– Я смотрел приквелы в кино, – продолжил Гейб. – Когда был маленьким. Я подумал, что они классные.

– А сейчас что думаешь? – спросила Елена.

– Они – моя первая любовь, – развел руками Гейб. – Я не могу судить объективно.

Елена обняла колени:

– Не думаю, что когда-нибудь посмотрю их. Мне кажется, это было бы предательством по отношению к отцу. Иногда я думаю, что однажды он приедет, спросит, смотрела ли я «Атаку клонов», и исчезнет снова, если я скажу «да».

Гейб принял задумчивый вид:

– Значит… – протянул он, – ты будешь не против, если я тебе хорошенько их проспойлерю.

– Думаю, не против, – ответила Елена. – В смысле, я все равно уже знаю, что будет потом.

Гейб выпрямил спину и поднял вверх обе ладони:

– Смятение обуяло Великую Республику… – начал он.

Когда Трой проснулся, он даже не спрашивал, что происходит, а сразу включился в дело. Он просто неподражаемо изображал Йоду.

– Я давно понял, что ты не видела приквелов, – признался он Елене. – У тебя несколько довольно очевидных пробелов в понимании устройства Великого Сената.

Вечером девушка Троя Сандра привезла им пиццы и тоже включилась в импровизированную постановку. Она заставила мужчин вернуться назад по сюжету, чтобы она могла объяснить Елене, какой Оби-Ван классный.

– Эван МакГрегор! – простонала она. – После второго фильма я заставила Троя отрастить бороду!

– А еще я отрастил косу падавана, – похвастался Трой.

Потом они втроем с Гейбом разыграли битву на световых мечах, а Елена прослезилась – возможно, потому, что они при этом распевали мелодии Джона Уильямса (их Елена знала: она слушала саундтреки к приквелам). Несколько человек, пришедших на вечерние сеансы, даже остановились посмотреть. Елена сняла, как Гейб упал на землю (#Эпичное #ПадениеГероя). Все зааплодировали. Когда толпа рассосалась, Елена заметила, что у тротуара припарковалась мама. Елена подскочила и бросилась к машине.

– Не поедешь домой? – спросила мама.

– Не-а. Хочешь постоять в очереди?

– Ни за что! У тебя это от папы, а не от меня.

Ночь была ясной и холодной. Сандра уговорила управляющего Марка налить Елене в бутылку горячей воды из кофейного автомата, и Елена лежала, обнимая бутылку.

– Эй! – окликнул ее Гейб. – У меня кое-что для тебя есть.

– Что?

Гейб протянул ей стакан из кинотеатра с дизайном, посвященным «Звездным войнам»:

– Сможешь сегодня пописать в коллекционную вещь.

– Очень смешно, – отозвалась Елена. – Мы все кексы доели? – Гейб протянул ей коробку. Там остался последний кекс – очень одинокий C-3PO. Елена включила телефон, сфотографировала коробку с кексом и выложила в «Инстаграм» с тегом #ПоследнийДроид. У нее еще оставалось семьдесят процентов заряда, а продержаться оставалось последние сутки, поэтому Елена решила немного полистать свою ленту и почитать комментарии к предыдущим постам. Все ее подруги поставили «лайки» и оставили забавные комментарии. Черт, как она скучала по подругам! (Нет, Трой и Гейб тоже чудесные… Она будет скучать по ним тоже… [Даже по Гейбу.] [Особенно – по Гейбу.])

Больше всего комментариев собрал ее первый понедельничный пост – фотография очереди.

«Это же Гейб? – спросил кто-то. – ГЕЙБЕРС!»

«Это же Ботан! – написала подруга Елены Джослин. – Ботан-Шмотан!»

Что еще за Ботан? Елена тут же написала Джослин сообщение: «Что за Ботан?»

«Ну Ботан же! – ответила Джослин. – Ходит с нами на испанский. Сидит на задней парте. Немного ботаник».

«Ты поэтому зовешь его Ботаном?»

«Хз, – ответила Джослин. – Просто Ботан-Шмотан. Передай ему привет!»

Елена взглянула на Гейба. Она действительно как будто видела его раньше. Если задуматься. Вообще-то, Джослин давала клички всем и деликатностью при этом не отличалась. Ботану-Шмотану, что бы это ни значило, еще повезло. Если узнать Джослин поближе, она даже была незлой. Ей просто казалось, что ее чувство юмора лучше, чем на самом деле. А еще она ненавидела тишину. И заполняла каждую секунду молчания своими дурацкими шутками.

Значит, Гейб. С испанского. Она попыталась представить его без пальто… Пока Елена разглядывала Гейба, тот снял очки и потер глаза.

– Ты обычно без очков! – вырвалось у Елены.

– Чего? – переспросил Гейб, надевая очки обратно.

– Ты не носишь очков, – повторила Елена, – в школе.

Взгляд Гейба потух:

– Нет, не ношу.

Значит, Гейб – Ботан. На испанском его звали Габриэль. Она ни разу не разговаривала с ним и даже никогда не удостаивала его лишним взглядом (звучало хуже, чем было на самом деле; она ходила в школу не на людей глазеть, а учиться!). Это было плохо. Очень плохо.

– Прости, пожалуйста, – сказала Елена.

– За что?

– За то, что я тебя не узнала.

– С чего бы тебе меня узнавать?

– Мы вместе учимся!

– Видимо, ты только это заметила. Ничего страшного.

– А ты меня узнал? – Гейб перевел на нее взгляд:

– Ну разумеется! – и закатил глаза. – Мы четыре года вместе учились.

– Я не так много народу знаю.

– А зачем тебе? – спросил Гейб. – У тебя есть твоя стайка. – Это было правдой, но не в том смысле, в котором он говорил.

– Мы не стайка! – возмутилась она.

– Значит, шайка.

– Гейб!

– Армия?

– Почему ты так нас ненавидишь?

– Потому что вы самовлюбленные дуры! – взорвался он. – Потому что вы зовете меня Ботаном-Шмотаном – откуда это вообще взялось?

– Не знаю! Я никогда так тебя не называла!

– Потому что не знала, кто я такой!

– Теперь знаю.

Гейб начал возражать, но только потряс головой.

– У Джослин просто длинный язык, – сказала Елена. – Она безобидная.

– Для тебя – может быть, – ответил Гейб. – Вы просто достали считать себя выше всех.

– Я так не считаю!

– Вы ходите кучкой, все из себя милые и в одинаковой одежде, и обрушиваете лавину мелких остроумных оскорблений на нас, плебеев…

– Мы никогда специально не надеваем одно и то же! – возмутилась Елена.

– Да плевать!

Она оба сели и скрестили руки на груди.

– Мы не такие, как ты сказал! – продолжила спорить Елена. – Мы не стайка. Мы просто подруги.

Гейб шумно выдохнул:

– Знаешь, почему я знаю тебя и твоих подруг, а ты не знаешь ни меня, ни моих друзей?

– Почему?

– Потому что мы вас не достаем. Мы не даем вам кличек, а если бы и давали, мы не орали бы их каждый урок испанского!

– Это просто штучки Джослин!

– Вся ваша тусовка такая!

– У меня даже тусовки нет!

– Пф-ф!

– Ладно, я поняла, ты ненавидишь меня, – произнесла Елена. – И ненавидел еще до того, как я встала в очередь.

– Я тебя не ненавидел, – ответил Гейб. – Ты просто… часть вашей стайки.

– А еще я – часть всего этого.

– Чего – этого? «Звездных войн»? Ты не обязана мне нравиться просто за то, что ты любишь «Звездные войны». Мне же не обязаны нравиться идиоты-металлисты, которые набили себе штурмовика.

– Нет, – перебила Елена, – я часть очереди.

– И что это должно значить?

– Не знаю. Но это должно значить хоть что-то. Слушай, мне жаль, что Джослин на тебя обзывается. Она просто трещотка. Она с четвертого класса была трещоткой. Мы уже просто привыкли к ней. И, если ты говоришь, что замечал меня в школе, то ты заметил, что я не слишком-то высовываюсь. На нескольких предметах мне вообще не с кем разговаривать. Никто из моей группы по математике не помнит меня в лицо.

– Не поверю, – ответил Гейб.

– Прости меня, – продолжила Елена, – что никогда раньше с тобой не разговаривала. Но ты тоже ни разу до этого со мной не говорил. Зато мы разговариваем сейчас.

Гейб стиснул зубы:

– Ненавижу это дурацкое прозвище!

– Меня она зовет Ленучкой-Заучкой. Еще – Коротышкой, Венсди Аддамс, Безалкогольным Дайкири. Укуленой, Укулеле, Леле… Маленьким Пони, Дюймовочкой, Румпельштильцхеном…

Гейб прыснул:

– И почему ты ей не запретишь?

– Я этого уже просто не слышу, – объяснила Елена. – К тому же, есть разница. Она моя подруга… Хочешь, попрошу ее больше не обзывать тебя?