– Это, вне всякого сомнения, представляется вероятным.

– Далее. Как вы понимаете, речь не может идти о штатном враче в этой больнице, поскольку на такой должности может работать только человек с хорошим авторитетом в медицинских кругах Лондона, но такому специалисту нет никакой необходимости переезжать в сельскую местность. Итак, этот человек – кто же он в таком случае? Если он не работал на постоянной основе в больнице, то он может быть частнопрактикующим хирургом или частнопрактикующим терапевтом, с меньшей вероятностью – студентом старших курсов. Он покинул больницу пять лет назад, – это показывает дата на трости. Таким образом, ваш семейный врач средних лет растворился в воздухе, мой дорогой Уотсон, и перед нами возникает молодой человек, возрастом примерно под тридцать лет, дружелюбный, не амбициозный, рассеянный, и у него есть любимая собака, о которой я должен сказать, что она больше, чем терьер и меньше, чем дог.

Я недоверчиво улыбнулся, а Шерлок Холмс откинулся назад на своём диванчике и начал пускать небольшие кольца табачного дыма, которые быстро таяли, поднимаясь к потолку.

– Что касается последнего, то у меня нет средств, годных для проверки ваших выводов, – сказал я. – Но, по крайней мере, будет нетрудно поискать некоторые сведения о возрасте человека и его профессиональной карьере.

Я снял с моей небольшой полки с врачебной литературой «Медицинский справочник» и открыл его на нужной странице. Там было несколько Мортимеров, но только один из них мог быть нашим гостем. Я громко прочитал вслух: «Мортимер Джеймс, M.R.C.S., 1882, Гримпен, Дартмур, графство Девоншир ⁵. В 1882–1884 гг. – куратор хирургического отделения больницы „Чаринг-Кросс“. Обладатель Джексоновской премии в области сравнительной патологии за публикацию „Является ли болезнь признаком вырождения?“. Член-корреспондент Шведского общества патологов. Автор статьи „Некоторые уродства, возникающие вследствие атавизмов ⁶“ („Ланцет“ ⁷, 1882), „Продолжаем ли мы эволюционировать?“ („Психологический Журнал“, март, 1883). Приходской врач в Гримпене, Торсли и Верхнем Барроу».

– И никакого намёка на какой-либо охотничий клуб, Уотсон! – сказал Холмс, озорно улыбаясь. – Но сельский врач, которого вы с такой проницательностью смогли вычислить, существует. Я думаю, что мои логические предположения вполне верны. Что касается имён прилагательных, которые мы употребили относительно нашего гостя, то мне помнится, я сказал, что человек он дружелюбный, не амбициозный и рассеянный. Я считаю, вполне установленным фактом, что он действительно дружелюбен, так как на этом свете только такому человеку могут поднести подарок с дарственной надписью, только очень неамбициозный человек может покинуть Лондон и уехать в деревню, и только рассеянный человек, просидев час в нашей комнате, может уйти, оставив трость вместо визитной карточки.

– А как же собака?

– У неё есть привычка носить палку за своим хозяином. Поскольку палка тяжёлая, собака берет её точно посередине, и следы от её зубов очень хорошо видны. Челюсть собаки, – как показывает расстояние между этими следами от зубов, – слишком велика, по-моему, для терьера и недостаточно широка для дога. Это, возможно… да, клянусь Юпитером, это спаниель с длинной кудрявой шерстью.

Холмс встал и начал ходить по комнате, продолжая говорить. Теперь он остановился в проёме окна. В его голосе звучала такая убеждённость, что я удивлённо поднял на него глаза.

– Мой дорогой друг, как вы можете быть так уверены в этом?

– По той весьма простой причине, что я вижу упомянутую собаку своими собственными глазами прямо у нашего порога, а вот и её хозяин звонит нам в дверь. Не уходите, прошу вас, Уотсон. Наш посетитель – из вашего профессионального сообщества, и ваше присутствие должно мне помочь. А теперь настаёт драматический момент, так оно и бывает – слышите, Уотсон: это сама Судьба поднимается сейчас к вам по лестнице, и кто может сказать, что она принесёт – радость или неприятности? О чём может спросить доктор Мортимер, человек науки, детектива Шерлока Холмса? Войдите!

Внешность нашего посетителя несколько озадачила меня, поскольку я ожидал появления типичного сельского врача. А к нам вошёл очень высокий, худой человек, с носом, длинным, как птичий клюв, который торчал между двумя близко посаженными серыми глазами, пронзительный взгляд которых яркими лучами сиял из-за стёкол в золотой оправе. Он был одет так, как обычно одеваются врачи, но довольно неряшливо, поскольку его сюртук вытерся от старости, а брюки были обтрёпанными. Несмотря на молодость нашего гостя, его спина была уже сутулой, он ходил, наклонив голову вперёд, и просто излучал крайнюю доброжелательность. Когда д‑р Мортимер вошёл, его взгляд упал на трость в руке Холмса, и он подбежал к Холмсу, вскрикнув от радости.

– Я так рад, – сказал он, – потому что не мог вспомнить, где же я её забыл – здесь или в конторе пароходной компании. Эту трость я не променяю на все сокровища мира!

– Это подарок, как я вижу, – сказал Холмс.

– Да, сэр.

– От больницы «Чаринг-Кросс»?

– От одного или двух друзей там, по случаю моей свадьбы.

– Друг мой, это очень, очень плохо, – сказал Холмс, покачав головой.

Д-р Мортимер посмотрел на него через очки слегка удивлённо.

– Но чем же это плохо?

– Только тем, что вы расстроили наши маленькие умозаключения, сделанные с помощью метода дедукции. Так по случаю вашей свадьбы, вы сказали?

– Да, сэр. Я вступил в брак, и поэтому оставил больницу, а вместе с ней мне пришлось распрощаться со всеми надеждами сделать карьеру врача-консультанта. Появилась необходимость зажить своим собственным домом.

– Так-так, в конце концов, мы были не так уж далеки от истины – сказал Холмс. – А сейчас, господин доктор Джеймс Мортимер…

– Что вы, мистер Холмс, называйте меня просто мистером Мортимером, я ведь всего-навсего скромный член Королевского хирургического колледжа.

– И, по всей видимости, человек точного склада ума?

– Я по-любительски барахтаюсь на поверхности моря науки, мистер Холмс, просто собираю ракушки на берегу океана Неизвестности. Я полагаю, что обращаюсь к мистеру Шерлоку Холмсу, а не…

– Нет, это мой друг, доктор Уотсон.

– Рад познакомиться с вами, сэр. Мне известно ваше имя, оно часто употребляется, когда речь идёт о вашем друге. Вы очень заинтересовали меня, мистер Холмс. Я, право, не ожидал увидеть такой череп, вы – очень выраженный долихоцефал ⁸, и у вас столь отчётливо выражена супраорбитальная ⁹ часть лобной кости. Вы не будете возражать, если я пропальпирую вашу fissura parietalis ¹⁰? Слепок с вашего черепа, сэр, мог бы послужить украшением любого антропологического музея до тех пор, пока сам оригинал не станет доступным для нас. Я вовсе не хочу нагрубить вам, но признаю, что сделал бы всё для того, чтобы получить ваш череп для моей коллекции.

Шерлок Холмс усадил нашего странного посетителя на стул.

– По всей видимости, вы такой же энтузиаст в сфере своей деятельности, как и я в своей, – сказал он. – Ваш указательный палец подсказывает мне, что вы сами набиваете себе сигареты. Можете не стесняться и закурить одну из них.

Наш посетитель вынул табак и бумагу, после чего с удивительной ловкостью завернул одно в другое. Пальцы у него были длинные, они подрагивали и двигались быстро и беспокойно, как усики у насекомого.

Холмс молчал, но по быстрым взглядам, которые он бросал на нашего посетителя, я видел, что наш любопытный гость заинтересовал его.

– Я могу предположить, сэр, – сказал он, наконец, – что вы пришли не просто с целью оценки моего черепа, весьма лестной для меня, причём пришли дважды – вчера вечером и сегодня?