-Она меня вообще знать не хочет?

-Не могу точно сказать, но выглядит это так. Она сняла все фотографии, на которых есть ты, и сожгла их. Даже детские. Поделки сломала и выкинула. Хотела и все вещи из комнаты выбросить, но я уговорила маму не делать этого. Так что, когда ты выйдешь отсюда, то домой зайдёшь только за вещами. Мне жаль, я пыталась отговорить маму, но не получилось,- теперь плачу я. Как она может выкинуть дочь из дома? Ощущение, что получила удар по сердцу. Медсестра заходит в комнату:

-Время вышло,- встаём из-за стола. Заключаю Прим в объятья:

-Держись тут. Мне правда жаль,- шепчет сестра на ухо.

-Хорошо. Ничего. Заботься о маме.

-Я приду ещё.

-Буду ждать,- разрываем объятья, и мы втроём выходим из комнаты. Медсестра ведёт меня обратно в гостиную.

Надеюсь, главка понравилась. Не знаю, когда выложу следующую, сегодня у меня весь день слабость, и я лежала, поэтому ничего не писала. Надеюсь, завтра мне уже будет лучше, жду ваших отзывов)

========== Глава 11 ==========

Я выздоровела и вернулась в привычный ритм работы. Над главой сидела три часа, надеюсь не зря и она вам понравиться. В диалогах между Питнисс меня просто понесло куда-то, но я надеюсь, что в правильном направление:) Приятного прочтения:)

Боль – единственное чувство, которое я сейчас ощущаю. За ним идёт предательство, а после неверие. В голове прокручиваю наш с Прим разговор, особенно последнюю часть. Как мама могла просто взять и забыть меня? Я ведь помогла нам всем, избавив нашу семью от папы. В душе паршивое чувство. Так тяжко и погано. Кровавое пятно с пола так и не исчезло. Здесь полы моют? Или поняли, что его бесполезно тереть тряпкой каждый раз? Никогда не узнаю. Как чувствовала себя Алиса, потеряв всю семью? Она хоть сгорела, её не убивали. Почему её семью сожгли? Зависть? Пит сидит и смотрит в окно, сегодня без книги. Даже странно, читать нечего или он перечитал все книги? Сейчас не до него. Я - мазохистка, я снова думаю о разговоре и о словах Прим: - Не могу точно сказать, но выглядит это так: Она сняла все фотографии, на которых есть ты, и сожгла их. Даже детские. Поделки сломала и выкинула. Хотела и все вещи из комнаты выбросить, но я уговорила маму не делать этого. Так что, когда ты выйдешь отсюда, то домой зайдёшь только за вещами.

Слёзы так и просятся вырваться наружу и показать всем насколько мне больно. Зажимаю глаза и закусываю губу до боли. Не плач, не сейчас. Перед ужином наплачешься, как раз все пойдут в душ. Там никто не заметит, утешает подсознание. Прячу лицо в согнутых коленях, пара слезинок катиться по лицу, но я тут же вытираю их и поднимаю голову, словно и не плакала.

- Итак, Китнисс, как дела? Сегодня к тебе, сестра приходила, как поговорили?- интересуется доктор Аврелий. Его вопрос - лишнее напоминание о том, что меня выкинули на улицу:

-Хорошо. Мать меня ненавидит, впала в депрессию и выгнала из дома, а так хорошо.

-О, мне жаль Китнисс. Можешь рассказать, о чём вы говорили с сестрой? - киваю и начинаю рассказывать про нашу небольшую беседу. Доктор всё записывает. Наблюдаю за ним - это успокоило меня на время. Пока я рассказывала, в душе стало тяжко, а сердце стало весить тонну. Заканчиваю рассказывать и откидываю на стул:

- Поговори на эту тему с кем-нибудь. Вижу, что мне ты не так сильно доверяешь, как своему соседу по палате.

-Я не то, чтобы вам не доверяю, просто боюсь, что вы не поймёте. Вы не Пит.

-Не спорю, но всё равно хотелось бы слышать от тебя. О чём ты думаешь, что ты чувствуешь - это важно. Я хочу помочь, чтобы ты вышла отсюда в адекватном состояние. Понимаешь? - киваю головой и смотрю на чёрную ручку. Запястье левой руки начинает зудеть, словно прося, чтобы я обновила запись. Смысл, всё равно она смоется. Напишу завтра. Поговорим немного о моих снах, доктор заканчивает наш разговор, и мы прощаемся до завтра. Медсестра ведёт на обед.

Лежу на кровати и смотрю на потолок. Волосы и тело сохнут после душа. Ужин и мытье настроения не подняли. Весь день ушёл на размышления. От них в душе было ужасно. Сегодня серый цвет - мой друг. Он идеально характеризует моё настроение. Серое и мрачное. Пит ещё у доктора Аврелия. Ложусь на живот и смотрю на пол. Замечаю другую трещину. Вглядываюсь, на что она похожа. Пару минут внимательного смотрения натолкнули на ответ - нож. Зажмуриваю глаз и снова открываю: нож. Все издеваются, пытаясь напомнить мне о разговоре?! Ярость начинает закипать во мне, но боль душевная сдерживает её. По лицу катятся две слезинки. Переворачиваюсь на спину и хватаю ртом воздух. Я сама себя мучаю. Проще принять то, что меня выгнали из дома и смириться. Дверь скрипит - Пит пришёл от доктора. Второй скрип - мы закрыты до утра. Смотрю на соседа: глаза горят недовольством, а руки сжаты в кулак. Разговор был ужасным или неприятным. Он начинает ходить по палате, пытаясь успокоиться. Меня его хождение не успокаивает, даже раздражает. Закрываю лицо руками и рычу. Не могу я лежать, надело. Вскакиваю с кровати, начинаю ходить с Питом. Он в один конец, я в другой:

- Поговорим?

- О чём? О том, что меня выгнали из дома? Поговорим,- ускоряю шаг, но Пит останавливает меня, схватив за руку:

-Выгнали?

-Сестра приходила и рассказала последние новости из дома. Мать в депрессии, знать меня не хочет, и выгнала из дома, - Пит отпускает меня, и мы продолжаем ходить по палате:

- Потому что ты убила отца?

-Да. Я сделала лучше.

-Кому? Себе? Да, но не матери.

- Она больше получала от отца. Сколько я видела, как он поднимал на неё руку! Я устранила проблему.

-Ждала оваций? Не надейся, ты убийца, это клеймо с тобой на всю жизнь.

-Ты тоже убил!

-Я знаю! Больше тебя. Семья тоже выгнала меня на улицу. Сейчас тебе больно и обидно. Не ты одна прошла через это.

- Ты принял это?

- Да. У меня нет выхода. Когда я выйдут - зайду домой за вещами и всё.

-Несправедливо. Почему так?

- Закон жизнь. Убила - тебя ненавидят. Меня ненавидят. Почему? Эти подонки жить мне мешали!- Пит останавливается у стены, и облокачивается на неё, пытаясь успокоиться:

- Нечестно.

-Я не спорю,- подхожу к соседу и глажу по голове. Его кулак бьёт по стене:

- Почему?

-Не знаю? Почему я? Я помогла,…а она, - прекращаю гладить по голове. Начинаю ходить по палате. Руки вцепились в волосы. Почему? Дохожу до стены и начинаю пинать и колоть кулаками:

- Не выход,- от его слова ярость кипит сильнее.Чувствую себя Алисой во время истерии*. Поворачиваюсь и смотрю на соседа. Глаз дёргается, зубы оскалились:

- НЕ ГОВОРИ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ! Да я убила его! ОН мешал нашей семье! Мать должна быть благодарна! Я устранила главную помеху! А она не пыталась! Неблагодарная!

– Пит срывается и близко подходит ко мне. Глаза злые, лицо напряжено:

- Твоя мать - не мы! Для нас убивать - норма! Она не сошла с ума! Она не понимает тебя, ты всегда будешь для неё мелкой дрянью, которая отняла её любимого человека!

-ОН делал больно всем!

- Да ей плевать! Ты убила!

-Я знаю! ТЫ убил! Больше меня!

- Они не давали мне жить! Издевательство, унижение – я устал терпеть вот и убил! Я смотрел и был рад! Да! Я был рад! Плевать на всех и на их чувства! Я стал лучше жить без них!

- Эгоист!

-Ты тоже эгоистка! Когда ты убивала, о чём ты думала?

-Что нам будет лучше без него. А ты?

- Мне будет комфортно жить. Ты всё равно эгоистка!

-Почему? Я думала о семье!

-Думай ты о семье - не убила бы! Я знал, убью – в семье все будут страдать, но меня это не остановило! – почему я учащённо дышу? А он? Мы больные, но легче стало. Весь душевный груз упал в пропасть. Я выговорилась человеку, который меня понял. Его губы ложатся на мои. Руки, лежащие на моих плечах, толкают меня к стене и прижимают к ней. Нужда. Я нуждаюсь в этом. Он нуждается. Мягкие губы и грубый поцелуй. Интересное сочетание. Мои руки ложатся на талию и притягивают его ближе. Зубы прикусывают нижнюю губу и оттягивают её. Вздох удовольствия срывается с губ. Глубокий вдох – наши губы встречаются. Руки, лежавшие на плечах, опускаются ниже до талии. Тело снова ожило: низ живот тянет, промежность пульсирует, а губы не хотят останавливаться. Приходится, разорвать поцелуй из-за воздуха: