… Ещё очень раннее прохладное утро бодряще пахло влажной росистой свежестью зелени и цветов, и вкусно: горячим хлебом из печей городских булочников. Хорошо-то как!

Я осторожно вслушался внутрь себя: у кого-как, а у меня — послевкусие рулит. Почти всегда и во всем. Окончательно расставляет по своим местам все эмоции и чувства.

Очень и очень многое зависит от того, что почувствуешь не только: «во время», но и после. После общения, после глотка вина, после поцелуя, после драки, после кофе, после взгляда, после секса, после успеха и после неудачи. Это: "после" — во многом является определяющим. Для меня, по крайней мере…

… Это была моя женщина! Приговор был окончателен!

Йо-хуу! Ноги упруго, чуть не вприпрыжку, несли меня к городским воротам, за которыми находился портал. Спасибо, славный город Веннеборг! Ты подарил мне Алису! Я тебе этого не забуду! Зуб даю!

… На дальнем подходе к порталу, меня слаженно и, сразу видно — наработанно, окружили и «взяли в коробочку», четверо. «Переселенцы». Уровнем — неплохо за «сотку». Угу, вполне себе предсказуемо — несерьезного отношения к столь важному для «больших людей» вопросу, ожидать было бы наивно и неумно.

Призносить глупые речи, дергаться и пытаться вырваться из кольца я, само — собой, не стал. Смешно было бы мне с моим жалким двадцатым левелом — отскакивать от них, бильярдным шаром меж высоких бортов. Только этим гориллам на забаву — на глумливо — унизительный смех нарываться. Нет, ребята: «пулемета я вам не дам». Обломаетесь. Я вам повода для радости не доставлю, цырики. Ищите кого послабее нервами. С ним и играйте в свои: «кошки — мышки». А я — пас. Я в вашем блядском цирке выступать не подряжался…

Просто натянул на лицо бесстрастно — безразличное выражение, плененного подлыми бледнолицыми, индейского вождя. Здраво рассудив, что едкую гаденькую ухмылочку маски Гая Фокса, моему покерфейсу, увы, не потянуть. Да и пошел себе спокойненько — куда вели.

Совсем недалеко, как оказалось. На небольшую уютную полянку на заросшем камышом и ромашками, пологом бережку невеликого озерца.

Здесь меня ожидали. Двое. В окружении еще одной четверки, неуловимо похожих на спецназовцев, шкафообразных мордатых бойцов — варваров, ни один из которых не был ниже 180го уровня. Опять же: учитывая какова цена вопроса — вполне обьяснимо.

Я решил начать первым. Еще на подходе. Не тот случай и не те люди, чтобы тупить и изображать полнейшее непонимание. Да и смысл? Надо сразу обозначить позиции, а дальше по обстоятельствам…

— Ого, какие силы задействованы, для создания должного впечатления у одного единственного нуба. Что ж — удалось. Поражен! Проникся! Считайте, что раздавлен величием и масштабами — до полного изумления и неосознанного желания немедленно начать пресмыкаться…

Мои комплименты были адресованы, одетому в серую то ли мантию, то ли рясу с капюшоном: на вид сорокалетнему, светлобородому и светлоглазому мужичку, среднего роста, с неприметной блеклой внешностью. С «отстраненным» выражением лица, водителя «скорой помощи» и «отмороженными», но гиперрасчетливыми глазами укротителя тигров, никак не вязавшимися с этим невзрачным лицом. «Палаш Вортигерна», 212 уровень. Эгхм! Однако! Клановая принадлежность отсутствует, либо, что более вероятно, скрыта. Есть, я слышал, тут такая опция.

Второй — мелковатый сопляк в сверкающей кирасе и серебристом шлеме, со стрельчатыми усиками колумбийского наркобарона на узком и продолговатом чванливом и задиристом лице, остро постреливающими из-под массивных надбровных дуг, темными колючими глазками, и прямыми каштановыми волосами, сосульками спадающими на тощие плечики. Этот: «Зэндал Беспощадный» был гораздо похлипче «Палаша», и его уровень измерялся всего лишь двузначным числом — 53.

— Нам бы поговорить, Игорь Александрович, — негромко и безэмоционально произнес Палаш Вортигерна.

— Поговорите, кто ж запрещает, — любезно разрешил я, — Здесь не Земля. Здесь свобода. Можно о чем угодно трендеть без каких-либо последствий. Так что, смело можете хоть целый день языками чесать. На любые темы. Валяйте. Да, кстати, там, — я тыкнул пальцем в небо, — написано как меня теперь зовут.

…Ишь ты — подчеркнуто, по имени — отчеству, обратился. А то я бы без того не догадался, из каких ты, дядя, будешь… А молодой-то, прямо как от зубной боли страдает. Неймется ему в разговоре поучаствовать. Но сдерживается пока. Ну, так это — не надолго.

— Нет проблем, — покладисто кивнул Палаш, — и все-таки, как насчет короткой беседы, Ингвар Арчер?

— Излагайте. Только заранее хочу обоюдно сэкономить свое и ваше время: я крайне тяжело поддаюсь вербовке. Да вы и сами должны знать.

Палаш Вортигерна изобразил тонкими губами подобие улыбки:

— Ей все поддаются — надо только знать, на какие кнопки нажимать.

— А, давайте! Не стесняйтесь. Нажимайте, — я просто растаял в ответной залихватской улыбке, — Прямо, жуть как заинтриговали.

— Да, бросьте уже этот балаган. Вы неглупый человек, Игорь, и не можете не понимать всю серьезность ситуации, в которой оказались.

В ответ я лишь энергично снова потыкал пальцем вверх.

— Прошу прощения, господин Ингвар Арчер, — старательно, как при изучении иностранного языка, выговорив моё нынешнее имя, не обломавшись, продолжил Палаш, — давайте вернемся к началу. Ингвар, а какие у вас отношения с генералом Мезенцевым?

…- С дядей Славой? Вы и об этом знаете… — я сморщил нос и надолго задумался. Вволю пострадав, наконец решился, шумно выдохнул и с надеждой поднял чистые глаза на Палаша Вортигерна, — Скажите, а если я чистосердечно признаюсь, что интимные — мне это в дальнейшем, как сотрудничество со следствием, зачтется? — и покаянно вздохнул вдогонку, распугав каких-то птах на дальнем берегу озера.

Палаш среагировал, так как я и предвидел. Никак. Ему и не такое шапито доводилось лицезреть неоднократно.

Ну, а что касается остальных… После этих слов: громко и вполне различимо прозвучавших, даже для расположившихся поодаль, «спецназовцев — варваров», окружающая обстановка заметно накалилась. Флюиды замелькали, что ли… Я внезапно ощутил и прочувствовал, какие примерно эмоции испытывает таджик или нигериец, по дикой накурке, случайно со всего размаху залетевший на загородный лесной сходняк к скинхедам. Ну или: наглухо оппоровшийся крэка негр, заблудившийся на бескрайних ночных просторах Алабамской глухомани и радостно вышедший из темного мрака на огонек костра — прямо на задорное и зажигательное пати бухих в мясо, членов Ку-Клукс-Клана.

… - Чё ты нас тут в лапти обуваешь, баклан? Чё, бессмертным себя ощутил? Это не надолго! Такие борзые и тупые, как ты — долго нигде не живут! — таки, не выдержав своего нахождения в бессловесной роли второго плана, взорвался юный Зэндал Беспощадный.

— Он у вас привитый? — поинтересовался я, — а то, знаете укусит невзначай. И заразит своим бешенством или подростковыми ночными поллюциями, а то и энурезом, упаси боги. Вообще в таких случаях намордник одевают. Я понимаю, что это щенок еще, но он у вас достаточно крупный для своего возраста. — Я смерил взглядом дрищеватого «беспощадного» коротышку, — Вон какой здоровенный лось вымахал… И в целом развитый. Слова знает, не по годам.

Беспощадный, похоже, вот-вот готов был захлебнуться слюной. Ничего — перетерпишь, ущербный. Встречались мне такие молодые да ранние. С самомнением размером с Байконур. Гномоорк пепсикольный!

— Достаточно! — поморщился Палаш Вортигерна, — Ингвар, считайте, что ваша выдержка хладнокровие и отвага не остались незамеченными. Я оценил также юмор и готовность до конца оставаться джентьменом и не подставлять девушку. Но вы же понимаете, что нам нужна не она. Только не портите моего приятного впечатления о себе: не включайте режим сироты, и не делайте удивленных непонимающих глаз.

— Даже не собирался. От меня-то, вы чего надеетесь добиться? Я тут совершенно не при делах. Это ваши игры. А с Мезенцевым у нас сугубо частное соглашение о присмотре за его дочерью — только и всего: вы и сами уже должны были в этом убедится. Ну, а то, что мне выпало стать курьером — чистая случайность. И это вы понимаете, я уверен. Проверить мои слова привычными методами здесь вы не можете, но думаю — они полностью совпадают с показаниями администратора и генерала. Он, кстати как? Надеюсь, жив? О здоровье не спрашиваю — оцените деликатность. С девушкой же…