- Увидишь! - опять захихикала Ивлиева, особенно мерзко и неестественно, как во второсортном ужастике.
Это и разбудило Аню, заставив встать слишком рано, время теперь будет тянуться долго. Раньше веселее было… совсем еще недавно. А сейчас как-то плохо, непонятно, от чего. Даже прямо с утра. Наверное, из-за Машки, она во всем виновата, не дала выспаться. И такая противная была на этот раз, что до сих пор тошнит. Если почистить зубы, гадкий привкус во рту пройдет? Наверное, она просто чем-то отравилась.
Вкус зубной пасты стал явно каким-то не таким, неприятно резким, почти нестерпимо. А движения щетки во рту вызвали настоящие рвотные позывы. Стараясь не думать о плохом - ничего страшного с ней произойти не могло, оно просто от нервов, Аня сняла сорочку и поморщилась, случайно коснувшись груди. Она почему-то стала заметно больше в последние дни, что сначала порадовало, но теперь вся горела, и дотрагиваться больно.
- Сбылись твои мечты, Анька? Или не совсем пока?
- Уйди! - невнятно простонала Аня вслух, зажимая рот рукой. Вчера тошнило только чуть-чуть, а сейчас совсем сильно. - Ты меня с ума сведешь…
Может, она уже сошла? Машка никогда не отстанет?
- Ну, извини, Анет, ты и правда не со зла. Скучно мне просто и плохо. И холодно, знаешь… Мама уже и забыла почти, нет меня - и слава богу, проблем меньше.
- И ты всегда теперь будешь ко мне приходить?
- Нет, скоро перестану, успокоюсь. Может, еще разок только. Твои желания выполнены, получите - распишитесь. Ладно, я ж не зверь какой. Ложись еще спать, Анька, и увидишь, что будет. Утро вечера мудренее, помнишь?
Из всего сказанного Машкой Аня твердо поняла только то, что их общение, Слава Богу, подошло к концу, или вот-вот подойдет. Лечь обратно в кровать хотелось прямо-таки сильно, она бы и без машкиной подсказки это сделала, неприятные ощущения в желудке и слабость мучили все больше. Если закрыть глаза и постараться расслабиться, все пройдет, да?
***
Потолок… почему он так близко? Она, что ли, тоже умерла, как Машка, и теперь парит в вышине?
Тьфу ты, дура какая! Это же… это ее кровать. Потолок с чуть облупленной штукатуркой, белая трехрожковая люстра, желтые обои в цветочек. Всю жизнь здесь спала или почти всю… Долго очень, в общем, как Дашка чуть подросла.
Стоп… так это… это все был сон, что ли? А как же день рождения? Какой сейчас день?
- Нет, Анька, не сон.
Опять этот голос… да что ж такое! Она же обещала больше не приходить. Слезы невольно подступили к глазам, переполнив их до краев. И ей все еще плохо, так же тошнит. С кухни какой-то гадостью пахнет… точно сейчас вырвет, только бы до туалета добраться и не сидел там никто.
- В последний раз я, как и обещала, не реви! Только объяснить хотела - дома ты, Анька, да. Сбылись твои желания, можно и домой вернуться. Как Золушка с бала. А тут тебя ищут, да, надежду уже потеряли. Пропала ты… почти два месяца уже прошло. Как в воду канула, пошла на свой день рождения, и с тех пор тебя не видели. А все правда, ничего тебе не показалось. Ну ты это и сама увидишь. Только вот что - не рассказывай лучше никому ничего, а то сумасшедшей объявят. Соври что-нибудь или скажи, что ничего не помнишь. Мертвые плохого не посоветуют.
Прощай, Анька! Приди как-нибудь, может, в гости, с букетиком.
========== часть 7 ==========
Почему в каждую бочку меда всегда кто-нибудь какая-нибудь сволочь добавит ложку дегтя? А наоборот тоже верно, интересно? Если подумать, то в принципе да, хотя тут тебе не матанализ (Аня поморщилась, вспомнив чудом сданный экзамен). И если ложка дегтя запросто испортит целую огромную бочку меда, может ли ложка меда превратить деготь в нечто иное?
Ну, это уже не матанализ, а химия, наверное. Ее они, слава Богу, не проходят. И вообще, дети, если не ходить за ними по пятам, как нефиг делать испортят все, что угодно. Ложка дегтя нервно курит в сторонке. Что-то их давно не слышно, кстати.
Увидев, что на диване напротив телевизора никого нет, полная самых нехороших предчувствий Аня помчалась на кухню, чудом не растянувшись плашмя в коридоре. Этот чертов порожек определенно ее невзлюбил или просто был моралфагом и сурово осуждал нерадивых мамаш. Хотя она не такая, только иногда чуть-чуть отвлекается.
К счастью, в мусорном ведре на этот раз никто не копался, холодильник был закрыт и аквариум спокойно стоял на своем месте. Близнецы увлеченно варили суп (не по-настоящему, слава Ктулху), в вытащенных из шкафчика новых маминых кастрюльках, бабушкиных то есть. К трем годам они все-таки немного поумнели. Вздохнув с облегчением, Аня как можно незаметнее постаралась вернуться обратно.
За почти четыре года, прошедшие с того дня рождения (назвать его злополучным или как-то еще, Аня не знала, поэтому пусть будет просто памятным), случилось так много всего… и в то же время мало.
Шокированные и обрадованные ее чудесным появлением родители на радостях не стали слишком допытываться до правды и придираться к ее не особо связному рассказу. Версия, что она очень устала от школы и подготовки к ЕГЭ, психанула и уехала куда глаза глядят, вполне их удовлетворила.
Правоохранительные органы тоже - девушка взрослая, практически совершеннолетняя, ничего криминального не произошло. Сбежавшие дети и подростки - явление более чем ординарное. Жива-здорова и цела, сама нашлась - прекрасно, дело можно закрывать.
Почему ее периодически тошнит и неприятно тянет в животе, Аня сначала искренне не понимала. Думала, что все от нервов и непривычной еды, которую приходилось есть в Корее. А может, это все-таки сон был? Хотя нет, получается, не сон, если ее правда два месяца не было. Но как же похоже. Мама тоже не замечала, что с ней что-то не так. Тошнило не сказать, что прямо невыносимо, только время от времени. Как правило, по утрам, и от запаха борща в школьной столовой.
На последнее и обратила внимание Элька, высказав в полустебной форме гениальную догадку:
- А, может, ты залетела?
- Ч… что? - Аня сначала привычно захихикала, потом уставилась на нее, как на восьмое чудо света.
Сбежав с последнего урока физкультуры, они, воровато оглядываясь (оглядывалась только Аня, Эльке было пофигу), дошли, прыгая через лужи, до небольшой сетевой аптеки на цокольном этаже ближайшего “Перекрестка”. Издевательски хихикающую Эльку пришлось долго уговаривать, прежде чем она наконец смилостивилась и приобрела заветный Fraytest, пока Аня старательно делала вид, что рассматривает витрину с витаминами.
Но коробочка еще несколько недель провалялась на дне рюкзака, прежде чем Аня собралась с духом воспользоваться тест-полоской. Положительный результат почему-то упорно казался ей невозможным, во сне же нельзя забеременеть. Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Но… их все-таки оказалось две. У нее будет ребенок, как… как Дашка у матери.
Аня почти не испугалась и не расстроилась, разлившееся в душе странное, нечитаемое чувство во многом походило на успокоение, немного омрачаемое мыслями, что родители огорчатся и в школе покоя не дадут. Хотя ее уже мало осталось, может, не заметят?
- Заметят, с двойней живот быстрее растет. - Элька поразительно много обо всем этом знала.
- С какой двойней? - не поняла шутку Аня. Любимые джинсы и правда стали малы.
- Ты же близнецов вроде загадывала… на Новый год, - опять задела за больное Элька. Про Машку (слава Богу, она больше не снится и не появляется), лишний раз думать не хотелось.
Значит, это был не сон.
Единственный подарок, который она забрала с собой… на долгую память. Хотя, если родители начнут спрашивать, от кого же у них внуки, правду можно говорить сколько угодно. Они или рофл заценят, или разозлятся, что над ними издеваются. Скорее, второе. Поэтому ну ее, эту правду. Недаром же сказано, что чаще всего она никому не нужна.
Мама действительно сначала огорчилась, но к счастью, не смертельно. Она сама хотела родить еще после Дашки, но не решилась из-за возраста и боязни не справиться материально. А раз уж так получилось, решила расслабиться и постараться получить удовольствие, несмотря на происки соседей. Соседки, ранее искренне восхищавшиеся их замечательной дружной семьей с умеренно пьющим папой, теперь при встречах косились на выпирающий анин живот с нескрываемым злорадством.
