− Жив хоть этот прохожий?

− Да жив. С сотрясением мозга в третьей больнице лежит.

− Сам виноват. По сторонам надо смотреть, − рубанул Кузьма Кузьмич.

− Там обозначен пешеходный переход. Он был на нем, − возразил гаишник.

− Значит "Тойота" виновата.

− Не знаю… У нее за рулем сын директора центрального рынка сидел. Суд может посчитать, что этот Вася на "Опеле" умышленно его ослепил за то, что якобы "Тойота" его подрезала. Сын директора рынка признался в этом грехе.

− А, ясно. А скорость "Тойоты" какая была?

− Шестьдесят километров в час. По тормозному пути определили.

− Не подкопаешься.

− Не подкопаешься, − согласился отец нерадивого студента.

− Так сколько биксенонок он установил на своем "Опеле"?

− Четыре.

− Понятно, − Канарейкин задумался. − А сколько девушек в салоне сидело?

− А как Вы догадались?! − удивленно воскликнул сотрудник правоохранительных органов.

− Ну а как еще объяснить, почему водитель не заметил переходящего дорогу человека? Развлекался с прекрасным полом. Так сколько было девушек?

− Две.

− По одной на брата, − констатировал доктор физико-математических наук.

− Причем тут девушки? − гаишник пришел в себя. − Он не заметил, потому что его ослепили! Четырьмя биксенонками!

− Четырьмя женскими глазами его ослепили! − и, посмотрев на притихшую во время разговора женщину, обращаясь к ней, сказал, − не волнуйтесь Олимпиада Ивановна. Можно легко доказать, что Ваш сын абсолютно не виновен. Абсолютно. У меня есть знакомый адвокат, я его попрошу помочь и растолкую, что нужно говорить следователю.

"Ну вот, а звезды говорили, что я не буду знать, как решить несвойственные мне проблемы", − довольный собой Канарейкин смотрел на удаляющуюся из его кабинета дородную Олимпиаду Ивановну. − Я же говорил, что все это ерунда. Врут звезды!"

Вопрос:

Почему профессор Канарейкин решил, что Васечка АБСОЛЮТНО не виновен?

Ответ читайте на последней странице книги

Пузырьковая камера, Пушкин и любовь

− Итак, господа. Даю под диктовку, − профессор Кузьма Кузьмич Канарейкин еще раз окинул аудиторию − разношерстно, не обязательно модно одетые господа студенты первого курса физического факультета склонились над конспектами. − Пузырьковая камера – трековый детектор элементарных заряженных частиц, в котором след частицы образует цепочка пузырьков пара вдоль траектории её движения. Изобретена Глэзером в тысяча девятьсот пятьдесят втором году. Принцип действия пузырьковой камеры напоминает принцип действия камеры Вильсона, которую мы рассмотрели на прошлой лекции. Только, если вы помните, в последней используется свойство перенасыщенного пара конденсироваться в мельчайшие капельки вдоль траектории заряженных частиц, то в пузырьковой камере используется свойство чистой перегретой жидкости вскипать вдоль пути пролёта заряженной частицы.

«В обществе, как в микромире. На миллиарды атомов жидкости приходиться одно-два удачных столкновений, представляющих интерес. Остальные столкновения давно известны и я бы сказал, банальны. Среди людей точно так же. На одну-две интересные личности приходится миллионы обычных заурядностей», − Кузьма Кузьмич еще раз окинул взглядом густые и не очень шевелюры своих студентов.

− Вскипание такой жидкости происходит при появлении центров парообразования, например, ионов. Таким образом, если в камере Вильсона заряженная частица инициирует на своём пути превращение пара в жидкость, то в пузырьковой камере, наоборот, заряженная частица вызывает превращение жидкости в пар.

За дверью аудитории раздался громкий стук, и она тут же широко распахнулась − на пороге возник парень, одетый в модные синие узкие джинсы и белоснежную рубаху с широким воротником. Светлые волосы лежали на голове небрежными прядями, уложенные не меньше, чем за пятьдесят долларов в самом модном салоне города. Профессор узнал в парне своего студента − сына декана физического факультета, не баловавшего преподавателей своим присутствием на лекциях.

− Разрешите, Кузьма Кузьмич?

− Садитесь, Еропкин. Раз уж пришли. Когда я Вас еще увижу!

А аудитории раздался смех.

Сын декана не спеша стал подниматься вверх, на самую галерку.

− Перегретое состояние жидкости достигается быстрым, порядка за пять − десять миллисекунд уменьшением внешнего давления. На несколько миллисекунд камера становится чувствительной и способна зарегистрировать заряженную частицу.

«Да, этот парень явно не крупинка золота для науки, − глядя вслед модно одетому студенту, подумал Канарейкин. − Для девушек, да, − до профессора доходили слухи о многочисленных победах сына декана на любовном фронте. − Тут у кого как. У одних сила идет в голову, у других в корень. И еще неизвестно, что лучше».

− После фотографирования треков давление поднимается до прежней величины, пузырьки “схлопываются” и камера вновь готова к работе. Цикл работы большой пузырьковой камеры примерно одна секунда, то есть значительно меньше, чем у камеры Вильсона, что позволяет использовать её в экспериментах на импульсных ускорителях… − лекция неторопливо катилась к своему окончанию.

Будущие научные светила, имеющую, как любил говорить профессор Канарейкин, искру Божию, основательно разбавленные теми, у кого этой искры не было, а наоборот, были проблемы с зажиганием, вникали в премудрости охоты за частицами, для которых любая пылинка была все равно, что земной шар для человека.

Прозвенел долгожданный, в том числе и для профессора звонок.

− Что ж, господа, на следующей лекции мы продолжим знакомиться с приборами для исследований свойств микромира.

Молодая аудитория радостно плеснулась за двери, чтобы в перерыве между лекциями успеть поизучать человеческий макромир, благо все «приборы» для этого у них были с собой и владели ими молодые люди отменно.

− Кузьма Кузьмич, можно с Вами поговорить? − перед изумленным Канарейкиным стоял Еропкин.

«Неужели хочет разобраться в принципе работы пузырьковой камеры»? − мелькнула невероятная, сумасшедшая мысль, сродни той, что заставила Архимеда с криком: «Эврика!» в чем мать родила, выскочить из ванны, пугая старых рабынь.

− Да, да, конечно, Еропкин. Что Вам непонятно в моей лекции?

− Речь идет не о физике.

«Да, чудес на свете не бывает», − профессор Канарейкин в который раз убедился в фундаментальности этого постулата.

− Тогда о чем же Вы хотели со мной поговорить?

− Об автомобилях. Меня обвиняют в том, что я сбил человека.

− Кгм… извините, а я чем могу помочь?

− Все знают, что Вы прекрасно разбираетесь в автомобилях и уже не раз помогали людям…ммм… в затруднительных положениях, связанных с автомобилями.

«Да, народ упорно пытается водрузить мне на голову лавры Форда, а мне хотелось бы Эйнштейна. Обидно».

− Ладно. Давайте говорите, что там у Вас.

− Я несколько месяцев встречался с одной девушкой. Да Вы ее знаете, Таня Тихомирова из параллельной группы.

Профессор вспомнил высокую красивую девушку с истинно русским лицом и с истинно русской длинной черной косой, которую она носила, перекинув через плечо.

− Так, ничего серьезного. На недельку в Египет слетали и все. Потом я понял, что мы с Таней слишком разные и решил расстаться. И об этом все ей честно сказал.

«Благородный рыцарь − все честно девушки сказал, правда, перед этим покувыркался с ней в Египте, очевидно, проверял прочность чувств на фоне древних пирамид. Подлец!» − Кузьма Кузьмич вновь вспомнил девушку с длинной черной косой.

− А три дня назад меня вызвали к следователю и обвинили в том, что я сбил Таню и скрылся с места преступления.

− Насмерть?!

− Нет, нет, Кузьма Кузьмич. У девушки только перелом ноги.

− Только!