Все знали, что гендерный дисбаланс в руководстве со временем сам исправится, вероятнее всего, после скорого повышения Матильды.

Но все переменилось, когда офис окутало новое настроение, подавившее всяческую активность, будто тихий летний вечер. В последнее время, коллеги Джолен одного с ней пола стали поголовно вежливыми и почтительными, причем не только по отношению к руководству, но и вообще ко всем носителям штанов. Джолен как-то услышала краем уха, как давно работавшая в фирме женщина, опытный менеджер, просила молодого практиканта, мальчишку, едва начавшего бриться, не мог бы он, пожалуйста, если его не слишком затруднит, если будет свободная минутка, поставить эти папки обратно на полку. Под застегнутым на единственную пуговицу жакетом на ней было что-то кожаное и напоминающее корсет. Паренёк лишь глупо лыбился, глазея на ее сиськи и слушая, как начальница извиняется за то, что заставляет его работать.

Дальше по коридору находилась Эбби Род, женщина, которая больше не носила очков, но всегда идеально подводила глаза тушью. Она нынче тратила больше времени на исполнение мелких поручений Малкольма в духе «подай-принеси», чем на выполнение собственных обязанностей. Она по секрету рассказала Джолен пару дней назад, что «по достоверной информации» Малкольм легко может добиться ее увольнения, если захочет.

- Он накоротке общается с партнерами, я это точно знаю, - шептала она, - Они признают его талант. А я… ну, я тут уже сколько лет торчу на одной должности, - ее самоанализ был неутешителен. Разговор проходил в узком коридоре рядом с переговорным кабинетом, где Малкольм любил «уединяться» с Эбби. Женщина нервно разглаживала растрепанные волосы, продолжая говорить.

- Ммм, Эбби, у тебя блузка… - указала Джолен своей старшей коллеге. Женщина посмотрела вниз. Охнув, она начала поспешно перезастегивать пуговицы.

Под тонкой тканью блузки, ее внушительный бюст был приподнят на обозрение чем-то куда более серьезным, чем цветочный бюстгальтер Джолен. Бесчеловечно-жесткие корсеты и утяжки были для Эбби кратковременным решением того, что она считала своими «ущербными формами» - до той поры, пока новый режим из суровой диеты и фанатичных тренировок не даст результатов. Ее фигура «песочные часы», подчеркнутая острыми каблуками и платьями в-облипку, придавала ей вид пин-ап модели в перерыве между фотосъемками. Эбби надеялась, что Малкольму нравится.

Джолен еще раз прокрутила в голове финал разговора. Зачем Эбби это сказала? Какая ей разница, одобряет ли он ее нижнее белье? Эта внезапная угодливость – близкая к раболепию – по отношению ко всем мужчинам в офисе была совершенно неестественной. И тем не менее, все ее подруги боялись даже разговаривать на эту тему. Почему же только она одна сохраняла иммунитет к этой заразе?

Она помедлила, анализируя последнюю мысль. Внимательно посмотрела на себя: обтягивающая белая блузка, еще более обтягивающая красная миниюбка, ажурные белые чулки, и только что купленные красные босоножки с платформами и почти 12-сантиметровыми каблуками. Этим утром она решила, что лучше обойтись без жакета – иначе образ будет слишком… недружелюбным. Она хотела, чтобы мужчины знали, как ей приятно их внимание. Это же было вполне логично, правда?

Вниманием ее точно не обделяли, всю долгую дорогу до офиса. Колоссальные каблуки принуждали ее к маленьким, аккуратным шажкам. Эта ни с чем не спутываемая походка, эти покачивания бедер, эти вынужденно опущенные вниз глаза, эта концентрация внимания на простом процессе ходьбы - все это рисовало картину мягкой, уязвимой женственности, лишенной каких-либо жестких граней, какой-либо уверенности и практичности.

В каком-то смысле, именно этого она сама хотела. Безусловно, неотрывное мужское внимание на улице очень воодушевляло. Не меньше, чем приглашения в ресторан от едва знакомых мужчин, благодаря которым она весьма насыщенно провела и вечер пятницы, и вечер субботы. Нет, разумеется, она не собиралась вот так сразу прыгать с ними в койку. Но на оба свидания она одевалась во что-то довольно откровенное. И выражение невыносимого желания в глазах каждого из кавалеров настолько будоражило ей кровь, что у нее просто не оставалось иного выхода, кроме как удовлетворить их, тем или иным способом.

Точно такое же головокружительно-приятное чувство от доставления радости встречным мужчинам по пути на работу заставило Джолен вместо утреннего кофе заскочить в уборную и побаловать себя общением с чудесным красным вибратором, который она нынче постоянно носила в сумочке. Выходя из кабинки, она внезапно наткнулась на Мэтти. Хотя та уже успела привести себя в порядок, по затуманенному взору офис-менеджера было легко понять, что она тоже не удержалась от утреннего сеанса самоублажения.

- Ой, доброе утро, Джо, - поздоровалась Мэтти, мило рассмеявшись, - Чудесно выглядишь сегодня.

Джолен улыбнулась.

- Спасибо. Решила внести немного разнообразия. И ты тоже выглядишь… интересно, - она непроизвольно поменяла окончание фразы, как следует приглядевшись. Наряд Мэтти был логическим продолжением ее стремления к более «молодежному» образу. Сверху – тонкий обтягивающий топик в голубую клетку, без рукавов и едва закрывающий пупок. Снизу – юбка с заниженным поясом, тоже клетчатая, плиссированная и довольно короткая. На ней были темно-синие сетчатые чулки с широкими кружевными резинками, которые юбка едва-едва прикрывала. Дополняли наряд массивные синие босоножки с платформами еще выше, чем у Джолен.

- Эмм, Мэтти, - осторожно начала Джолен, - Ты уверена, что стоит так… на работу? – она сделала неопределенный жест, указывая на длину ее юбки.

Офис-менеджер не поднимала взгляда от пола.

- Не хочу, чтобы Тревор счел меня, ну… слишком старой и, это… неинтересной… - запинаясь, пробормотала она.

- Мэтти, тебе тридцать четыре!

Это напоминание ничуть не обрадовало ее собеседницу.

- Я знаю, - с сожалением ответила она, - Поэтому мне надо вдвойне стараться. Иначе Тревор запросто может заменить меня кем-нибудь моложе и… податливей.

- Но погоди, Мэтти. Твоя дочка что об этом подумает? – она опять указала жестом на легкомысленный клетчатый костюм женщины. Мэтти часто жаловалась на свою дочь-школьницу, рассказывая, как трудно заставить ее прилично одеваться.

- Я пообещала, что дам ей поносить кое-какие вещи, - не моргнув глазом ответила Мэтти. Она взглянула на часы, - Ой, пора бежать. Тревор не любит, когда я опаздываю.

Она торопливо двинулась по коридору, покачивая бедрами в своей маленькой юбчонке и сверкая чулочными подвязками на каждом шагу. Джолен озадаченно проводила ее взглядом. С Мэтти явно было что-то не в порядке. Она решила, что нужно серьезно поговорить с ней, позднее. Но прямо сейчас – ее вновь звала красная «волшебная палочка». Вид Мэтти в наряде сексуальной школьницы не на шутку ее раскочегарил.

***

Джолен пила кофе в своем кабинете и размышляла. После продолжительного и энергичного общения с вибратором в туалете, она наконец чувствовала себя готовой к трудовому дню. Она воспользовалась чудодейственным стержнем на всю катушку. Где-то в самом разгаре процесса, ее сознание как-то само собой провалилось в исключительно яркую фантазию. Фантазию об изнасиловании. В той фантазии ее трахали против ее воли в вагоне электрички:

Был утренний час пик. Поезд заполнен до отказа. Повсюду вокруг нее стояли суровые важные мужчины в дорогих костюмах, похотливо ухмыляясь, глазея на нее и придвигаясь все ближе. Она, разумеется, сама напрашивалась, в своей желтой микро-юбке и шпильках. Один из мужчин прижался к ней вплотную сзади. Без слов, он начал толкать ее вперед, пока она не оказалась перегнута через спинку одного из сидений. До ее слуха донесся звук расстегнутой ширинки, затем пришло ощущение горячей мужской плоти, вдавившейся в ее мокрую щель. Она могла лишь простонать, когда он в нее вошел, пользуясь отсутствием на ней белья и обилием смазки. Он яростно имел ее, пока другие мужчины толпились вокруг, трогая ее, лапая ее, оскорбляя ее всякими словами. Большой член, возносивший ее на небеса, внезапно стал членом Кельвина. Его имя она и прокричала вслух, когда оргазм накрыл ее со скоростью курьерского экспресса. Отходя от экстаза, бессильно прислонившись к стене туалетной кабинки, Джолен вдруг осознала, что в соседней кабинке кто-то занимался тем же самым одновременно с ней.