Ну уж нет… Вот уж в чём она участие не принимала…

Она бежит прочь, не смотря на дорогу и уже меньше чем через минуту, натыкается на кого-то и падает. Подняв голову, она видит лицо Горнана: губы, сжатые в тонкую, длинную полоску и глаза, закаченные кверху. Он тяжело вздыхает, поднимая с земли долийку, пришедшую в себя.

— Я. Говорил. Тебе. Остановится. Чем ты слушала? Ладно… Почему ты не на празднике? Или хотя бы не в таверне? Там сейчас Жозефина гоняла Сэру! Вот умора была… Потом Бык начал опять что-то говорить про рыженьких…

— Да-а… Была там недолго. А к праздникам и большим событиям я не привыкла, — она виновато почесала затылок, топча землю под ногами.

— Что ж, тогда, если станет скучно, заглядывай в таверну. Думаю, там до рассвета ещё будет шумно, — он улыбнулся, махнул рукой и направился в место повеселее.

Эльфийка прекрасно понимала, что если её заметят в зале, то не дадут уже уйти в покои. Она сливается с тенями и старается быстро протиснуться сквозь толпы людей, не задев их. Это у неё выходит, но не без проблемы. Она задевает бокал с вином, который держала одна из дам. Часть проливается на рукав, за который долийка тут же схватилась и поспешила удалиться под звон катающегося из стороны в сторону бокала. К счастью, в тот момент, когда всё это произошло, дама смотрела в другую сторону и решила, что бокал задел её муж, а тот отпирался, говоря, якобы это был какой-то призрак. Кажется, сегодня он не получит больше ни капельки дурманящего напитка.

Возле входа в покои стоял стражник. Мирея ожидала этого и уже всё продумала. Она сильно толкает дверь вперёд и с коротким свистом пробегает дальше.

— Что за… — он удивлённо смотрит на дверь, после чего быстро закрывает её и встаёт уже перед ней, — сквозняки…

***

Удивительно тёплая ночь стоит за пределами огромных помещений замка. Мирея осознаёт это, стоя на балконе, при этом медленно потягивая вино, любуясь яркими, мерцающими на небе звёздами.

— Вы ушли. Потом даже не вернулись, — за спиной послышался звук льющегося в бокал вина, после чего на балкон выходит Лелиана.

— Не люблю шумные места. В них мысли развращаются. Ты пьянеешь даже не столько от напитков, сколько от мерзких разговоров людей.

— Думаете, что вся знать является такой, какой вы её представляете? — Она улыбается, после чего делает небольшой глоток.

— Возможно, — эльфийка пожимает плечами, — Чего-то хотели, Соловей?

— Вот, — она протягивает небольшое письмо, — вы же знаете, что, иногда мои разведчики заглядывают к вашему клану. Хранительница попросила передать это вам.

Услышав о том, откуда это письмо, Мирея спешно поставила бокал на каменные перила и приняла небольшой лист.

— Ваше отсутствие ещё можно оправдать, а вот моё - увы, — она заходит в покои, ставит бокал с недопитым вином и направляется к лестнице, — и… прошлой ночью мне было тепло, но всё же, спасибо за заботу. Приятной ночи, Миледи Инквизитор.

Щёки эльфийки чуть покрываются румянцем, смотря вслед уходящей Лелианы. Долийка обращает взор на постель, где уже лежит тёплое, бережно сложенное покрывало.

***

— Да, я немедленно отправлю своих шпионов. Тогда за тобой остаётся обеспечение их продовольствием во время пути, Жозефина.

— Разумеется, Лелиана.

Позади женщин идёт командор Каллен, витая в облаках. Скоро начнётся праздник, а у него и парадного одеяния нет…

Закрыв дверь, ведущую в комнату ставки командования, до него доходит, что это совсем не джентльменское дело - плестись позади дам, лишь прикрывая открытые ими двери. Он тут же вырывается вперёд них, когда они доходят до следующей двери.

— Дамы, позвольте я… — он изящно открывает дверь, показывая прекрасные манеры.

Но… вода льётся из ведра прямо на голову командора.

Жозефина в ужасе ахает, немного отпрыгнув назад.

— Впечатляюще, — Лелиана приподнимает уголок губ в улыбке и проходит мимо замершего на месте Каллена.

Бедный-бедный командор…

Комментарий к Бедный командор

:3

Ладно. Вот небольшая часть. Так уж и быть…)

========== Королева мечей ==========

Десятка Мечей.

Какую горечь в сердце ты несёшь,

Ведя войска свои на бой?

Стрела со свистом летит ещё несколько секунд, после чего глубоко вонзается в тело снуфлера, из которого уже торчат несколько стрел, вызвавшие обильное кровотечение из глубоких ран. Эльфийка специально выбрала именно эти места: основание копыт, чтобы обездвижить жертву и вызвать кровотечение, если продолжит двигаться дальше, и грудную клетку, надеясь стрелой достать до сердца визжащего существа.

Он падает, тяжело дышит, с диким страхом в глазах пытается ещё подняться на копыта.

Строгий взгляд. Теперь она целится в голову, натянув тетиву до предела, отчего та немного поскрипывает, сильно прогибая древко лука. Выстрел. Свист. Брызги крови.

Она недовольна собой. Каким она будет охотником, если не может убить животное с пары стрел? Она слетает с дерева, немного приседая, убирает лук за спину и подходит к животному.

Её жестокий взор медленно сменяется на взгляд с сочувствием.

— Ты ослушалась меня. И в этот раз. Я говорил тебе подстрелить нага. Не снуфлера.

— Зачем? Снуфлер крупнее. С него получим больше мяса.

— Жёсткого. И куда ты денешь остатки?

Долийка замолчала, выслушивая замечания первого охотника, вышедшего из кустов, упорно глядевшего в спину.

— Я дал тебе нага не из-за того, что считаю твои навыки владения луком - ужасными. А я так не считаю. Ты ослушалась меня. Значит, можешь подвести своих собратьев, поддавшись гонке на более крупного существа. Тебе пора уже наносить валласлин, а ты всё никак не можешь освободить свой дух, скованный злобой и стремлением получить больше… Твои родители были…

— Я знаю! Знаю, кем они были! Зачем напоминать мне об этом из раза в раз!?

Все разговоры, касающиеся её родных дико выводили эльфийку из себя. Воспоминания о них заставляли вспоминать и боль, что пришла после их смерти. Боль медленно начала сменяться ненавистью. Ненависть к шемленам. Ненависть к сожалению со стороны клана. Ненависть к собственной беспомощности. Она стала жестокой, закрытой, молчаливой. Но это была маска для соклановников, сквозь которую видели только Хранительница и Эрис. Они ещё видели в Мирее ту маленькую, светлую девочку, которую знали с детства.

Особенно Эрис. Она помогала переносить это бремя потери. Говорила ей слова не утешения, а силы, что помогали долийке встать на ноги. Она и до сих пор отвлекает её от мыслей подобного рода, загружая долийку разной работой: делать стрелы, собирать растения, больше совершенствоваться. Несмотря на то, что является Первой и её время, силы полностью отдаются учению, она всё же находит время, чтобы повидаться с долийкой, побеседовать, поднять дух… Увидеть хоть малый намёк на улыбку на её искусанных губах…

Ноги долийки отрываются от земли. Она бежит от лишних слов своего учителя. Он не пытается догнать её. Знает, что ей нужно время. Нужно освободиться от переизбытка бушующих чувств внутри.

Успокойся…

Мышцы уже покалывает от долгого бега

Это просто слова.

Но мысль того, что простые слова вывели её из себя, раздражает ещё больше.

— Да успокойся же ты! Хватит!! — Она останавливается и бьёт могучее дерево кулаком, что есть сил.

Она падает на колени, прислонившись макушкой головы к стволу дерева, сжимает зубы до боли, но слёзы против воли начинают катиться вниз.

Так она нашла это дерево - место её утешения и уединения.

***

Четвёрка Мечей.

Ты ощущаешь запах крови,

Что поведёт твой оголтелый рой.

Прошло уже несколько недель. Многотысячная армия Инквизиции на подходе к крепости. Уже стемнело. Надо торопиться, но ноги погружаются в остывающий песок всё глубже. Воинам в тяжёлой броне становится всё тяжелее идти дальше, но останавливаться уже слишком опасно, а уже меньше, чем через час, начнётся битва.

Всё лучше слышны какие-то крики и звон колоколов со стороны крепости. Они уже готовятся отбивать атаку.