– А знаете ли вы, о чём просите? – всё так же громко вопрошал правитель. – Знаете ли вы, что я сужу строго и что мой приговор нельзя ни отменить, ни обжаловать?

– Знаем! – хором грянула толпа.

– И всё равно стремитесь предстать передо мной?

– Дозволь! Дозволь! – закричала толпа.

– Что ж, – сказал Влад, – я вижу, вы пришли сюда, движимые нуждой, а не прихотью. Но сегодня я тороплюсь. У меня важная забота. Поэтому я разрешаю предстать передо мной лишь одному человеку. Его дело я разберу, а остальные из вас, кто хочет, могут составить челобитные и отнести к моему крыльцу в Букурешть.

«Выслушивай всех, представших пред твоё лицо», – так гласила традиция, поэтому крестьяне и просили дозволения предстать перед государем, а он нарочно огородил себя конниками, велев охране перестроиться ещё до того, как въехал на мост.

Крестьяне понимали, что не могут ничего с этим поделать. Хорошо было уже то, что Влад согласился разобрать хотя бы одно дело, поэтому из толпы вежливо спросили:

– А чьё дело ты разберёшь, государь?

– Это вы определяйте сами, – ответил Влад, а пока толпа, образовав круг, определяла, решил разобраться со странным поведением Войко. – Что ты там разглядывал? – спросил правитель.

Боярин виновато пожал плечами, сам не понимая, что же заставляло его коситься:

– Вроде опять померещилось что-то.

– Опять чёрная собака? – усмехнулся князь.

– Нет, – сказал Войко, – на этот раз курица, но тоже чёрная.

Между тем среди ровного многоголосого бормотания толпы, обсуждавшей, кто предстанет перед государем, слышались фразы, сказанные громче, чем следует:

– Я приехал раньше всех!

– А я тут в третий раз! – возражал кто-то. – Этого в челобитной не напишешь! Я должен рассказать сам!

– Твоё дело не такое уж важное! – звучал ехидный голос.

– Да тихо ты!

– Сам тихо!

– Братцы, давайте я.

– А почему ты?

– А почему не я?

– А почему он? Слишком много чести!

Ожидая, пока толпа наконец выберет просителя, Влад непринуждённо глянул влево под ноги коню. Дракон сидел там, будто притаившись, и даже извалялся в дорожной пыли, чтобы стать менее заметным.

Глядя на него, князь снова спросил у Войко:

– Курица, говоришь?

– Ты что-нибудь заметил, господин? Хотя бы куриные следы?

– Нет, не заметил. – Влад отвёл взгляд от чешуйчатого зверя, поднял голову и поторопил просителей: – Решайте быстрее! А то у меня не останется времени разобрать даже одно дело.

Люди посовещались ещё полминуты, после чего круг разомкнулся:

– Мы выбрали! – грянула толпа, и тут дракон сразу встрепенулся, стряхнул с себя пыль и весь напрягся, поскольку всякое дело, которое разбирал Влад, вызывало у чешуйчатой твари большой интерес.

– Пропустите просителя ко мне, – приказал государь, после чего конники подвинулись, а в образовавшийся коридор ступил крестьянин средних лет.

Нынешний проситель оказался высок и худощав, однако его ладони, широкие и пухлые, как у любого труженика, казались чересчур большими и не подходящими для его худощавой фигуры. Впрочем, ступни тоже представлялись чересчур большими, так что обутки-опанки, шаркающие по дорожной пыли, наводили на мысль о двух лодках, скользящих по реке.

Вся одежда этого человека – рубаха, штаны, пояс-кушак, обмотки на ногах – была светлой, и по сравнению с цветом льна странно тёмными выглядели лицо и руки – загорелые, словно вылепленные из красной глины.

«Истинный труженик», – подумал князь, но не успел он разглядеть этого просителя, как из толпы выдвинулся другой – почти такой же, только чуть пониже. Он робел ещё сильнее и даже покачивал руками, от волнения не зная, куда их пристроить, но всё равно шёл к государю.

– Я разрешил предстать передо мной лишь одному человеку, – напомнил Влад.

Первый проситель обернулся, затем снова посмотрел на князя и с поклоном произнёс:

– Это мой младший брат. Хоть нас и двое, но дело у нас на двоих одно.

– Ладно, если так. Что у вас за дело?

Крестьянин, который в отличие от князя никуда не торопился, начал обстоятельно рассказывать:

– Зовут меня Йон Кокор. А это мой брат, Лаче. Досталось нам в наследство от отца урожайное поле. А ещё достался дом, два вола, шесть овец, гуси, цыплята…

– Да, хорошее наследство, – перебил Влад.

Йон опустил глаза и вздохнул:

– Наследство хорошее, но не очень.

– Почему? – спросил правитель.

– Потому что мы с братом не знаем, как всё это поделить.

– Поровну, как у людей принято. – Влад пожал плечами, не понимая, для чего его просили разбирать это дело.

– Легко сказать, но трудно сделать, государь, – ответил Йон.

– Что же здесь трудного? Каждому по половине поля, по половине дома, по одному волу, по три овцы… и так дальше, пока всё не поделите.

– Государь, – подал голос Лаче, – мы не успели тебе сказать, что поле, которое досталось нам от отца, совсем маленькое. Если поделить его, то урожая, выращенного на половине, никак не хватит прокормиться даже одной семье.

– А как же вы кормились вдвоём до сих пор? – спросил Влад. – Наверняка вы оба женаты и успели обзавестись детьми.

– Я женатый, – ответил Йон, – а мой брат – нет. А ещё с нами живёт наша старая мать. Все мы никак не прокормимся, если мой брат тоже женится.

– А жениться он хочет… – проговорил правитель.

– Конечно. – Лаче подбоченился, но вовремя вспомнил, как надо вести себя при государе, поэтому тут же принял скромный вид. – То есть… вышло, что… моему брату жениться можно, а мне – нельзя!

– Если ты хочешь жениться, почему не пойдёшь и не наймешься к кому-нибудь батраком, чтобы заработать денег на свадьбу? – спросил Влад.

– А почему я должен батрачить? – возмутился Лаче. – Мой брат ни на кого не батрачил, а женился. Я тоже так хочу!

– В жизни не всегда бывает так, как хочется, – заметил Йон.

– Не буду батрачить! – продолжал возмущаться Лаче. – Достаточно уже того, что я у своего старшего брата работаю как батрак. Это несправедливо! Наследство мы должны делить поровну – так закон велит. А получилось, что всё досталось старшему.

– Ты на меня работаешь? – Теперь уже Йон возмутился. – Да ты пойди найди батрака, который бы жил в таком почёте! Даже дети мои не получают за столом лучшего куска, чем получаешь ты. А разве кто гонит тебя в поле, если ты накануне надорвал спину? А пойди найди такого батрака, которого не только кормят, но и одевают бесплатно.

– Подумаешь, справили мне овечью шубу. Вот щедрый брат! – усмехнулся Лаче.

– Да и не забудь – я старше тебя на девять лет! – крикнул Йон. – Ты ещё только выучился ходить и разгуливал без штанов по дому, держась за материнскую юбку, а я уже работал с отцом в поле. У меня больше прав на эту землю, чем у тебя! Я влил в неё столько своего пота, что…

– Я знаю, – протянул Лаче. – Ты напоминал мне об этом, когда в первый раз пришлось говорить о наследстве. Ты тогда не кричал. Ты тогда просил. Ты говорил: «Давай не будем ничего делить». Ты говорил: «Братец, я не могу сейчас выкупить у тебя половину поля, потому что собираюсь жениться». Ты говорил: «Пожалей меня, брат. Невеста не хочет ждать». Ты говорил: «Если я не женюсь сейчас, то упущу её». А теперь я должен расплачиваться за то, что пожалел брата?

– Так ведь у тебя нет невесты, – возразил Йон. – Чего ты вдруг взялся делить имущество?

– А откуда взяться невесте, если у меня нет дома, куда я мог бы её привести? – в свою очередь возразил Лаче. – И у меня нет брата, которого я мог бы попросить: «Пожалей меня, одолжи свою часть наследства, чтобы я казался зажиточным человеком».

– А теперь ты хочешь всё поделить, чтобы мои дети умерли с голоду? – спросил Йон.

– А ты хочешь отправить меня батрачить куда подальше, чтобы все забыли, что половина отцовского поля – моя? – спросил Лаче.

Йон язвительно заметил:

– Ты боишься, что со своей ленью ничего не заработаешь в батраках. Поэтому и не идёшь на заработки.