В памяти всплывали какие-то непоследовательные картины. То она вспоминала красную обшивку дивана из грубо выделанной кожи, в которую упиралась лицом, причём кто-то, навалившись на неё сзади, мощно работал пенисом в её влагалище. То вспоминала восточную музыку, красный фонарь из кожи, ноги свои, закинутые кому-то на плечи, широко раскрытые глаза какого-то смуглого мальчишки, то фотовспышки, то большой подскакивающий пенис, легонько бьющий по её губам, то чью-то волосатую грудь, то большую луну за окном, то голубой дым кальяна, то голую себя на унитазе. Ещё в памяти всплывали привязчивые, наглые мужчины-турки. Антона в этих обрывочных воспоминаниях не было. «Князя» она тоже не помнила.

Несколько раз Ольга, просыпавшаяся от яркого солнца, бьющего ей прямо в лицо, не могла и не успевала между провалами в сознании понять, где она находится. Рассмотреть помещение ей не очень-то удавалось: глаза видели плохо, всё было в затуманенной поволоке и едва различимо. Закрыв глаза, она снова уходила в сон.

Первым делом, придя в себя в этой комнате, она, очень слабая, встала и на непослушных ногах пошла к окну. Почему к окну, она не знала сама, может, там за окном что-то услышала. Но, когда она подошла к окну, никого за ним не увидела, только на ветке куста сидела маленькая серая птичка, похожая на воробья, да и та в тот же миг вспорхнула и улетела. Окно имело две створки, одна из которых была приоткрыта внутрь, но защищена москитной сеткой. Снаружи всё окно было зарешечено. В комнату веяло ароматом цветов, растущих под окном.

– Эй, кто-нибудь! – крикнула Ольга и сама не узнала свой голос. Крик её больше походил на слабый визг. «Есть же дверь, – подумала она, – выйду, там люди. Наверное, где-то рядом «князь». Ольга ринулась к двери, её мотнуло, она чуть не упала, но удержалась за подоконник, пошла осторожнее и медленнее. Дверь оказалась запертой снаружи. Стук в неё и крики Ольге ничего не дали, только вымотали её ещё больше. Совсем ослабшая, она дотащилась до кровати, хотела лечь, но внезапно появившееся желание курить заставило её оставаться сидеть. В поисках сигарет Ольга обшарила глазами все места, где могли бы быть сигареты, не увидела их нигде, но увидела на прикроватной тумбочке керамические кувшин и кружку. В кувшине было молоко. Накренив кувшин, Ольга налила в кружку немного молока и выпила хотя и слабыми, но жадными глотками. Мысль о том, для неё или нет было поставлено молоко, к ней не пришла. Захотелось ещё. Теперь уже, оттого что почувствовала себя немного лучше и кувшин был уже легче, более уверенно, но всё ещё дрожащими руками налила ещё молока в опустошённую кружку и с жадностью стала пить. Спешность глотков и отсутствие сил подвели, кружка ею была накренена ко рту чуть больше необходимого, и непроглоченное молоко тонкой струйкой потекло по подбородку, упало на грудь и затекло между грудей. Ольга почти не заметила этого, её сознание упустило этот момент, но вкус молока сознанием её был зафиксирован. Молоко на вкус отличалось от того, что она пила в Москве, оно было очень вкусным, утоляющим одновременно и жажду, и голод. Минуты три Ольга посидела на кровати, рассматривая комнату и пытаясь что-то понять, но слабость взяла верх – девушка снова легла. Мысли обрывочными клочками, захлёстывая одна другую, роились в её голове. Она пыталась что-то вспомнить, что-то осмыслить, что-то придумать. Гадала, где находится сейчас, кто с ней, Антон или «князь», хотелось, чтоб был «князь». Гадала, было ли то, что всплывало в её памяти, в действительности, или это был сон. Гадала, почему так плохо чувствует себя, придумала четыре разные версии: обкурилась кальяном, съела что-то не то, упилась, находится в наркотическом опьянении. Но она не помнила, чтоб много пила, не помнила ничего, связанного с наркотиками. Что бы ни случилось, произошло это не по её желанию. Это-то уж Ольга знала точно. Она курила простые сигареты, пила мало, наркотики категорически отвергала. Ещё для неё было вопросом, почему она заперта в какой-то комнате, почему не в отеле. На этот счёт у неё всплывали догадки: возможно, «князь», как и обещал, выкрал её и увёз её к себе, и она где-то у него, или, возможно, она была в таком плохом состоянии, что вести её такую в отель Антон просто не решился и пристроил пока у своих знакомых, возможно, у того же «князя». Ну где же все? За окном послышались голоса, показалось, мужской и женский. Ольга обрадовалась: сейчас придут к ней, но, оказалось, напрасно. К ней не пришли. Она продолжала лежать и думать, но думать получалось плохо: недодуманные мысли увядали, её сильно клонило ко сну. Сколько-то Ольга сопротивлялась, но недолго. «Придут – разбудят», – подумала она и погрузилась в сон.

Так и вышло: пришли, разбудили. Пришедших было двое – мужчина лет сорока и мальчик лет десяти-двенадцати. Мальчик тормошил Ольгу за плечо и кричал ей почти в самое ухо:

– Эй, вставай! Оля, вставай! Кушать пара.

Произнося имя девушки, мальчик делал ударение на последней букве.

Ольга проснулась и, не понимая, кто эти люди и что им надо, испуганно уставилась на них.

– Кушать, кушать, – сказал мальчик и указал на тумбочку, заставленную едой.

– Вы кто? – спросила Ольга, поднимаясь с постели.

– Хазяин, – сказал мальчик, указывая на мужчину. Мужчина с виду был суров. Не шевелясь, не отрывая взгляда, он смотрел на Ольгу и молчал.

Ольга неожиданно выпалила второй вопрос:

– А ты?

Сейчас её меньше всего интересовало, кто этот мальчик, важнее было знать, где она, что с ней, где «князь» или Антон. Но вопрос сорвался с уст сам, и мальчик с хитроватой улыбкой уже отвечал:

– Тебя смотрю. Кушай, – добавил он, опять указывая на тумбочку.

Ольга хотела есть, но ещё больше ей хотелось знать, где она, что с ней произошло, где её друзья.

– Где я? – спросила Ольга, переводя взгляд с мальчика на мужчину, с мужчины на мальчика.

– В харошем месте, – всё с той же улыбкой на лице отвечал мальчик.

– Как называется этот город?

– Тут нет город. Кушай.

Мужчина посмотрел на мальчика, и они оба пошли к выходу.

– Стойте! – отчаянно крикнула вслед уходящим Ольга. Мальчик и мужчина остановились, обернулись к ней.

– А где тут туалет? – спросила она, почувствовавшая сильный позыв.

– Там.

Мальчик махнул рукой в сторону боковой стены. Ольга пригляделась и увидела на стене дверь, оклеенную стенными обоями, отчего та была неприметна. Пока Ольга разглядывала дверь, мальчик и мужчина удалились. Несколько секунд Ольга приходила в себя, потом встала и пошла в помещение за оклеенной обоями дверью. По размерам помещение было таким же, как и комната, но окна тут не было, а стены и пол этого помещения были покрыты плиткой. В помещении действительно был установлен унитаз, тут же была душевая кабинка с абсолютно прозрачными стенками, зеркало, умывальник с раковиной, мыло, запечатанная зубная щётка, зубная паста, шампунь, гель для душа. На вешалке висели чистые полотенца и даже банный халат. Матерчатые спальные шлёпанцы стояли под вешалкой. Всё было чистым и напоминало Ольге гостиничный номер. Ольга, несколько успокоившаяся, сидя на унитазе, рисовала себе в воображении такую картину: войдёт «князь» и скажет: «Здорово я тебя разыграл, милая. Напугалась?» Ольга даже представила, как она кулаками легонько постучит по его мощной волосатой груди, а потом прильнёт к ней щекой и скажет: «Ты сумасшедший! Пожалуйста, больше так никогда не делай!» Но шло время, появлялся только мальчик и больше никто. Мальчик приносил еду и уносил грязную посуду. Ольга пыталась говорить с ним, но на все её вопросы мальчик только весело улыбался, кивал и говорил: «Харашо, харашо». В очередной раз Ольга ухватила мальчика за рукав и спросила: