Дорога дальняя без боя

Своих позиций не сдаёт,

Но караван привычным строем

Как прежде движется вперёд –

За шагом шаг к заветной цели

Всё дальше от земли родной,

Туда, куда никто доселе

С Офира не ступал ногой.

Но вот – два всадника навстречу,

Вздымая пыли облака,

Спешат, покинув город вечный.

Завидев их издалека,

Царица молвила: «Те двое,

Что направляются сюда,

Коль встретиться хотят со мною,

Пускай предстанут без труда».

Едва приблизившись к колонне,

Идущей к городу, гонцы

Тотчас же спешились. Их кони

Охраной были под уздцы

Вмиг перехвачены. И воин

С глубоким шрамом на лице

Позвал их жестом за собою

Туда, где в золотом венце

Поверх волос иссиня-чёрных,

Храня спокойствие и стать,

В кругу своих вельмож придворных

Ждала их та, кого назвать

Прекрасной девой было б мало.

Служанка за её спиной

Качала веер опахала,

Не споря с участью такой.

К царице взглядом обращаясь

И глядя прямо ей в глаза,

Своим догадкам доверяясь,

Один из прибывших сказал:

«Во исполненье воли царской

Должны мы встретить караван,

Что снаряжён царицей Савской

И движется из южных стран».

«Вы тех нашли, кого искали. –

Македа отвечала им, –

Но кто же вы, что пищу дали

Для толков спутникам моим?»

И тот, что был годами старше

Другого, ей ответил так:

«Знать имена ты в праве наши.

Зовут меня, царица, Марк.

Я тот, кто удостоен чести

Быть другом своего царя.

И этот царь тебе известен.

Ведь путь твой лёг сюда не зря?»

Она ответила: «Не скрою,

Я встречи жду с твоим царём.

А этот юноша с тобою –

Кто он? Что скажешь ты о нём?»

«В любом труде моём опора

И помощь мне – мой старший сын.

Ему моим не быть позором.

Зовут его – Бениамин.

Дозволь теперь, когда ты знаешь,

Царица, наши имена,

Спросить тебя: что ожидаешь

От встречи с тем, кому дана

Всевышней волею награда

За боголюбие его –

Та мудрость, что дороже клада?

И нет ценнее ничего!»

«В пути продолжим мы беседу,

Поскольку время нас не ждёт. –

Купцу ответила Македа. –

Пусть караван вперёд идёт.

Поход свой дальний завершая,

Чтоб встретиться с царём твоим,

Сегодня к вечеру должна я

Явиться в Иерусалим».

«Тебе – ответил Марк с поклоном –

Я прекословить не могу.

Кто дружбы ищет с Соломоном,

Тот видит пусть во мне слугу».

«Слуг у меня своих хватает.

В тебе же видеть я хочу

Того, кто дружбу предлагает.

А для начала я вручу

Бениамину две вещицы.

Пусть он садится на коня

И с ними к Соломону мчится

С загадкой первой от меня».

«Твоё задание любое

Исполнить мне – почётный труд. –

Ответил юноша. – Тобою

Я рад замеченным быть тут!»

Но блеск в глазах её зелёных

Бениамину дал понять,

Что трудно будет Соломону

Загадку эту разгадать.

«Я вижу, застоялись кони,

Коль скоро сёдла их пусты. –

Царица хлопнула в ладони. –

Пусть принесут сюда цветы,

Что всю дорогу берегла я

От зноя, стужи и ветров

Из дорогого сердцу края

До иорданских берегов».

И тотчас отрок темнокожий

Принёс два глиняных горшка;

В них – два цветка, друг с другом схожих,

Как близнецы, до лепестка.

Две одинаковые розы –

Неразличимы меж собой,

Как в травах утренние слёзы.

Но лишь одна была живой.

Другая роза – рукотворна,

Но в ней подделка не видна;

Искусно мастером придворным

Была исполнена она.

«Вот то, о чём я говорила. –

Царица, в руки взяв цветы,

Бениамину их вручила. –

Хочу, чтоб их доставил ты

Царю. Коль мудрость в нём большая,

Он без труда найдёт ответ,

Которая из роз живая,

Ну а в которой жизни нет».

«Ещё не обернутся тени

К востоку, – юноша сказал, –

Я преклоню свои колени

Пред ним, войдя в дворцовый зал.

Когда б задачу ты сложнее

В сто крат определила мне,

Скажу, что справиться мне с нею

Почётней было бы вдвойне!»

Закончив так, он удалился.

И только пыльный шлейф за ним

Из-под копыт коня клубился

Дорогой в Иерусалим.

Глава VI

Израиль, колыбель пророков,

Земля, тем давшая приют,

Кто властью был тесним жестокой

И обречён на рабский труд.

Потомки тех, кто с Моисеем

Шёл по пустыне сорок лет,

На годы долгие осели

Здесь, где оставили свой след:

И Навин, Божий собеседник,

Переступивший Иордан,

Земного пастыря наследник,

Кому закон в скрижалях дан;

И хананеев враг – Иуда,

Спаливший Иерусалим,

С кем был Господь в делах, покуда

Израиль не познал Бохим;

И сын Кеназа, что народ свой

С Хусарсафемом разлучил;

Аод левша, чей меч двуострый

Царя Еглона плоть пронзил;

И Самегар судья; Девора,

Варака славшая на бой

С Сисарой на венце Фавора,

Что пал с пробитой головой;

И Гедеон, кому знаменьем

Шерстным был знак на подвиг дан,

Подвергший самоистребленью

Под трубы Мадиамский стан;

Авимелех, убивший братьев,

Войдя в Иеровалов дом,

Три года шедший к тяжкой плате,

Сражённый жернова куском.

И Фола, родом из Шамира,

Судья Израиля; и тот,

Чьё имя было Иаира;

И Иеффай, кого народ

Вождём поставил над собою,

Дабы спасение найти

От тех, кто шёл на них войною,

Смерть сея на своём пути;

И Есевон; Елон; и шедший

За ним Гиллелов сын Авдон;

И в Газе смерть свою нашедший,

Круша столпы, слепой Самсон.

И Руфь, родившая Овида,

Воозовой женою став;

И Иессей, отец Давида,

Кем был повержен Голиаф.

И тот, чей дом за грех сыновний

На вечный срок наказан был

Проклятьем – ранней долей вдовьей;

И прозорливый Самуил;

И им помазанный на царство

Саул, отверженный потом

Всевышним за своё коварство;

И тот, кто после стал вождём, –

Давид, Вирсавию познавший,

Ему родившую того,

Кто был в роду отнюдь не старший,

Но принял царство от него,

Кем был построен Храм Господень,

Кто ныне властью наделён,

Чей суд земной богоугоден,

Мудрец средь мудрых – Соломон.

И вот теперь по землям этим

Царицы Савской караван,

От первых дней спустя столетья,

В престольный град израильтян

Ступает. Тенью дромадера

Укрывшись от дневной жары,

Две чёрных стелятся пантеры,

Храня покорность до поры.

Их шерсть – атлас с отливом синим

В движениях упругих тел,

Исполненных изящных линий

В своей звериной красоте.

Иной себе не зная доли,

При царской свите, как всегда,

Их, ограничивая в воле,

Цепные держат повода.