На момент нахождения этой башни Ландар был ранен. Это он рассказал мне той ночью, когда я узнала о гибели моих родителей. Я плакала и не хотела слушать незнакомого мужчину, но он говорил, и я против воли заслушалась.

Тринадцать странников были разбросаны по свету взрывом невиданной силы. Это произошло в 1908 году по нашему исчислению. Ландар очнулся где-то в районе западной Сибири, его сил хватило на ненаправленную телепортацию. Второй раз он пришел в себя в районе бывшего Семиградья. Способность перемешаться в пространстве на длинные расстояния была им утрачена почти полностью. Он шел бесконечно долго, умирая от жажды, голода и истощения. Тело, регенерирующее раз за разом без питания, умирало, но у Ландара не было сил, чтобы поймать животное или птицу.

Он смог добрести до полуразрушенной башни, в которой не было людей. И уже заползя внутрь – впал в состояние тихой смерти, так называется кома у таких, как Ландар. Но ему повезло. Просто немыслимо повезло. Башня стояла в предгорье Трансильвании, на месте древнего капища, где сходились лучи силы. Подобных мест немного на земле, они овеяны легендами и тайнами, люди стараются обходить их стороной, нутром понимая, что соваться в эти заповедные места не стоит.

Окончательно очнулся Ландар через шесть лет. Тихая смерть закончилась в один миг, он просто вздохнул и открыл глаза, покрытый слоем мусора, пыли и паутины. Но, придя в себя, Ландар решил, что спал достаточно и что этот мир ему задолжал. Я предпочитала не уточнять, насколько Ландар поспособствовал мировым войнам после своего пробуждения. Некоторых вещи лучше не знать.

Башня стала его оплотом. Она разрасталась и расширялась, становясь не просто строением, а почти городом. Правда, его не было ни на одной карте. Долгие годы князь кропотливо разыскивал тех, в ком есть хоть капля силы, и методично обрабатывал этих людей.

Первым он нашел Дориция. Старик жил на Тибете, поражая горстку монахов способностью левитировать и временами распыляться на микрочастицы. Он почти сошел с ума после того взрыва, его память стала мешаниной из реальности и снов, части выдуманного и произошедшего путались в сознании старика в произвольном порядке.

Увы, из странников, переживших Великий Взрыв, остались лишь они двое. Остальные погибли. И долгие годы Ландар ждал рождение новых. Основа их силы – эфир, то, что наделяет человека невероятными способностями. Правда, без метки Ландара, без его силы, эфир не пробуждается в них полностью.

На сегодняшний день десять странников проживали в разных уголках планеты, подчиняясь своему князю. Все они носили его печать, все были рожденными уже в этом мире и людьми. Самому молодому недавно исполнилось лишь семнадцать… Юный гений, лауреат Нобелевской премии… Те, кто отмечен эфиром, всегда отличаются от остальных людей.

Я вспоминала историю странников, пока взбиралась на самый верх башни. В других частях здания были вполне современные лифты, но только не здесь. Дориций не жаловал блага цивилизации, говорил, что человек потерял себя, следуя путем технического прогресса. Поэтому в восточной башне не было не только лифта, но даже унитаза. Правда, об этой стороне его жизни я старика, конечно, не спрашивала.

Дориция видно не было, тяжелые бархатные портьеры закрывали окна, не впуская солнечный свет. Зато здесь горели свечи. Я покачала головой, глядя на закапанный воском пол. Надо дать по шее служанке, что убирается здесь. С горничными была проблема, ходить к Дорицию большинство отказывались наотрез. Боялись. Я не понимала причин этого страха. Старик никому не делал зла, ну а то, что был слегка сумасшедшим… а кто здесь нормальный?

Воздух у массивного дубового секретера сгустился, уплотнился. Частицы потянулись друг к другу, образуя сначала размытый силуэт, потом сгорбленную фигуру, лицо и руки.

Да, возможно, из-за этой его привычки материализовываться из воздуха сюда и боялись ходить. Ну и общий антураж древнего вампира из фильмов ужасов тоже впечатлял.

– Девочка моя, – Дориций растянул в улыбке беззубый рот.

Я тепло поприветствовала старика. И осмотрела его с беспокойством. В прошлый мой визит Дориций выглядел лучше. А сегодня крылья висели за спиной линялыми тряпками, уже даже не серыми, а пыльно-бесцветными, утратив свой жемчужный блеск.

Я никогда не видела крыльев Ландара. Ни разу. Князь был достаточно силен, чтобы скрывать свою суть даже от меня – видящей. А вот у Дориция уже не хватало эфира даже на это.

Я укоризненно тронула его ужин, к которому старик, очевидно, не прикоснулся.

– А вы, вижу, снова зачитались и забыли, что надо кушать! Так нельзя, милый Дориций, вы ведь знаете, что вам нужны силы! Позвольте, я прикажу принести вам что-нибудь свежее и горячее…

– Ах, оставь, Диана, – старик пренебрежительно махнул рукой. – И не пытайся юлить, ты вновь пытаешься пощадить мое самолюбие. Пустое это.

Я улыбнулась, показывая, что он прав.

– И все же, вам надо есть, – серьезно сказала я. – Где эти негодяйки служанки? Почему не ухаживают за вами?

– Разбежались, когда я явился им голым, – хмыкнул старик. – Не выдержали моей неземной красоты.

Я расхохоталась.

– Дориций, вы с ума сошли?

– Давно уже, – он снова улыбнулся, морщинистое лицо собралось складками. – Еще во времена так называемого тунгусского метеорита. А что до служанок, меня они раздражают, глупые девки. Не то что ты, милая.

Я кивнула, достала мусорное ведро и смахнула все со стола вместе с посудой. Так здесь заведется рой мух и тараканов, а то и мышей.

– Да, я помню, что ТОТ самый взрыв у нас считается падением метеорита.

– Люди всегда пытаются объяснить непонятное чем-нибудь простым, даже если это противоречит всем законам здравого смысла. Исцеления в местах силы они называют чудом, умение левитировать – невозможным, а способность видеть другие миры – фантазиями. Люди трусливы и потому прячутся за ширмой мнимой логики, что уже давно идет в разрез с природой и самой человеческой сутью… Люди хотят чуда, но слишком слабы и зашорены, чтобы просто открыть глаза и увидеть. И это грустно, Диана. Мне жаль вас. Вы проживаете жизнь, не видя и малой доли того, что могли бы познать и почувствовать…

Я улыбнулась. Мне нравилось слушать рассуждения Дориция, хотя в них он и поминал человечество недобрым словом. Но… слишком часто я была с ним согласна.

– К сожалению, Дориций, к сожалению.

– Жаль, – он тяжело опустился в кресло. Старческие ладони, покрытые пигментными пятнами, слегка осыпались пылью, когда Дориций задумывался и переставал контролировать свою телесную оболочку. Я присмотрелась. Возле большого пальца темнел рисунок, раньше его не было.

– Ландар подарил вам еще немного своего эфира? – спросила я, стирая со стола влажным полотенцем. Надо было принести с собой горячей еды, но я не думала, что старик настолько плох.

– Ах, мальчик пытается удержать меня, – Дориций подпер подбородок рассыпающимся кулаком. Зрелище не для слабонервных. – Не понимает, что я давно готов уйти. Хочу уйти. Отдает мне силу, держит.

– Он любит вас, – тихо сказала я. – Вы единственное, что осталось у него от прошлого.

– Боюсь, прекрасная дева, вы ошибаетесь… – Дориций тяжело вздохнул. – Мальчик лишь пытается сохранить мое существование, пока не найдет тринадцатого. Все его чувства и помыслы достались тебе, милая. Больше для Ландара никого не существует. Слишком велика любовь, что сжигает его… и слишком разрушительна…

Я застыла с тряпкой в руке. Раньше старик ничего подобного не говорил. Чувства? Ко мне?

Дориций вдруг подался вперед, серые крылья приподнялись.

– Ты должна остановить его, милая.

– Остановить?

– Да. Не дай ему сделать это! Не дай! Мы все погибнем, понимаешь? Он разрушит все!

– Дориций, тише, – я попыталась взять старика за руку, но ладони осыпались горсткой пепла.

– Останови его, Нория! – глаза старика безумно мерцали. – Останови! Он послушает тебя, милая!

– Остановить что? И кого? – ясно, что у Дориция вновь начался бред, галлюцинации, вызванные слишком частым распадом его тела. Он принимал меня за какого-то другого. Нория, кто это?