— Не интересует меня даже это. Сказала же. Могу убить, коли мучатся долго не хочешь. Если в этом моя помощь тебе не нужна, то я пойду по своим делам.

— Стой! Нет, прошу тебя!

Морриган глубоко вздыхает, оборачиваясь к мужчине. — Ну, что?

— Просто передай ей… Письмо. Она учится в Академии Шевалье. Это очень важно для меня. — Он дописывает последние слова, после чего тянет помятый листочек своей дрожащей рукой. — Прошу, если есть у тебя сердце… Всего лишь пять лет, и Розель отвезут в трущобы Вал Руайо, повязав глаза красной лентой… Она не сможешь… не выживет без этого… не справится. — Может показаться, что вот-вот из его глаз побегут слезы..

Это противно для Морриган – смотреть, как такой сильный человек готов разреветься подобно маленькому ребенку.

— Ладно, ладно! — Она подходит ближе и забирает письмо, после чего прячет его в своей сумке.

— Спасибо… Да благословит тебя Андрасте…— он улыбается.

Сказал свои последние слова так тихо, но Морриган различила их, наблюдая, как глаза мужчины закрываются.

Может мне еще записаться котят с деревьев снимать?…

Год 9:36 века Дракона

Да не могла же она уйти так далеко! Как такое вообще возможно!?

Девушка бежала долго со всем грузом за спиной. Ее тренировки в Академии не прошли даром, но только женщину она догнать так и не может.

Пытается держать ровное дыхание, битый час бежит без остановок. В горле уже пересохло, солнце печет словно в Тевинтере. Она бежит. Должна бежать, чтоб догнать, но все, кажется, напрасно.

— Морриган!! — Наконец, она останавливается, кричит из последних сил, надеясь услышать хоть что-нибудь, сказанное голосом отступницы.

Пусть упрекает, кричит – плевать.

— Зачем… ты так, а!?

Несколько дней спустя

Девушка уже на площади Вал Руайо. Прохожие косо смотрят на нее, поражаясь тому, как же это оскорбительно – не носить маску на людях.

Все же, это этикет, и девушке даже немного стыдно, но она так устала, что плюхнулась на пустую скамейку около прекрасного фонтана. Медленно, тепло приходит и в Орлей.

— Вот как? Расскажите же больше, дорогая подруга, не стесняйтесь! — Розель видит женщин сидящих на соседней скамейке.

Воркуют о чем-то. Хотя, есть ли тема более востребованная в этих слоях, чем Великая Игра? Девушка опускает свою голову и прикрывает глаза, думая о том, что надо бы навести порядок в поместье, наконец, а потом можно и попытаться попасть на бал в Зимнем Дворце. Наверняка, люди там что-нибудь, да слышали об отступнице.

— Ох, милая моя, представляете, была я в Халамширале пару дней назад и там поговаривают, что явилась некая женщина к Императрице и тут же стала ее оккультной советницей! Ни для кого уж не секрет, что Селина таким увлекается. Мой дорогой муж говорит, что убийство советницы уже заказали!

Ох, годы идут, а в Орлее ничего не меняется… Пора бы и мне уже идти.

— А зовут-то эту советницу как? Умираю от любопытства, дорогая!

— Непонятное имя у нее, но она не из Орлея. Акцент у нее, говорят, ближе к ферелденскому, но и на него не похож. А сама она столь красива, что сама Андрасте бы позавидовала! Волосы чернее самой темной ночи, а глаза золотые прямо горят в темноте, словно у кошки.

Да быть того не может. Она бы не успела вернуться раньше меня. Не она это, Розель, возьми себя в руки…

— Бал будет через два дня, так? Уж больно хочется мне посмотреть на нее и на то, как бард ее убьет. — женщина слабо рассмеялась, все так же не сводя взгляда с подруги.

— Правильно, дорогая. Приезжай, мы с мужем тоже туда обязательно отправимся… Морриган! Вот как советницу ту зовут.

— Вот же сумасшедшая! — Девушка сорвалась с места и быстро направилась к своему родовому поместью.

Все, кто слышал ее, недоуменно начали глазеть на отдаляющуюся девушку, крепко сжавшую свои ладони в кулак.

***

Родные улицы, родной дом. Девушка прыжком минует две каменные ступеньки, оказавшись прямо перед дверью. Постояв пару секунд, она неуверенно стучится.

Интересно, а Мазелика до сих пор…

Дверь раскрывается. Розель видит невысокую пожилую женщину, волосы которой стали уже полностью седыми. Она была так удивлена, увидев девушку, за которой когда-то очень давно ухаживала. Мыла ее, расчесывала волосы, запутанные в узлы. Ох, сколько же Розель тогда слез проливала…

— Мазелика!

— Леди Розель… Уже такая взрослая…

Не дождавшись особого приглашения, девушка прошла через порог, заключив в свои объятия удивленный женщину, на газах который начали выступать слезы.

— Ох, Розель, как же я рада видеть вас, но вы такая грязная! Раздевайтесь скорее, я наберу ванну и постираю вещи!

— Постой, Мазелика, а как же поместье?

— Покуда жива еще последняя из рода де Шавель, поместье будет принадлежать ей, дорогая. — Женщина поспешила уйти в ванную комнату, оставляя девушку наедине со своими мыслями.

Дома все по-старому. Все на своих местах. Так же, как было до ухода Розель. Даже книги матери лежат на прежних местах. Девушка проходит в зал, сбрасывая на пол свою походную сумку.

— Леди де Шавель, не желаете ли чего-нибудь выпить?

Девушка услышала еще один знакомый голос.

— Пьер, здравствуй! Я бы не отказалась от чего-нибудь после принятия ванны.

Мужчина уважительно поклонился и прошел обратно к себе. Они с Мазеликой все это время следили за имением, стараясь сохранить его в исходном виде и это у них более чем получилось.

Девушка расстегивает ремешки на своей груди и аккуратно ставит ножны с мечом внутри возле небольшого дивана. Как же приятно ей снова оказаться дома, только вот… как-то тут слишком пусто. Не слышно упреков матери за то, что Розель снова где-то умудрилась замараться. Не слышно и смеха отца, наблюдающего за этим.

Какой же дурой я была все это время. Ведь могла же вернуться обратно… Отсюда я смогу снова двигаться вперед. Но сперва я должна попасть в Зимний Дворец и помешать покушению. Чего бы мне это ни стоило.

***

Девушка сидит в горячей воде, согнув свои ноги в коленях и обхватив их руками.

— Мазелика?

— Да, леди? — Женщина бережно стирала одежду Розель на руках, с улыбкой откликнувшись.

— А в твоей жизни была… любовь?

— Ну разумеется, моя дорогая!

— А расскажи мне – на что она похожа?

— На что похожа… Ну и странные вопросы у вас, моя милая. Думаете, что влюбились?

— Кто? Я? — Девушка, сильно смутившись, подняла свою голову с колен и взглянула на Мазелику, широко раскрыв свои глаза. — Да ничего подобного! Интересно мне…

— Ой ли? А щечки-то зарумянились, словно розы расцветшие.

— Щеки? Жарко мне просто, Мазелика! Вот и щеки покраснели…

— Любовь, милая моя Розель, это когда вы чьи-то интересы ставите превыше своих. Когда горе любимого заставляет грустить и вас тоже. А когда ему или ей хорошо, то вам хорошо в двойне, а то и больше. Когда вы стремитесь защищать то, что вам дорого. А главное – все ваши планы рушатся за мгновение и вместо них вы строите другие, в которых всегда есть место вашему любимому человеку.

— А из плохого?

— Из плохого, моя дорогая… Это тогда, когда вы видите улыбку, адресованную не вам, а человеку, который так и пытается обвить своими руками того, кого вы любите. И в это время вы словно заключаете сделку с демоном и он начинает одолевать над вами. Вы злитесь, ненавидите, но и любите вместе с этим. Любовь, милая моя, это боль, которую вам приносят ссоры.

— Вот оно как…

— Не забивайте свою милую голову плохими мыслями, леди де Шавель. Я пока развешаю ваши вещи, а потом вернусь.

Женщина ушла, тихо захлопнув дверь за собой, а Розель снова погрузилась в свои мысли. Задержав дыхание она погрузилась в воду с головой.

Надо бы сегодня маму с папой навестить, пока солнце не село…

***

Медленно, девушка приоткрывает дверь из ванной комнаты. Пьера она не видит, поэтому полностью распахивает дверь и замечает Мазелику, несущую полотенце. Завидев нагую девушку, покрывшуюся мурашками, Мазелика побежала укутывать леди де Шавель полотенцем.