Том первый
Покаюсь, если
Чьих-то слез
Я стал виной.
Аминь.
А кто обиду
Мне нанес…
Пусть кается.
Аминь.
(Клятва воина)
Пролог
Есть у кавказцев, что издревле живут в Дагестане, в неприступных горах и ущельях Аварского Койсу, седая легенда. Как предания горцев, она поучительна и наполнена мудростью веков. А звучит она так:
Мы родились двое – в стране гор, похожих на застывшее пламя, под Великим Синим небом, в родовом гнезде беркута – с белым веером хвоста и черными, крапчатыми метинами на концах. Отец и Мать приносили нам в булатных клювах извивающихся змей, которых мы рвали на части своим голодом и когтями…
…Шло время. Мать и Отец сбили нас – орлица тугим крылом, орёл – железным клювом. Мы были сброшены из гнезда вниз, с оскаленной высоты, чтобы мы – дети – расправили свои орлиные крылья… И узрели синюю глубину родного ущелья, просторы своей страны, величие мира.
…Своего крылатого брата я больше не видел…
Уо! Я долго искал его. Призывал своим клёкотом. Рыдал и страдал…
Потом я поднялся на иные высоты. Сурово дрался в Небе с другими орлами гор. Не на жизнь, насмерть дрался. Был бит, истерзан, исклёван… Побеждал.
…Позже под Солнцем – Бакь, я познал клич воли – Эркенльи. А вскоре услышал призыв Создателя!
…Тогда я воспарил ещё выше, под бирюзовые своды Великого Неба – и увидел Жизнь. В моих чёрно-карих крыльях холодным хрусталём звенел ветер свободы… мои длинные перья шевелила Правда – ХIакъикъат, которую я узрел с высоты…
Так звучит одна из древних легенд седой Аварской земли.
Так однажды, горный орёл Кавказа, встретился в небе с русским степным орлом, что вторгся с Севера.
Их смертельный бой длился полвека!
Кровавый рубин тех перьев, мы чтим и поныне – мы потомки великих северных лесов и равнин России и гордые сыновья вздыбленных поднебесных гор Кавказа.
– Дэлль мостугай!1..Гяур иай!!
– Ясын2 вель кран иль хаким ин нага…
Так восклицали, так пели в те грозные годы, истекающие кровью аулы. Так пел, стрелял и рубился насмерть непримиримый Кавказ.
Что тут добавить? Иншалла! – такова воля Аллаха!
– Господи помилуй! Святый, Крепкий!..
– Кто виноват? Что делать?!
…Да-дай-и! Если бы знать, что сей могучий степной орёл …и был мой брат!
Бисмиллагьи ррахIмани ррахIим! От Всемогущего Аллаха… Потомки бессмертных слушайте песню перьев, голос тишины и волчий ветер, что скорбно воет на могилах погибших героев.
Слушайте, размышляйте, делайте выводы…
Не правда ли братья, нам есть о чем задуматься? Ещё раз оглянуться назад. Чтоб делая шаг вперёд не допустить смертельной ошибки. Не пролить новой крови.
Да даст вам Творец, чего ждёте! Голова да будет здрава! Держитесь большой дороги мудрых предков и отцовских друзей.
Светлый день да не минует вас! Аллах да выпрямит для вас путь.
Ассалам алейкум! – мир вам!
Глава 1
1859 год. Нагорный Дагестан. Андийское койсу.
На склоне горы Килятль, что близ аула Ишичали, куда гумбетовцы – люди Солнечной Стороны – выгнали на летние пастбища баранту, собрались перекусить пастухи. Было среди них немного андийцев, вошедших в долю с чабанами Людей Солнечной Стороны на нынешний приплод и теперь дожидавшихся срока. И те и другие радовались приезду в их пастушеский стан отряда прославленного мюршида Гобзало Урадинского. Тут же зарезали двух лучших баранов. Вола-ги! Такой именитый гость всегда событие для простых пастухов в забытой Аллахом глуши.
Убоина сварилась в котлах, и чабаны приглашали наперебой опаленных солнцем мюридов занять на разостланных бурках и войлоках места, подобающие возрасту и положению каждого.
– Жанире лъугья, хириял гьалбал!
– Ай-е, кушайте, чем богаты…
Совершили омовение и краткий намаз, который позволителен правоверным, коих застал час молитвы в пути. От горячей шулпы в пиалах шел дразнящий запах. Поданы были и зажаренные целиком на трезубых вертелах, докрасна зарумяненные туши баранов. Набросились на еду. Засверкали кинжалы перед носами, отсекавшие куски мяса. Крепкие зубы впились в баранину, капал с сочных кусков расплавленный сладкий жир – едоки урчали как волки, хвалили нежную ароматную, схваченную дымком убоину.
После еды, как водится, заплелись разговоры, грозившие перейти в ожесточенный спор. Уо! Время на Кавказе было военное, опасное, грозовое. Народ разделился надвое: одни горячо настаивали на продолжении Газавата с неверными урусами князя Барятинского, другие стояли на том, что солнце Имама закатилось и Аллах отвернулся от Шамиля за его деспотизм и жестокость к своим одноверцам.
* * *
И то правда…Развязка в полувековой войне на Кавказе наступила в начале этого лета. Русские силы на Северо-Восточном Кавказе пришли в мощное, всесокрушающее на своем пути движение. 1 июля русские штыки и пушки выбили Шамиля из резиденции Дарго-Ведено. Чеченский отряд под командованием генерала Евдокимова вышел в долину Койсу и с боем форсировал ее, произведя панику среди ошеломленных горцев. С севера-запада наступал Дагестанский отряд генерала Врангеля, а с юга – Лезгинский генерала Меликова.
С оставшимися верными пятью сотнями мюридов Имам ушел из Чечни в Дагестан, где его семья и преданные соратники остановились в селении Ишичали и стали в срочном порядке укрепляться на соседней горе Килятль.
«Подступы этой твердыни были упрочены с большими и ревностными стараниями. Арсенал Имама: пушки, ядра и порох, весь скарб и пожитки тех, кто был с ним, перевезли на эту высоту, и по утверждению очевидца мудреца Абдурахмана из Газикумуха, оно было даже дважды укреплено под инженерным руководством Хаджи-Юсуфа».3
Хай, хай…Признаться по совести, по своему расположению это было не лучшее место, ровно как и жители, которые населяли эти края. Мюршид Гобзало был свидетель и помнил: Имам приказал андийцам и гумбетовцам, из ближайших аулов, подняться для работ и защиты на гору Килятль. Билла-ги! Никто этому распоряжению не подчинился, исключая жалкую горсть людей, пришедших с обеих областей. Тем не менее, Повелитель правоверных собирался оказать яростное сопротивление царским войскам: «Бисмиллагьи ррахIманы ррахIим…Клянусь Небом, я намерен драться с гяурами, будь я один или с другими».
Однако звезды сложились иначе. Последующие злополучные обстоятельства заставили покинуть укрепленную высоту.
Русские не стали штурмовать Килятлинскую цитадель Шамиля, а вместо этого быстрым маршем направились в горный Дагестан, оставив в стороне укрепления Шамиля. Они прекрасно понимали: стратегически много важнее успеть в центр Нагорного Дагестана, привлечь на свою сторону горцев и тем самым лишить Повелителя последней надежды.
Мюриды Гобзало из Урады знали, что когда Шамиль укрепился на горе Килятль, князь Барятинский (Ак-паша) со своим войском расположился на горе Танду, а генерал барон Врангель встал лагерем в селении Аргвани. Их целью было: Барятинский выступил через Андийское Койсу в земли каратинцев, а Врангель – в Аварию через мост Сагри. Лишь тогда люди Шамиля прозрели, – их обвели вокруг пальца, оставив на горе Килятль без всякого внимания, так как задача врага была пряма и выверена, как брошенное в цель копье, – захватить Дагестан, подчинить его племена – и только! Оттого же, что Имам избрал эту гору крепостью, русским ровным счетом ничего не угрожало, и они могли спокойно, без помех отправиться своим путем.
В горах роптали: «Каждый урус начальник выступал из своего края со своими последователями. И были с ними грузы «красные и белые» – «злато и серебро», которые захватывали сердца народов и держали рабами свободных».
