новороссийска. Первыми были куниковцы. И, обгоняя их, гремела среди развороченных, полыхающих улиц песня:
Вперед, с "полундрой", хлопцы,
За мною, краснофлотцы!
Нас в бой майор ведет:
"За мной, новороссийцы,
Подбавим жару фрицам,
Нас пуля не возьмет!"
Пять суток в окружении, в самом центре обороны противника, моряки 393-го отдельного батальона морской пехоты вели непрерывный изматывающий уличный бой. С ними рядом дрался 1339-й полк подполковника С. Н. Каданчика и 255-я бригада морской пехоты полковника А. С. Потапова. Казалось, превосходящие силы врага вот-вот сомнут горстку советских воинов.
Но 16 сентября 1943 года над Новороссийском наступила тишина. Теплый ветер полоскал над развалинами израненные пулями алые знамена.
* * *
Ордена Отечественной войны 1-й степени город-герой Новороссийск. Многолюдный красивый город. Большие магазины. У книжных развалов толпится народ. Неторопливо движутся троллейбусы. Читаешь маршрут - и вдруг замирает сердце: "Вокзал - Малая земля". Так просто... Поселок Станичка уже включен в черту города, только зовется теперь Куниковка. Есть там и проспект Куникова. Все застроено современными домами - промытые стекла, яркие балконы, детвора шумит на площадках... И можно доехать троллейбусом.
А на Малой земле пустынно. По-прежнему ни деревца, ни кустика, и выгоревшая рыжая трава клонится печально к земле незабываемого подвига.
А в самом центре, в тихом парке между магистральной улицей и морем, на площади Героев, разделенные пьедесталом с чашей вечного огня, стоят лицом друг к другу два невысоких обелиска.
"Здесь похоронен Герой Советского Союза капитан 3-го ранга Николай Иванович Сипягин, командир дивизиона катеров, под руководством которого совершен героический прорыв в Новороссийскую бухту 10 сентября 1943 года. Родился 23 июня 1911 года. Геройски погиб 1 ноября 1943 года".
"Здесь похоронен Герой Советского Союза майор Цезарь Львович Куников. Под его руководством совершена 4 февраля 1943 года легендарная десантная операция на "Малую землю". Родился 23 июня 1909 года. Геройски погиб 12 февраля 1943 года".
Каждый час из-под чаши с вечным огнем, словно звучит сама земля, рвется простая и величественная мелодия "Новороссийских курантов". И в негромком ее звучании - та неизбывная память, которая наделяет героев бессмертием.
