Прозрачно и весьма недвусмысленно намекнув пятёрке, что ему всё известно, он затаился, ожидая реакции. Что-то зрело.

И вызрело слепой ночью, когда ливень исступлённо хлестал дома и деревья, впитываясь в твёрдую, как гранит, землю.

В дверь его спальни постучали. Вэриан сел в кровати — он ещё не раздевался — и негромко сказал:

— Войдите.

Тонкая дрожащая фигура Астории выросла на пороге. Вэриан не хотел себе в этом признаваться, но на одно краткое мгновение он ощутил нечто отдалённо напоминающее изумление. Такого он не мог предвидеть.

— Пожалуйста… сэр…

Она сделала несколько неверных шагов и упала к его ногам, закрыв лицо руками. Вэриан не двигался и смотрел, как трясутся её плечи.

Вверх-вниз. Вверх-вниз.

— Не надо… Их ведь исключат… Пожалуйста, сэр…

Вэриан не шевелился. Он ещё никогда не видел её слёз.

— Умоляю… Джеймс… Его репутация… Он этого не перенесёт… — Астория подняла заплаканные глаза цвета горького шоколада. — Я сделаю всё… Клянусь… Только не рассказывайте…

Вверх-вниз. Вверх-вниз.

Вэриан был не в силах выносить этот лепет дальше. Сломанная и обессиленная Астори, рыдающая у подножия его кровати — не та гордая и упрямая девчонка, которая одолела его тридцать лет назад.

Ему не нужна такая победа. Он не может любить её и жалеть одновременно.

Сорвавшаяся мысль уязвила самолюбие Вэриана. Он свободен от эмоций. Он не должен ни любить, ни жалеть.

Но непривычно дрожащие руки говорили об обратном — его било, как в ознобе. Он схватил Асторию за узкие плечи и встряхнул.

— Хватит, — непослушными губами прошептал он. — Перестаньте немедленно…

Он прерывисто вздохнул. В зрачках напротив отражалось мутное сияние свечей.

— Уходите… Уходите сейчас же…

Она не заставила повторять дважды и белым росчерком вылетела из комнаты. Вэриан перевёл взгляд на свои длинные ладони, ещё хранившие тепло плеч Астории.

Он впервые за бесконечно долгие годы коснулся её.

В эту ночь Вэриан не спал, мерил шагами комнату — пять вправо и пять влево — и думал, думал до тошноты, отупления, медного привкуса под языком… Он не может чувствовать. Он не может любить.

Тени не любят.

А сердце — маленький кусок мяса, ошмёток плоти, противный моторчик в груди — неустанно выводило один и тот же мотив, напоминая, что оно у него есть.

========== Ночи в Аду холодные ==========

Ночи в Аду холодные. Почему-то Астори вечно забывала об этом, когда отправлялась в Преисподнюю, а потом мёрзла, стучала зубами и клятвенно обещала в следующий раз привезти два чемодана с тёплыми вещами. Ранний склероз?

Возможно. По крайней мере, ей простительно: она так волновалась и торопилась перед этой поездкой, что можно было забыть голову, не то что лишнюю сумку с одеждой. Два мира стояли на грани международного скандала, готового в любую минуту перерасти в войну, а разбираться с этим вновь пришлось Астори.

Она знала, на что идёт.

Переход дался ей легко, без тошноты и головокружения — такие побочные последствия иногда возникали при использовании телепортов. За годы постоянных перемещений Астори успела к ним привыкнуть, но всё равно скучала по Сердцу Луны и серебряно-молочному межмировому мосту. Впрочем, жаловаться было бессмысленно.

В лицо пахнуло душно-пряным дыханием пустыни; охристо-золотые и красные пески струились океанскими волнами вокруг Серого Города, слепяще-голубое эмалевое небо нависало раскинутым шатром. Астори окинула взглядом колко-строгий силуэт Палахомора, обсидианового дворца, где когда-то обитал Лорд Ада, а сейчас заседал Совет Девяти колец.

Ей навстречу вышел никельхе Шимрин Оджи, представитель Третьего кольца, высокий франтоватый демон с гладко подпиленными, как у женщин, рожками, аккуратным костюмом, сшитым на пантейский манер, и ухоженными ногтями.

— Добро пожаловать, шанха, — манерно поклонился он. — Рад приветствовать вас.

— Это взаимно, — выучено улыбнулась Астори и подала руку для поцелуя. В последнее время среди адской знати стало модно целовать ладони, а не запястья, как это было раньше. — Я не могла не приехать. В сложившейся ситуации для нас необходим конструктивный диалог.

— Верно, шанха. Переговоры начнутся завтра, а сегодня вечером — бал. Я провожу вас в ваши покои.

Пока они шли по длинным тёмным коридорам, Астори думала о том, как лучше начать беседовать по этой щекотливой теме. Размышлять об этом она начала в Эклипсе, а ещё раньше — на Пантее, как только впервые узнала о случившемся, но чёткого плана всё ещё не составила. Слишком много фактов, линий, сомнений, и нужно их рассортировать.

Ей отвели две просторные комнаты — гостиную и спальню. Шторы, сползавшие алым шёлком, низкие кресла, привезённое явно с Пантеи пианино, кровать под балдахином — всё дышало кроваво-красным. Астори устало опустилась на ручку дивана, смяв платье, и помассировала виски. Так, не отвлекаться. Думать.

Расставить всё по полочкам.

Она переоделась, скинула туфли на высоком каблуке и устроилась с ногами в бордовом креслице. Итак…

Две недели назад была похищена дочь каиба торговли, никельхе Эзмара Амри — юная Вишние, и в этом подозревали членов эклипсианской группировки демононенавистников «Серебряное кольцо». Вспыльчивые жители Ада среагировали немедленно — посольство Эклипса в Сером Городе разгромила неистовствующая толпа. Слух об этом быстро распространился по мирам, вызвав бурю эмоций.

Астори понимала, что Эклипс должен ответить, как минимум выслать адских дипломатов, но это только завело бы отношения в тупик или порвало их окончательно. Бездействия народ тоже не поймёт. Единственный выход — спокойный и взвешенный разговор.

Сегодняшний бал — явно только первый раунд: стороны присматриваются друг к другу. Астори нужно было послушать незначительные словесные дуэли светских львиц и львов, подышать воздухом танцевального зала, оценить обстановку и на основе этих наблюдений решить, как вести себя дальше. Она не первый раз проделывает такое. Справится.

Вечер наступал неслышно, плавно, медленно, ступая мягкими пушистыми лапами по пескам; Астори куталась в лёгкую шаль и неотрывно смотрела в окно. Разгорался закат: тоненькие струйки крови ползли по небу.

Ночи в Аду холодные. Как она могла об этом забыть.

Приём начнётся ближе к десяти — время ещё есть, можно подумать или почитать. Астори раскрыла старинный, антикварный томик «Песен Охельми-Джизаим» — один из тех дряхлых томов, которые, кажется, вот-вот рассыплются в руках — и присела на обитый бархатом подоконник. Мелодичные рифмы подтанцовывали на языке, но мысли Астори витали далеко от истории печального Пасмианна и его возлюбленной Дервинэ. Волнение покалывало ладони.

Что-то заставило её нервно подобраться и нащупать нити энергии — Астори нашарила Камень скорее, чем осознала, в чём дело. Внизу мелькнула знакомая чёрная голова, и сердце заколотилось в три раза быстрее.

Вэриан?

Она тряхнула головой. Нет, ему нечего делать здесь. Наверняка он сейчас скитается где-нибудь в космосе и ищет… то, чего найти нельзя. Астори нахмурилась. Когда бы ни появился Вэриан, он вечно путает её планы и переворачивает всё с ног на голову.

Сплошное бедствие. Головная боль. Тень, неотступно идущая следом.

От него нельзя избавиться.

Астори никогда не боялась его, потому что знала — Вэриану её не победить. Он просто — по странной непонятной причине — не захочет побеждать. Но за жизни близких, особенно Джея, она опасалась и почти каждый день умоляла мужа быть осторожным.

— Хватит, Астори, хватит, — вспылил он однажды. — Мне надоело, что между нами всегда третьим стоит он. Так не может больше продолжаться. Я с ним разберусь.

— Нет, Джей, стой! — Она удержала его за рукав. — Даже не вздумай, ты… ты с ним не справишься. Вэриан страшный человек, и он способен на многое.

— На что «на многое»? — бросил Джей раздражённо. — На преступление? Убийство? Это для меня не новость.

— Да, и в первую очередь — на убийство. Пожалуйста… не надо. Я сама. Правда, сама.