Молодая Лавеллан надела лёгкую рубашку, штаны, взяла перо, лежавшее на столе и заколола им пучок на затылке. Выйдя на балкон, она присела на прохладные перила, наслаждаясь лёгким ветерком со стороны двора и повернула голову в его сторону. День в Скайхолде. Работа кипит. Ей бы тоже пора приняться за работу.

Разговор с Лелианой был недолгим. Она рассказала о том, какая тишина стояла все дни после того, как войска вернулись в Скайхолд. Только молитвы и были слышны весь день.

Сама она предпочла умолчать о том, как каждый день по несколько часов проводила у алтаря, несмотря на боль в колене, что упиралось в твёрдый и холодный каменный пол, после чего, пробиралась в покои Миреи и смотрела на её закрытые глаза, ожидая, что они откроются и взглянут на Лелиану.

Перед уходом Соловей попросила не делать слишком резких движений некоторое время, иначе швы на крупных ранах могут разойтись. Останутся шрамы. Это неизбежно. Мирея сильно удивилась количеству ранений на её теле. Но она не помнила, что получала их во время боя. Они выглядят довольно свежими. Лелиана объяснила это воздействием яда. Дополнительный вариант, так сказать. Если сами его токсические свойства не подействуют или процесс будет долгим, то на теле жертвы буду образовываться ранения, которые со временем углубляются и становятся длиннее. Это звучало ужасно.

Мирее сильно хочется есть, да и горло всё пересохло. После ухода Лелианы, она наливает себе стакан обычной воды и закидывает стакан, полностью осушая его.

Она подошла к креслу, с которого сняла аккуратно повешенную на спинке накидку и надела на себя, застегнув все пуговицы. Кожаные перчатки лежали на столе. После того, как эльфийка продела правую руку, она взглянула на ладонь левой, что начала излучать тусклый свет. Долийка свела брови к переносице, помотала головой и резким движением надела вторую перчатку. Затем надела длинные сапоги и вышла из покоев в сопровождении Элгардина, гордо шедшего рядом.

Зал был полностью достроен. Раз уж в Скайхолде часто бывают гости из Орлея, было задумано сделать всё в стиле этой страны. И вот: изящные ковры на полу, статуи и два стола со всякими вкусностями. Эльфийка сопротивлялась, ведь её ждал суд с весьма неприятным исходом.

— М-миледи Инквизитор! — Все, кто находился в зале, был удивлён её появлением, затормозив с неуклюжим поклоном, — Как ваше самочувствие?

Эльфийка быстро переставляла ноги, устремлённо продолжая путь к большим, открытым, деревянным дверям замка, при этом с лёгкой улыбкой на лице кивала головой, — Благодарю, уже лучше.

По пути её перехватывает Горнан, выскочивший из дверей, ведущих в сад, и тут же начал злобным взглядом пилить эльфийку.

— А тебя в детстве не учили близко к Тевинтерским магам не подходить!?

Мирея вскинула брови, не став тянуть с ответом, — Нет. Меня учили совершенно другому.

Его взгляд тут же изменился на радостный, он посмеялся, — Рад видеть вас в здравии, Инквизитор. Загляну к Донатьену. Вы, видно, голодны.

— Не то слово…

Обменявшись улыбками, они разошлись. Долийка знает, кого она с нетерпением жаждет видеть.

*** F

Сложив губы трубочкой, эльфийка просвистела, словно подзывала к себе ездовое животное, перебросив камень сквозь прутья решётки, попав им прямо в голову Эримонда, который сидел, забившись в тёмный угол своей камеры.

— Подъём, проказник!

Это прозвучало игриво, но в словах чувствовалась твёрдость приказа. Эльфийка будто насмехалась над магистром.

— Всё же ты не сгнила… Эта рыжая сука оказалась довольно умной…

Улыбка с губ эльфийки пропала, а зубы сжались от необъяснимого гнева.

Эримонд подошёл к решётке, протиснув в неё руки и заключил пальцы в замок. Мирея не пожалела, что не поела перед тем, как заявиться к магистру… Под глазом красовался синяк, одно ухо отсутствовало. Видимо, было отрезано острым кинжалом или ещё чем… Под сломанным носом была запёкшаяся кровь. Эльфийка не удивится, если не обнаружит и некоторых зубов, если её собеседник улыбнётся. Её взгляд перешёл на пальцы. Из всех, невредимы остались два, а может три. Одного не было, а на остальных были выдраны ногти. Эримонд поймал взгляд эльфийки:

— О, как тебе? Признаться, я долго держался и не выдавал свои секреты, до тех пор, пока её это не взбесило и она, оттолкнув своих шпионов, не направила острый клинок на мой глаз. Пообещала, что сделает это медленно, чтобы я успел прочувствовать боль. Нет уж, мне хватило. Я рассказал ей всё. В частности и то, как действует яд. Меня ужаснуло то, с каким хладнокровием она наблюдала за пыткой и задавала вопросы… Хватит об этом. Пришла освободить меня наконец?

— Как бы не так. Стража…

— Да, Инквизитор?

— Начнём над ним суд. Я не собираюсь с этим затягивать.

*** F

Вернувшись в зал, в котором собралось много людей, бурно обсуждающих неожиданное возвращение Инквизитора к обязанностям, что только оклемалась, Мирея прошла мимо и села на трон. Разговоры прекратились при виде серьёзного лица эльфийки. С прибытием в зал Ливиуса, суд начался.

Он опять начал твердить, что Инквизиция не имеет судить его, но Жозефина быстро замяла эту тему. По его последующим словам, стало ясно, что смерти он не боится, поэтому свой изощрённый план эльфийка тут же выкинула из головы. Раз уж он не боится смерти, то точно боится потерять то, чем он всего добился.

— Усмирить…

Вот уж чего он не ожидал. Это шокировало мага и он начал подходить ближе к долийке, на что Элгардин незамедлительно отреагировал, поднявшись на лапы и издав злобный рык в сторону магистра. Стражники схватили Эримонда и повели прочь из зала.

Тишина в зале медленно начала растворяться с появлением шёпота присутствующих. Кто-то из них говорил о справедливости такого решения, но таких были единицы. Большинство осуждали его. Кто-то считал, что смерть - единственное верное наказание. Кто-то просто считал это решение слишком жестоким и поддерживали первых.

— Леди Монтилье, я хотела бы собрать совет.

Жозефина кивнула головой и поспешила пройти мимо расступающейся пред ней толпой людей. Эльфийка поднялась с трона и направилась в ставку командования.

*** F

Мирея несколько минут стояла у большой карты Тедаса, рассматривая вырезанные из дерева фигурки. Блэкволл постарался. Он часто создаёт что-нибудь из дерева. Так же, эльфийка заметила проблески симпатии к Жозефине в его словах, что не могло не порадовать Мирею. В такие суровые дни мы всё ещё способны любить, а не только кровь проливать.

— Раны не тревожат? — Каллен обошёл срубленный ствол некогда огромного дерева и встал напротив эльфийки, тревожным взглядом вглядываясь в её лицо.

— Нет, спасибо. Немного больно делать какие-то движения телом, руками… Пройдёт, — она успокаивающе улыбнулась, глядя в глаза командора.

Он улыбнулся в ответ и немного отвернул голову с чуть покрасневшими щеками. Каллен словно винил себя в произошедшем. Мирея хотела сказать что-нибудь, но позади послушался скрип дверей, в которые вошли Жозефина, а затем и Лелиана.

— Все в сборе. Отлично, тогда перейдём сразу к делу. Как нам известно, в Зимнем Дворце состоится бал, на котором будет совершено покушение на Императрицу Селину. Необходимо расправиться с убийцей. Вопрос: как?

— Я уже устроила нам вход. Важно другое: где скрывается враг? На балу будут абсолютно все. Во время празднеств Селина будет вести переговоры с герцогом Гаспаром и посланницей Бриалой.

— Убийца в свите одной из сторон.

Мирея кивнули головой, сложив руки на груди, — Тогда не будем терять времени. Если отправимся завтрашним днём, то должны успеть в день начала празднования.

***

Стоя на стене, Мирея видела, как по мосту, верхом на конях, медленным темпом проезжают Лелиана и Каллен. Обсудив что-то, Лелиана отвернула голову, пришпорила долийскую многокровку и поскакала галопом, после переходя на карьер. Каллен всё так же не спеша скакал на орлесианском скаковом коне.

Они едут вперёд всех, проверить безопасность дороги и обстановку в Халамширале. Завтра и Инквизитор отправится с небольшим отрядом за ними.