Замполит, старший лейтенант Николай Васильевич Старшинов (тоже впоследствии Герой Советского Союза), совсем юный, очаровательный русак: четкий рот, подбородок с ямочкой и внимательные, добрые и твердые глаза. Он пришел с базовой ротой разведчиков, в ней тоже был замполитом.

Командиром высадки был назначен капитан-лейтенант Николай Иванович Сипягин, возглавлявший лучшее в НВМБ подразделение - 4-й дивизион сторожевых катеров. Чем-то они с Куниковым были схожи: оба спокойные, доброжелательные, оба умеющие слушать, со значительными запоминающимися лицами - черты крупные, выразительно очерченные. Они даже родились в один день - 23 июня, под знаком Рака ("Мы раки, но из тех что пятятся вперед",- шутил Куников), только Сипягин двумя годами позднее, в 1911-м. Они крепко понравились друг другу и подружились.

Истинное назначение десанта знали в отряде лишь три человека - командир Куников, замполит Старшинов и начальник штаба Котанов. Из того, что десант демонстративный, следовало многое: силы поддержки и плавсредства будут в первую очередь предоставлены основному десанту. С каждым добровольцем Куников беседовал персонально. Не вдаваясь в подробности, говорил, что будет трудно, очень-очень трудно, даже по крутым черноморским меркам. Тем не менее число добровольцев намного превосходило намеченную численность десанта.

Структура отряда обеспечивала максимальную мобильность и удобство управления и самоуправления в бою. В небольшой штаб десанта вошли начальник связи старший лейтенант В. М. Катещенко, командир корректировочного поста лейтенант Н. А. Воронкин, два радиста, два специалиста скрытной связи, связные от боевых групп. При штабе находилась медицинская группа в составе старшего фельдшера Марии Виноградовой, фельдшера лейтенанта И. Потапова, медсестры Н. Марухно. Пять боевых групп отряда были разбиты на отделения. Командирами боевых групп были испытанные офицеры, отчаянные и хладнокровные, прошедшие огонь и воду в Одессе, Севастополе, Керчи, на Тамани и на рубеже цемзаводов старший лейтенант А.Таранозский, лейтенанты А.Бахмач, В.Пшеченко, Г.Слепов, С.Пахомов. И замполиты были им под стать - лейтенанты Н.Тетеревенко, А.Лукашов, И.Левин, старший лейтенант С.Савалов и старшина 1-й статьи О.Любченко.

От командиров всех звеньев Куииков требовал знать о людях все - получают ли письма, каково настроение, душевное состояние, даже особенности характера.

Шеф-врач Белых попробовала однажды отшутиться:

- Цезарь Львович, это вопросы не по моему ведомству. Я врач, а не политработник.

- Вы врач, следовательно, политработник.

Весь личный состав отряда, включая и самого командира, готовился к высадке по программе, в которую попросту нечего было добавить.

25 суток было в его распоряжении для подготовки отряда, во всем он участвовал лично, и не только в тренировках, но в каждой судьбе, все умел делать так же хорошо, как любой из его бойцов, - будь то владение приемами самбо, ножом или трофейным оружием - и снискал к себе неописуемую любовь бойцов, величайшее доверие и готовность выполнить приказ командира любой ценой.

Письмо:

"18.1-43. Дорогая моя, родная моя сестра, Лена! Получил сегодня твое письмо. Первое за много месяцев.

Я командую моряками, если бы ты знала, что за народ! Я знаю, в тылу иногда сомневаются в точности газетных красок, но эти краски слишком бледны, чтобы описать наших людей... Мы ждем приказа командования, и, наверно, когда ты получишь это письмо, черноморский смерч будет уже бушевать далеко. И знай, что твой брат будет в первых рядах мстителей...

Только что узнал, что врагу нанесен удар под Ленинградом, что город вырван из блокады. Как хорошо!

Лена - крепись. Выдержи. Осталось немного".

***

Отсчет времени боевых операций идет от назначенного часа атаки - времени "Ч": "Ч" минус 5 суток, "Ч" минус 20 часов...

Время "Ч" надвигалось. Шли последние приготовления, уточнялись детали.

Со свойственной ему веселой дотошностью Куников проверял состояние дел не только в отряде, но и в частях всех родов войск, с которыми предстояло взаимодействовать. Другому эти самозваные инспекции дорого обошлись бы. Но ему они сходили с рук. А ведь не скрывал, что приехал проверить. Не скрывал - и все же был желанным гостем и у летчиков майора Мирона Ефимова, и у артиллеристов начарта НВМБ. К артиллеристам он проникся величайшей симпатией и доверием. Ежедневные совещания с Сипягиным вошли в привычку, благо и территориально они были соседи.

В бою едва ли не главное - вера в товарищей по оружию. Чтобы укрепить эту веру, Куников рассказал бойцам такой эпизод из жизни артиллеристов базы.

1-й дивизион майора М. В. Матушенко очень досаждал врагу, особенно батарея старшего лейтенанта А. Э. Зубкова. Батарея была расположена на горе Высокой. Гора и впрямь была высокой, с нее превосходно просматривался почти весь Новороссийск - от Мысхако до цементных заводов.

Постоянное наблюдение за городом и данные разведпоисков позволили установить размещение в городе многих злачных мест, посещаемых оккупантами. Об этом доложено было командиру базы. Большой любитель всяческих сюрпризов, контр-адмирал Холостяков приказал: в разное время, чтобы не вызвать подозрений, произвести пристрелку целей. По каждой цели было выпущено по два снаряда классической вилки "перелет - недолет", после чего были записаны уточненные прицелы. (Так же пристреляны были цели, подлежавшие подавлению перед высадкой.)

В ночь на 1 января 1943 года командир базы приехал к артиллеристам и предложил поздравить врага с Новым годом. В 0 часов 00 минут, одновременно с боем часов и звоном бокалов, батареи НВМБ открыли по целям ураганный огонь на поражение. Артналет длился час. Рассвет позволил увидеть, что объекты обстрела выглядят должным образом. (Впрочем, подробности артиллеристы узнали лишь в сентябре, после взятия Новороссийска. Пленные сообщили, что 1 января, после ужасного налета русской артиллерии, длившегося без передышки всю ночь (!), они весь день провели в состоянии полной боеготовности, ожидая штурма города.)

В качестве плавсредств демонстративному десанту досталось, естественно, то, что не подошло основному: морские охотники МО-084 и МО-014, пограничный катер ПК-0134, катера морские КМ-0154, КМ-0163, КМ-0164 и КМ-411, рейдовые тральщики РТЩ-1 и "Сталинец", катерный тральщик КТЩ-605 (этот давал всего 6 узлов) и два торпедных катера ТК-012 и ТК-022. Словом, это был так называемый "тюлькин флот". "Удивительное сборище водоплавающих храбрых малюток",- сказал о них тогда писатель Леонид Соболев. Разумеется, малютки были храбры не сами по себе: неустрашимы были люди.

Флагманский артиллерист ОВРа (охраны водного района) капитан-лейтенант Г. В. Терновский (впоследствии Герой Советского Союза), смуглый, остроносый, зеленоглазый, прихрамывающий после ранения ("Память за Одессу!" - шутил он), долго обхаживал Г. Н. Холостякова и выклянчил-таки у него старую посудину тихоходный рейдовый тральщик "Скумбрия". На тральщике даже мачты не было, флаг прицепить некуда было. Зато эту калошу Терновский нафаршировал "эрэсами", смонтировав там 12 восьмисимвольных установок, и вознамерился привести свою плавучую батарею к месту высадки - поддержать десант огнем.

Друзья шутливо ужасались:

- Жора, неужели своим ходом? Неужели рискиешь по воде?

Переимчивый Сипягин тоже установил "эрзсы" на катерах - на торпедных и на МО-084.

Усиленно тренировались, готовясь к высадке, второй и третий эшелоны вспомогательного десанта - подразделения морпехоты боевых участков обороны побережья под командованием старших лейтенантов И.В.Жернового, Н.М.Ежеля, В.А.Ботылева, П.И.Дмитряка, И.Е.Лукашева и батальон парашютистов.

Кипучая подготовка охватывала все, чему предстояло прикоснуться к грядущей операции, это внушало уверенность в успехе. Еще большую уверенность внушали соратники - люди, выкованные из чистого металла.

Но было нечто, державшее Куникова постоянно настороже. Это нечто называлось - "взаимодействие". То, что он выдвинул в качестве важнейшей предпосылки успеха в первой беседе с Г.Н.Холостяковым. Обеспечить согласованное взаимодействие между высадочными средствами, силами десанта, артиллерией, авиацией, вторым эшелоном - ночью, в условиях кромешного боя... Это не просто. Но это надлежит сделать во что бы то ни стало, сосредоточив управление всеми частями целого в едином штабе, своевременно указующем, кому и что надобно делать в каждый данный момент. К мыслям о штабе высадки Куников возвращался постоянно.