Ты веришь в судьбу? Я тоже раньше не верил. А сейчас…сейчас мне очень страшно. Пишу эти строки и не знаю, успею ли рассказать эту историю, успею ли предостеречь тебя.

      Несколько лет назад я посетил выставку-продажу картин молодых художников. Были и смешные и интересные работы, абсурдные и глубокие, странные и понятные, дорогие и подешевле – на любой вкус и карман. Среди прочего, мое внимание привлекла необычная картина молодой художницы с причудливой фамилией Дэфволкер. Происходящее на картине относилось, наверно, к началу 20 века. На заднем фоне было изображено крыльцо старого дома, входная дверь немного покосилась, ступеньки были ветхими и потертыми. На этом крыльце стояла девочка лет шести-семи. С первого взгляда – обычный ребенок, но если присмотреться… Первое, что бросалось в глаза – это некий диссонанс между крыльцом и внешностью девочки. На ней было надето светло-голубое платье с белым фартуком и кружевными оборками, белые гольфы из легкой тонкой ткани и белые туфли с небольшим каблучком. Ее светлые волосы были завиты в крупные локоны. Голубые глаза были широко распахнуты и смотрели куда-то вдаль. Уголки розовых губ не были тронуты улыбкой. В руках она держала какой-то цветок. Просмотр этого полотна оставлял неприятный осадок, настолько неприятный, что я даже не захотел смотреть картины дальше, а развернулся и ушел домой. На следующий день мне вновь захотелось взглянуть на эту странную картину. Она манила меня своей омерзительной таинственностью. По прибытии на выставку я обнаружил, что полотна нет. Оказалось, что его вчера купили. Это странно, но от этой новости я испытал некоторое облегчение. В тот момент мне бы следовало задуматься, но нет…я не понял ни своих чувств, ни знаков судьбы. В знаки я вообще не верил…ни в знаки, ни в судьбу, ни в мистику. Наивный глупец! Подумать только, этого всего могло и не быть, я мог избежать этого кошмара.

      Прошло около двух лет, как наш городок потрясла ужасная история. Убийство. Зверское, жестокое, таинственное. Мисс Фрэнсис – молодая учительница местной средней школы. Ей было около 30 лет, она была приветлива, добра и бесконфликтна. В наш городок эта леди прибыла два года назад, по окончании учебы в университете. Когда мисс Фрэнсис устроилась в местную школу, родители прикупили ей этот аккуратный домик с собственным садом. Мебель осталась от прежних владельцев, девушка приобретала только некоторые предметы интерьера: шторы, покрывала, ковры, картины… Картины…да, она интересовалась современным искусством, я встречал ее на разных мероприятиях и, кажется, видел в ТОТ самый день, на выставке-продаже…

– Я должен попасть на место преступления, – неожиданно для себя, произнес я вслух.

      Разумеется, попасть на место убийства сейчас невозможно, там работает полиция…а вот вечером. Конечно, дом опечатают, но я ДОЛЖЕН был проникнуть внутрь, ДОЛЖЕН. Не медля ни минуты, я отправился на место преступления. Около дома мисс Фрэнсис собралась целая толпа зевак. Люди перешептывались, качали головами, делали сочувствующий вид. С трудом пробравшись сквозь толпу, я очутился около крыльца. Перед входом стояли двое полицейских: один что-то говорил, второй записывал.

– Эй, Джордж! – окликнул я второго. Им оказался мой одноклассник и просто приятель детства. Тот, оторвавшись от своего занятия, оглянулся, я начал махать рукой.

– Джордж, это я, Боб.

      Джордж ничего не сказал, лишь показал жестом, чтобы я подождал.

      Прошло около 20 минут, прежде чем мой приятель освободился.

– Боб, и ты здесь. Кажется, весь город тут собрался. Должно быть, вся жизнь замерла, – иронично подметил Джордж, закуривая сигарету из купленной с утра пачки Кэмел.

– Что здесь произошло? – поинтересовался я.

– Убийство. Ее убили ночью. Странно, конечно. Дверь была заперта изнутри, дом поставлен на сигнализацию около семи вечера.

      Джордж проговорил это так…небрежно и отрешенно, словно пересказывал очень неинтересный школьный урок.

– Ты говоришь, заперта изнутри. Как такое возможно?

– Ну, у нас был один вариант – убийца должен был находиться в доме. Но здесь никого не было. Должно быть, гаденыш выскользнул в окно после нашего прибытия.

– А следы?

– Следов нет. Ладно, Боб, ты извини, но мне работать нужно, – после этих слов Джордж затушил сигарету о мусорный бак и направился к своим коллегам. На полпути он повернулся ко мне и добавил:

– Рад был тебя увидеть.

      До позднего вечера я гулял по городу, выжидал время. Пойми, мне было просто необходимо побывать в ее доме. Я это чувствовал так отчетливо, как ты, должно быть, ощущаешь изжогу после чересчур острой пищи. Примерно, в 10:30 я вновь стоял на лужайке мисс Фрэнсис. Зашел на крыльцо, аккуратно сорвал пломбу с двери и открыл ее. Очутившись внутри, я не смотрел ни на что вокруг, а устремился вверх по лестнице. Идти приходилось на ощупь, т.к. включенный свет мог вызвать подозрения у соседей и, как следствие, скорый приезд полиции. Подозреваемых у них не было, поэтому я мог стать «легкой добычей». Кое-как добравшись до второго этажа я очутился в длинном и узком коридоре. Все комнаты, их было три, располагались по правую руку. Я зашел в первую – и угадал. Это и была спальня несчастной учительницы. Я пробрался к окну, чтобы задернуть шторы и включить свет. Плотная ткань с веселым перезвоном скользнула по гардине и спальня погрузилась в полный мрак. При помощи небольшого фонарика, я отыскал выключатель. Щелкнул «носик» вверх и ожившие светильники озарили комнату тусклым светом ночников. Я смог разглядеть помещение. Зрелище не для слабонервных. По центру комнаты стояла кровать, застеленная светлым бельем, насквозь пропитанным кровью. Шкаф, тумбочки, стены – все в мелких кровавых брызгах, как будто кто-то прыгал по лужам и капельки разлетались в разные стороны. Стоп. Стены. На стене в спальне бедной девушки висела та самая картина, но теперь она выглядела иначе: фон оставался таким же, но девочка…С полотна смотрело нечто, что когда-то было ребенком: вместо выразительных голубых глаз – пустые глазницы с пугающим прищуром; локоны растрепаны; платье, туфли, гольфы – все в крови. Тогда я решил, что это такие же брызги, как на стенах и мебели, это было ошибкой. От спокойных розовых губ не осталось и следа: оно улыбалось так ехидно, словно знало все. Все и обо всех. Но все это было ерундой по сравнению с тем, что было в руках девочки: теперь вместо цветка она держала огромный окровавленный топор. Мне стало не по себе, и я поспешил уйти прочь. Выключил свет, раскрыл шторы, и, клянусь, я видел, как оно двигается. Там, в картине. Быстрыми шагами я спустился с лестницы, преодолел путь до двери, аккуратно приоткрыл – никого, скользнул в щелку и захлопнул дверь за собой. После этого я почувствовал себя в безопасности. Приклеил пломбу на место и поспешил домой. Дорогой я все никак не мог понять, зачем же я туда приходил. Из любопытства? Нет. От жажды острых ощущений? Вроде, нет. Выяснить правду? Да зачем мне правда? Ответа так и не нашлось, это пугало, но еще больше пугало то нечто, что я увидел на картине.

– Наверно, это какая-то пародия на оригинал, – думал я, – ведь картина действительно жутковатая, вот кто-то и создал ЭТО. Да. Определенно.

– Но почему же ты не взглянул на подпись художника? – пронеслось в голове, – Ты побоялся. Побоялся узнать, что это она, Дэфволкер, будь она неладна.

      Шли дни, недели, картина не выходила у меня из головы. Поэтому, когда я узнал, что родители мисс Фрэнсис продают дом, вознамерился взглянуть на полотно еще раз. Набрал номер телефона, указанный на фасаде дома.

– Алло, – послышалось на том конце линии.

– Алло, мистер Фрэнсис, я хотел узнать насчет продажи дома…

– Да, дом продается. Показы проводятся по средам и пятницам.

– Нет, нет. Мне не нужен сам дом.

– А что же Вы мне тогда голову морочите?

– Я хотел узнать, не продается ли мебель или еще что-то отдельно от дома?