Хорошо, ранее мне очень нравилась Ферн.

Теперь я точно поняла, что она мне очень нравится.

Потом она посмотрела на Леви, продолжив:

— Я люблю тебя, милый, но ты должен избавиться от своей ненависти, иначе она разъест все твои внутренности, как рак разъедает твоего отца. И, — ее глаза скользнули к Ленор, а затем вернулись к Леви, — добавлю, может тебе пришло время проснуться.

Я почувствовала взгляд Эльвиры и посмотрела на нее, она улыбалась мне.

Ферн не закончила.

— А сейчас нам нужно доделать обед, так что идите и смотрите свои игры, вот что я тебе скажу, — она смотрела на Леви, — это может быть последний День Благодарения для Коба, проведенный со своей семьей, но он также может быть последним для всей семьи с ним в День Благодарения. И мы все должны сделать все возможное, чтобы у нас осталось чертовски много хороших воспоминаний, потому что моим внукам это очень важно.

Все молчали, никто не двигался.

Ферн продолжила:

— Леви, можешь же ли ты пойти на это ради своих сестер, племянниц и племянников?

Леви не ответил. Он долго смотрел на мать, потом резанул взглядом по сестрам, затем повернулся на пятках и вышел.

Ферн вздохнула.

Коб тихо произнес:

— Признателен, Ферн.

Она посмотрела на него и кивнула.

Затем она посмотрела на своих внучек и тихо сказала:

— Цветы такие красивые, девочки, поставьте их в середину обеденного стола, хорошо?

Потом она подошла к плите, проверяя картошку.

Я посмотрела на Брока и как раз вовремя, он вздернул подбородок, глядя на отца, прошел мимо него и направился в том же направлении, что и Леви. Остин и Фриц увели вниз Коба.

Эльвира подошла ко мне.

— Кыш, подруга, посылаю большой, известный сигнал — что за х*рня? Семья твоего плохого парня просто замочила напрочь моего брата с его тощей, уродливой, модной шлюхой и моей сестрой с ее неспособностью вернуть то сказочное платье, которое она одолжила у меня, без красных винных пятен. Наши проблемы — всего лишь цветочки.

Я не думала, что «шлюха» может быть хорошей новостью в семье, но определенно семейные проблемы Брока были более напряженными, чем возвращение платья с винными пятнами.

— Эм... — пробормотала я. — Семья Брока работает над своими проблемами.

— Проблемами? — спросила она, откинувшись на спинку стула, потом подвинулась ко мне. — Я уже поняла. У меня предчувствие. Это как открыть глаза и сказать: «Благодарю тебя, Тесс». Говорю тебе, подруга, это лучше, чем шоу по телевизору.

Хорошо, что хоть кто-то получал удовольствие.

— Не могу дождаться, что будет дальше, — пробормотала она, затем отошла, направляясь к множеству винных бутылок, выставленных на столешнице.

А я могу. Я готова была ждать и наблюдать, что будет дальше.

И все, что произошло дальше, Эльвира, вероятно, не была разочарована.

12.

Самый крутой ход

Через полтора часа я обнаружила, что, производя расчеты для десерта, не учла детей с бездонными желудками, мужчин с высоким метаболизмом, которым не нужно было беспокоиться о том, сколько они запихивают в рот, и женщин, которые переживали один из шести дней в году, не способными позволить всему этому добру пропасть (другие дни были — Рождество, Новый год, Пасха, 4 июля и их день рождения).

Скажем так, хотя Ферн приготовила на обед много всякого вкусного, десерта после ее обеда осталось немного.

Во время ужина за большим столом, я сидела между Фрицем и Остином, которые дали всем понять, после выходки Леви, что они стали моими защитниками. Все за одного и один за всех, когда дело касалось семьи Лукасов.

Это было очень круто и, очевидно же очень ценно.

Брок сидел во главе стола, Ферн — напротив, Коб, Джилл, Кети, Лаура и Эльвира завершали нашу компанию за большим столом. Поскольку Коб сидел за общим большим столом, Леви, которого Брок каким-то образом уговорил присоединиться к семейному обеду, вместе с Ленор сидели за раскладным столом в гостиной вместе с Келли и младшими племянниками и племянницей.

Хотя было выпито изрядное количество вина и пива, напряженная атмосфера не исчезала, и единственный человек, который, казалось, совершенно не обращал внимания на царившее напряжение, была Эльвира.

Поэтому я вовлекла Эльвиру в разговор, зная по опыту, что при любой ситуации Эльвира была способна рассказывать что-то интересное, удивительное и, возможно, немного неуместное, и я обратилась непосредственно к ней в надежде разрядить обстановку.

Так и произошло.

Остин и Фриц явно решили, что Эльвира приколистка, Коб не отставал от нее в плане юмора, Джилл, Лаура и Кети вскоре присоединились к разговору и, наконец, Ферн тоже оттаяла, начав смеяться. Со своего места Брок в основном молча изучал Эльвиру, будто она была неизвестным существом, с которым он не знал, что делать, но я чувствовала, как он расслабился и был доволен тем, что его семья наслаждалась обедом, я почувствовала это, потому что его настроение разлилось по всей комнате.

Далее, последовало то, что всегда могло бы характеризовать праздник,.. оказалось, несмотря на то, что дядя Леви был очень вспыльчивым, он обладал изрядной долей юмора, нам было видно, что его обожает потомство его брата и сестер, судя по постоянному смеху со складных столов через проход от нашего стола, постоянного хихиканья:

— Дядя Леви! — пронзительно закричала Элли.

Поскольку десерт мы пережили без сцен, я расслабилась, к сожалению, ослабив свою бдительность.

Поэтому я совершенно не была готова почувствовать очередное напряжение и искры в комнате от Брока.

Я повернула к нему голову, его спина напряглась, лицо помрачнело, он смотрел в окно.

Потом из-за складного стола я услышала:

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной.

Это был Леви.

Затем все задвигались, вернее задвигались Брок и Леви, вскочив со складных стульев, остальные присутствующие стали вытягивать шеи по направлению к окну.

Когда мы увидели ту, которая привлекла столько внимания, я замерла и просто тупо стала пялиться в окно.

Но Ферн, Джилл и Лаура не замерзли.

Ферн прошипела:

— О нет, ну, уж нет.

Джилл огрызнулась:

— Я не верю этой женщине.

Лаура резанула:

— Как посмела… на День Благодарения.

Затем они вскочили с мест и последовали за Броком и Леви, Коб пошел с ними, а Фриц и Остин подскочили поближе ко мне, Фриц сказал:

— Кэти, дорогая, ты с сестрой не могла бы отвести своих двоюродных братья и сестру вниз, а?

Кэти повернулась к нему с сердитым выражением на лице, оторвавшись от окна (Кэти и Келли, как я уже заметила, как и их более молодые братья и сестра очень любили своего дядю Слима, кроме того, им уже прилично было лет, поэтому они скорее всего довольно хорошо могли помнить Оливию, и судя по их выражению лица можно было сказать, что им она не нравилась), поэтому Кэти направилась в гостиную, чтобы отвести молодое поколение вниз.

Я не двинулась с места.

Потому что по ту сторону входной двери стояла Оливия.

Какого черта?

— Э-э... кто это? — спросила Эльвира не в состоянии оторваться от окна, потому что Оливия стояла на дорожке прямо перед домом, противостоя всему сесмейству Лукасов.

— Бывшая жена Брока, — прошептала я.

— О, леди, — также в ответ прошептала Эльвира.

Она могла бы запросто повторить это еще раз.

Через полсекунды мы услышали крик Лоры:

— Сука! — и увидели, как она набросилась на Оливию.

Эльвира повторила шепотом:

— О, леди, — а Остин пробормотал:

— Черт побери.

Отодвинул стул рядом со мной и поднялся из-за стола, пока я не могла оторвать взгляд от Брока, останавливающего свою сестру, положив ей руку на грудь, в то время, как Коб, обхватив ее за талию, пытался оттащить назад, Оливия тем временем подняла свои необыкновенные руки к лицу и выражение ее лица оттаяло, превратившись в красивое, у нее потекли слезы, и каждая женщина в этот момент поняла, насколько магической властью обладают женские слезы над любым мужчиной, если он не был слепым, конечно.