– Ты сказал мне, что свободен, – заявила я категорически.

– Я знаю, и я всё-таки приеду, если по-настоящему тебе необходим. Дело просто в том, что…

– Ох, Том, – я вздохнула.

– Я не включаю заднюю, если ты всё еще во мне нуждаешься. Я просто проверял, действительно ли ты хочешь пойти, вот и всё. Обычно ты этого не хочешь.

– Да, я хочу пойти! – огрызнулась я, ненавидя то, что он по-прежнему так хорошо меня знает. Я не заполучила бы эту стычку, если бы воспользовалась услугами няни, но я знала, что дети любят его и будут очень рады.

– Хорошо, хорошо, я буду у вас, – сказал он. – В семь часов.

– Спасибо. И свою бери, – произнесла я прежде, чем спохватилась. Я знала, что он никогда не приведет свою новую девушку; он даже до сих пор не представил ее детям.

– Шарлотта, – сказал он, – ты знаешь, что не должна это говорить.

– Я просто хотела проверить, – резко сказала я перед тем, как бросить трубку и почувствовать себя раздражающе виноватой. Мне не следовало так говорить, потому что, хотя Том взбесил меня, отцом он был прекрасным. И мы расстались на удивление хорошо.

Когда я регулировала воду, то пыталась не думать о том, почему была оглушена последними новостями о его отношениях. Но не так, как если бы хотела его вернуть. Пятнадцать лет брака не закончились из-за пустой прихоти; к тому времени мы постепенно выросли в разные стороны друг от друга, если так можно сказать. Может, мне просто не нравились перемены, подумала я, вставая под душ. Возможно, я слишком привыкла к спокойному и легкому течению моей жизни.

Поездка в школу заняла у нас десять минут, через нашу деревню Чидденфорд по направлению к окраине, где маленькие зеленые домики и старомодные магазинчики сменяются обширными пространствами сельской местности. Школа Сент-Мэри своими землями могла бы посоперничать с некоторыми из тех закрытых частных школ. На противоположной от школы стороне дороги раскинулась внушительная спортивная площадка, переходящая в парк.

Именно здесь я впервые повстречала Гарриет, пять лет назад, когда она работала помощником учителя. Я всегда думала, что она в конечном счете отправит Алису в эту школу, но ездить от их дома было бы кошмаром. Досадно, потому что Алиса обрела бы больше уверенности, имея подружку Молли двумя годами старше.

Было уже за полдень к тому времени, когда мы наконец прибыли на праздник, присоединившись к длинной веренице машин, оккупировавших угол поля, который огородили под временную автостоянку.

Под яркими цветными флажками, натянутыми через въезд, Гейл Тернер махала машинам, показывая, куда встать, как будто управляла всей школой, а не только родительским комитетом. Когда она увидела меня, то жестом показала опустить ветровое стекло, ярко сияя белоснежными зубами на солнце.

– Привет, милая, повезло нам сегодня с погодой, не правда ли? – сказала она мне через открытое окно. – Я чувствую себя так, словно получила персональное благословение.

– Очень повезло, Гейл, – подтвердила я. – Могу я где-нибудь припарковаться?

Внедорожники и минивэны, вроде моего, уже протискивались в тесные пространства, из которых они вряд ли могли бы легко выбраться.

– Почему здесь так много народу?

– Моя реклама, вероятно, – просияла она. – Я пыталась поговорить с как можно большим числом родителей, чтобы убедиться, что они придут.

– Так где мне можно встать? – спросила я снова, сверкнув своей собственной настойчивой улыбкой в ответ.

– Подожди, моя милая, дай посмотреть, смогу ли я найти тебе ВИП-место. – Она отвернулась от окна, а я закатила глаза перед Джеком, сидящим рядом со мной. Когда Гейл повернулась обратно, то указала на место в дальнем конце.

– Вставай там, – она улыбнулась. – Никто не будет блокировать вас.

– Спасибо, Гейл, – сказала я, медленно трогаясь. Всё же дружба с ней имела некоторые преимущества.

Это был самый жаркий день из всех, когда-либо наблюдавшихся в мае, сообщил диджей по радио тем утром. Когда я вылезла из машины, розовый сарафан, выдернутый мной из гардероба, уже начал врезаться в кожу под мышками, и я пожалела, что не надела шлепанцы. Подняв волосы вверх, я стянула их в «конский хвост» и нашарила в сумке солнцезащитные очки, протирая царапину на одной из линз перед тем, как надеть их. Обещая себе, что посмотрю, где футляр, когда вернусь домой. «Солнцезащитные очки за сто пятьдесят фунтов не должны просто валяться на дне твоей сумки», – вздохнула однажды Одри, и я согласилась с ней, но всё же я понятия не имела, где футляр.

– Мамочка! Мне нужно в туалет! – закричала Эви, как только мы вышли на поле.

– Ох, Эви, ты, должно быть, шутишь, – пробормотала я, выхватывая край своего платья у нее из рук. – И пожалуйста, не дергай меня за одежду, дорогая. – Я подтянула верх сарафана обратно и опустила глаза, чтобы посмотреть, не выглядывает ли теперь мой лифчик. – Я просила тебя не делать этого.

– Но мне нужно сходить! Я могу пойти сама.

– Нет, Эви, на самом деле не можешь, – вздохнула я. – Тебе только три года.

– Я могу пойти с Джеком.

Я обернулась к Джеку, который прохлаждался позади меня, по-прежнему уткнувшись в айпад, насупив брови для лучшей концентрации, пока сражался с драконами. В свои десять он достиг серьезных навыков стряхивания, постукивания и смахивания всего, что представляло угрозу. Я понимала, что должна заставлять его тратить меньше времени на гаджеты. Мне даже говорили, что такие увлечения отнюдь не способствуют столь необходимой ему социализации, но, несмотря на всё это, я также знала, что Джек был больше всего счастлив, когда находился в своем собственном личном мире.

Он так напоминал Тома густыми темными волосами и манерой прищуривать глаза, когда пытался казаться крутым. Я улыбнулась ему, хотя он не обратил на меня никакого внимания, а когда повернулась обратно к Эви, поняла, что потеряла из виду двух других.

– А где Молли и Алиса? Они обе были здесь только что. Эви! – вскрикнула я. – Куда пропали Молли с Алисой?

Эви показала пухлым пальцем на лоток с пирожными.

– Туда.

Я выдохнула с облегчением, когда увидела, как они с напускным безразличием разглядывают посыпанные сахарной пудрой самодельные сладости, которые были доставлены сотнями мамаш. Моя дочь крепко сжимала Алису за руку и разговаривала с ней, показывая на пирожные, как будто собираясь дотянуться и взять одно.

– Девочки! От меня не отходить! – крикнула я.

Потоки людей плыли к прилавкам и обратно, и Молли с Алисой на мгновение скрылись за семейством – чей-то огромный папаша в футболке с надписью «Лос Поллос Чикен» и его столь же крупная жена, запихивающая пончик в рот. Я присела напротив лотка со сладостями, сквозь чужие ноги высматривая детей, топтавшихся позади пары.

– Молли! Возвращайтесь сюда, немедленно!

Обе девочки наконец показались. Тем временем Эви прыгала с одной ноги на другую и снова дергала меня за платье.

– Когда мы сможем получить сахарную вату? – спросила Молли, подойдя. – Я умираю с голода.

– И теперь мне очень, очень нужен туалет, мамочка! – выпалила Эви, топнув розовой туфелькой по траве. – А-а-а! У меня грязь на ногах! – заорала она, дергая ногой и пиная меня в голень.

– Это просто немного земли, и я говорила тебе, что такие туфли будут не самой практичной обувью для поля, – сказала я, вытирая грязь с ее ноги и своей голени. – И постарайся следить за тем, что ты делаешь, Эви. Ты ударила мамочку.

– Я грязная! – завизжала Эви, падая в истерике на траву. – Мне нужно в туалет!

Я оглядывалась вокруг и молилась, чтобы никто не заметил. Несколько мамочек взглянули в мою сторону, но быстро отвернулись. Я чувствовала, как у меня горят щеки, пока я быстро решала – сделать вид, что ухожу, и оставить Эви извиваться на земле, или поднять ее и сдаться, чтобы сохранить лицо.

– Ох, Эви, – я вздохнула. – Мы пойдем за дерево. – Я махнула рукой в сторону поля.

Глаза Эви мгновенно высохли и засияли.