– С ума меня ты сводишь, Лала, – посетовал он беззлобно.

– Затем и нужны феи объятий, чтобы сводить с ума неопытных юношей, – с нежностью и капелькой юмора поведала она.

– Ну понятно. Мне это нравится, чтоб ты знала.

– Я знаю, Рун.

Лала тоже вздохнула, продолжая излучать безмерную глубокую приязнь. Смотрела на него чарующе. Словно ангел, исполненный неземной любви.

– Рун, – обратилась она к нему тихо.

– Что, солнышко моё?

– А я тебе снюсь? Хоть иногда? – в её голоске слышалось спокойное умиротворение.

– Да. Даже часто.

– И что мы делаем в твоих снах?

– Разное.

– Расскажи. Или там то, о чём не рассказывают?

– Да нет, Лала, ничего такого. Вот например, мне раз приснилось, что я учу тебя рыбу ловить. А когда я поймал одну, ты вдруг расплакалась, что рыбке больно на крючке, и я никак не мог тебя утешить. В другом сне я явился на бал в какой-то знатный дом, и танцевал там с тобой. А цена за танец была… две жертвы. А когда наступила пора расплаты, мне вдруг стыдно стало, что я заставляю тебя это делать. И я ушёл, пока ты отвлеклась. А ты меня искала, всё звала «Рун, Рун». Просыпаюсь, а ты и правда сквозь сон меня зовёшь.

Лала негромко рассмеялась с теплотой.

– Это в деревне мне снилось, до нашего расставания. Ещё как-то приснилось, что ты спустилась ко мне на летающей колеснице. А я сказал: «я так и знал, что ты богиня». И мы стали кататься по небу. У лошадей из под копыт летели звёзды, и тут одна подкова отвалилась, и мы опустились в нашу деревню в кузню к Тияру. А потом мы никак не могли подковать эту глупую лошадь, она всё не давалась, лягалась. Приснилось однажды, что ты ушла. Что нету тебя, я тебя искал, искал, звал, проснулся чуть не плача, а ты тут, рядом, в избе, как я счастлив был, ты не представляешь. А вчера ночью, например, снилось… только ты не сердись, ладно? Снилось, что ты переодевалась, а я ждал, сидя спиной, и опять у тебя что-то не получилось. Ну и снова мне пришлось… зажмуриться и обнимать тебя… такой. А ты всё подтрунивала надо мной, что у меня сердце колотится. Оно и правда что-то трепыхалось. Я аж проснулся. Вот уж я был испуган.

– Почему? – удивилась Лала.

– Вдруг бы я взял и открыл глаза. И посмотрел на тебя там, во сне, когда ты… ну, без платья. Во сне же нельзя ничего гарантировать. Обидел бы тебя.

– Рун, это конечно стыдно. Но это ведь сон. Сны не могут обидеть. Мы над ними не властны.

– Всё равно. Не хочу обижать тебя даже во снах.

– Хороший мой, – проговорила Лала ласково. – Много я тебе снюсь, как я погляжу.

– А я тебе нет? – усмехнулся Рун. – Только и слышал в деревне своё имя из твоих уст ночами.

– Да дело-то не во мне, заинька, – добродушно ответила Лала. – Мне нравится, что я тебе снюсь. Это очень принято. Мне не хочется это отнимать у тебя. Но раз уж ты так горюешь, что ты не воин. Можно учиться ратному делу во снах. Я могла бы сделать так, чтоб ты учился. Будут учителя очень умелые, истинные мастера, великие бойцы, будет оружие, любое какое захочешь. Во сне нет ограничений. Только тогда я тебе не приснюсь более. Каждую ночь ты будешь тяжело трудиться над учёбой. И уже никакой Лалы и никаких небесных колесниц.

– И так правда можно научиться? – озадаченно воззрился он на неё.

– Не знаю, милый. Мне кажется, да. Известно, что одна фея получила так от древней прародительницы рецепт давно забытого зелья. А раз зелье можно выучить во сне, то наверное и всё остальное тоже. Я чувствую, что могу это. Сейчас для тебя. Жалко тебя, мой славный, вижу как ты переживаешь. Прямо чувствую это. Если сейчас захочешь, я тебя заколдую. Только без жертвы, Рун. Это же не совсем дар волшебный, ты будешь учиться сам, всё будет зависеть от твоих способностей и усердия.

Рун призадумался.

– А долго это? Так учиться? Быстро можно ратником стать?

– Как и в жизни. Не быстрее. Это же обычная учёба, только в необычном месте, – пояснила Лала.

– Тогда от неё мало проку, – с сожалением заметил он. – Не поможет тебя защищать. Пока я научусь, ты уже и домой вернёшься.

– Может да, может нет. Кто знает, насколько я здесь, – улыбнулась Лала. – Решай, Рун. Это сложное колдовство. Я потом наверное не смогу его уже сотворить. Сейчас могу.

Рун углубился в размышления.

– Ну, хоть азам научиться каким, и то будет неплохо, – произнёс он наконец. – Ладно, я согласен. Не уверен, что это по чести, брать с тебя новое чудо. Но уметь защищать себя и своих близких важно. Тут нельзя безоглядно идти на принцип. Надеюсь всё же, я честь от этого не утрачу. Заколдуй меня, Лала.

– И без штрафа? – спросила она чуть иронично.

– Без. Так и быть. Мне будет не хватать тебя во снах, моя ненаглядная. Но я утешусь тем, что ты со мной в реальности. Дед всегда говорил: «меч без ратного умения просто железка. А ратные умения даже палку сделают в твоих руках мечом. Именно они оружие воина». Хочу быть вооруженным. Смотришь, и тебе лучше пригожусь.

– Сколько времени хочешь учиться во снах, Рун?

– А сколько можно?

– Кажется, сколько пожелаешь. Тут магии одинаково истратится независимо от срока.

– Знатные годами учатся, насколько я знаю. Сызмальства и до взрослых лет, – подумал он вслух, пытаясь определиться.

– Годы тяжело тебе будет, Рун. Из ночи в ночь беспросветно учиться, – с сомнением озвучила своё мнение Лала. – Тем более, неизвестно, можно так научиться ратному ремеслу, или всё же нет.

– Сны всё равно задаром пропадают. Не жалко, – пожал он плечами. – Если уж пробовать, то по серьёзному.

– Ну, как пожелаешь. Сделаем всё проще. Во снах твоих будет небольшой алтарь, а на нём свиток с этим заклятьем. Как надоест тебе, порвёшь его во сне, и всё закончится. Пока не порвёшь, будет продолжаться.

– Это идеально, – одобрительно кивнул Рун.

– Но ты, любовь моя, не переусердствуй, – попросила Лала. – Коли почувствуешь, что тебе после снов становиться худо, что сил нет совсем, порви свиток, или скажи мне, я всё отменю, хорошо?

– Ага.

Лала коснулась его головы ладошкой.

– Сделано.

– И всё? – удивился он.

– Всё.

– Ничего не почувствовал.

– Я почувствовала. Магия в тебя вошла точно, Рун.

– Спасибо, Лала, – с искренней благодарностью проговорил он. – И прости, что, ну, опять твоими чудесами пользуюсь.

– Да ничего, заинька, – по-доброму ответила Лала, сияя личиком. – Для того и нужны феи. Нам нравится творить чудеса.

– Много магии потратила? – участливо поинтересовался он.

– Порядочно. Но меньше половины даже. На озерце всё быстро восстановим, правда? – невинно посмотрела она на него.

– Само собой, – усмехнулся он. – Эх, жаль что без штрафа. Так бы было совсем замечательно.

– А мне жаль тебя. Не увидишь теперь меня во снах, бедненький. А во снах ведь можно и целоваться, там запретов нет, – лукаво проронила Лала.

– Действительно. Большая потеря, – с деланным огорчением посетовал Рун. – Придётся теперь мне почаще тебе сниться. Чтобы хоть так во снах встречаться.

У Лалы краска прилила к щёчкам.

– Ого, да ты покраснела, – ласково заметил он не без доли тёплой иронии. – Чем мы там у тебя занимаемся?

– Не скажу, – с улыбкой буркнула Лала.

Каждое утро Руна теперь начиналось с сияния. Не солнца, а личика спящей бесконечно счастливой феи. И сегодня было не исключение. Он проснулся, ощущая её рядом, открыл глаза. Она ещё спала, прижалась к нему, а сама так и светится упоительной радостью бытия. Фея невинное существо, и счастье её невинно, оно доброе, оно озаряет твою душу и дарит ощущение торжества чего-то очень хорошего и правильного, ради чего стоит и хочется жить. Это сияние разительно отличалось от их ночей в деревне. Там так не было, там она обычно спала умиротворённой, а прикоснёшься к ней, начинала еле заметно улыбаться. А сейчас просто всепоглощающее безудержное счастье. Тут и понимаешь, почему для неё спать в объятьях столь важно, столь желанно было всегда, тут и задумаешься, не жестоко ли не позволять ей этого? Но когда рядом бабуля, какие варианты? Люди в совместном ночевании ищут дурное, и по сути они правы, для таких вольностей нужно быть женатыми. Нужно быть очень особенными друг для друга, в представлении человека единственный способ достичь сей особенности – брак, когда двое скрепляют свои чувства клятвой под небесами и уж не расстаются с тех пор до гроба. В представлении фей объятий всё несколько иначе, люди им не пара, а вне отношений мужчина-женщина любой уровень близости не грех. Кошки ведь действительно часто спят в постелях хозяев. И ластятся. Проблема в том, что для человека фея вовсе не кошечка. Она – самая желанная девушка на свете. И тут всё зависит от доверчивости феи и ответственности человека. Будешь вести себя с ней как рыцарь, не обижая, не подвергая угрозе её честь и веру в тебя – сохранишь то удивительное, что есть меж вами. Нереалистичную по своему градусу взаимных чувств дружбу-любовь. Станешь пытаться сделать своей, и всё. Плохие люди всегда ставят собственные желания, порой даже самые мелкие, выше счастья других. Плохих людей в мире много, себялюбивых ещё больше, к тому же парню сложно совладать с собой, когда его тянет к девушке, которая ему по сердцу. Потому недоверие людское в целом оправдано. И всё же оно не учитывает, кто такие феи, тоже воспринимая их девицами. Ну как можно захотеть обидеть столь чудесное создание? Особенно когда оно так сияет. Наполняя и тебя счастьем. Глупости это.