© Валентин Серебряков, текст, 2019

© Андрей Тавров, предисловие, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Иерусалим – город особый. Здесь все немного сумасшедшие, хотя бы в течение того времени, которое требуется путешественнику, чтобы адаптироваться в его силовом поле. Больницы полны приезжими, которые ощутили себя здесь пророками, мессиями или великими ясновидцами. Не помню, как называется такое измененное мышление, кажется, «иерусалимский синдром».

Я тоже был одним из безумных туристов, когда на подъезде к городу почувствовал то самое поле – мощное, нежное и чистое до такой степени, что расплакался прямо тут же, в машине.

Впервые я увидел этот город на макете, созданном Иерусалимским университетом. Альбом с фотографиями этого макета, с дворцом Ирода, Хасмонейскими башнями и крепостью Антония подарил мне о. Александр Мень, и мне казалось, что в руках у меня не книга, а пульсирующее светом сокровище. В этом же приходе, где служил о. Александр через некоторое время я познакомился с Валентином Серебряковым. И вот сегодня передо мной его стихи, которые он собрал в книгу.

Первое, что чувствуешь, ее читая, – это огромную притягательную силу великого города, словно бы он произносит какое-то одно большое слово, способное вобрать все жизни, которые так или иначе имели и будут иметь к нему отношение, и человек пишущий обречен на то, чтобы разгадывать губ и воплотить в слова своих стихов. Задача непомерной масштабности и сложности. Парадоксально, что само это слово – а интуиция это чует – невероятно просто. Оно про жизнь, смерть и вечность. Примерно про то же, про что Библия или Тора.

Серебряков внимательно прислушивается к этому Слову, пытаясь откликнуться на него всем своим существом – сначала издалека, как бы предвкушая близость с загадочным городом, знакомым по библейским страницам, и это первый раздел его книги, а потом и вглядываясь в него напрямую, ища в себе нужные слова и интонации. В лучших стихотворениях цикла Серебряков находит то сочетание слова и ритма, к которому стремится. Ориентируясь на классику (Тредиаковский, Державин, Херасков), он перелагает псалмы, нащупывая выразительные средства древней речи в ее входе в русский словарь.

Первая часть, в основном, это переложение псалмов. Но город, в котором оказывается поэт, – несмотря на свою древность – город современный, и он тоже помощь приходит архитектурная символика – гигантский автодорожный мост, не так давно возведенный в Иерусалиме. Ему посвящается вторая часть книги, по сути ода, а по форме – венок сонетов. Мост становится символическим образом, сцепляющим, как всякий мост, два берега времени – прошлое великого города и его настоящее, но при этом уходя своей центральной вертикальной опорой-мачтой в небо, во вневременное.

В третьей части Серебряков вполне последовательно ведет разговор о Боге и человеке, опираясь на книгу стихотворений Алена Боске, книгу, сколь остроумную, столь иногда и глубокую. —

Так звучит финал одного из лучших стихотворений Алена Боске с его взрывным наблюдением из области догадок о нашей и Божественной речи в переложении Валентина Серебрякова.

Хочется отметить, что некоторые недочеты поэтической речи делают здесь прекрасное сальто-мортале и в переводе (переложении) оборачиваются достоинствами. Под пером (или на клавиатуре) Серебрякова отпечатывается немного небрежный и неуклюжий, но в то же время, благодаря своей «неуклюжести», детский и искренний ритм, про который понимаешь, что он здесь – наилучший, наиубедительнейший.

Книжка Серебрякова о географии. Но география эта не школьная – она внутренняя, она – Божественная, она не об экономике, а о гении места, и даже не о гении, а о том его, места, Боге, который живет одновременно в городе и в сердце и способен их совместить в своей духовной стереометрии, в которой внешнее становится внутренним, а внутреннее, глубочайшее, находит себе зримое воплощение.

Представляемая книга стихов состоит из трех вроде бы не связанных частей (тетрадей), но написанных в основном в Иерусалиме, и потому названа Иерусалимские тетради.

Первая тетрадь складывалась без всякой надежды и даже представления о том, что я когда-нибудь буду в Иерусалиме, но в темах стихов намечался вектор, направленный в сторону этого вечного города. И последние стихи в этой тетради были написаны в дороге и по прибытии сюда.

Вторая тетрадь посвящена Иерусалимскому струнному мосту и написана в августе 2016 г. Мост появился не так давно и был неоднозначно воспринят жителями. Меня он покорил, и я посвятил ему венок сонетов. Хотя сонеты не всегда строги по форме, но это первые стихи об этом мосте, и они помогают жителям принять и привыкнуть к этому сооружению.

Последняя третья тетрадь написана за последний год непосредственно здесь, в Иерусалиме, по мотивам книги французского поэта Алена Боске «Le Tourment du Dieu» (два стиха из этой серии, написанных раньше, еще в 2007 г., я включил в первую тетрадь, они присутствуют там, как знак, что я вернусь к темам этих стихов и не где-нибудь, а в Иерусалиме). Я назвал ее «Дорога вместе» – вместе с городом и вместе с Богом.

И хотя в этой тетради нет ни одного стихотворения, посвященного этому городу или как-то связанного с ним, но ее основная тема – взаимоотношения между Творцом и человеком, как Его творением, настолько естественна для воздуха этого города, который, как выразилась Дина Рубина, не город, а место, где человек неумолимо встречается со следами и знаками проявления Всевышнего. Слава этому животворящему месту, в котором сплавляется древность и современность и, хочется верить, возрастает будущее.

Письмо другу

Мой друг, прими не очень ровный слог.

Он благодарностью к тебе сегодня вызван,

Мне, путь открывшему средь земных дорог

простою максимой, что существует Бог,

которому я лишь служить и призван.

По прошлому уже я справил тризну

тюремною баландой. Совотчизна

не поскупилась за мои труды —

грехов моих бессчетные пуды

едва ли отмолить мне в этой жизни.

Но благодать Господня без границ: