– Вам на двенадцатый. Лифты в дальнем конце холла.

Стены лифта пестрели объявлениями о розыске подозреваемых в преступлениях и пропавших без вести граждан. Огромный плакат инструктировал туристов о пошаговых действиях при обращении в полицию:

1. РАССКАЖИТЕ, ЧТО ПРОИЗОШЛО

Меня ограбили. – Доробо десю.

Я попал в аварию. – Котсю дзико десю.

2. НАЗОВИТЕ ВАШЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ

3. НАЗОВИТЕ ВАШЕ ИМЯ И АДРЕС

Из лифта Ивата попал в вибрирующую от телефонной болтовни и сигаретного дыма атмосферу просторного офиса. Галогеновые лампы придавали лицам неприятный болезненный оттенок. Всю заднюю стену занимала гигантская цифровая карта Токио, на которой тут и там вспыхивали огоньки, обозначавшие место происшествия. Город был темный, а огоньки красные. Под картой, подобно миганию уставших глаз, зелеными сигналами пульсировали ряды мониторов. Ивата уловил запах освежителя воздуха; но цветочному аромату было не под силу заглушить резкую вонь потных подмышек.

Все были погружены в работу, за исключением кучковавшейся в центре комнаты компании бездельников в скверных костюмах, что уставились на фотографии с места преступления. Самый высокий из них сжал губы и фыркнул.

– Да не гони ты, Хорибе. – Он говорил в нос, с невозмутимым видом. – При первой же возможности ты свое возьмешь.

Раздался дружный гогот, а сам Хорибе скривился в кислой мине. Ивата прошествовал мимо и в конце комнаты остановился перед дверью с табличкой

Старший инспектор Исао Синдо

Он решительно постучал и вошел. Кабинет инспектора оказался безликим квадратным помещением с опущенными шторами. Синдо, высокий мужчина лет пятидесяти с намечающейся лысиной, казалось, давно не мылся и не брился, не говоря уж о регулярных пробежках. Ивата поклонился и переложил пачку бумаг с одного из стульев. Синдо потер свой когда-то сломанный нос и уставился на гостя. Ивата словно не замечал его взгляда, продолжая осматривать комнату.

Ничего личного – ни фотографий, ни наград, ни детских рисунков, лишь картотечные шкафы, папки с документами да следы от кофейных чашек – что определенно вызывало уважение.

– Так, – начал Синдо усталым надтреснутым голосом. – Выходит, вы наш новый инспектор?

– Так точно, сэр.

– Ивата? – Он держал в руках личное дело Ива-ты, листая страницы.

– Так точно.

– В Штатах учились?

– Изучал политологию в Калифорнийском университете, потом прошел практический курс для сотрудников правопорядка в колледже Мирамар в Сан-Диего.

– Возможно, этого достаточно для американского копа. А что у вас имеется из местного опыта?

– Практика и аттестация в Национальном полицейском агентстве в Футю.

– Другие учебные заведения Японии?

– После окончания училища – нет, сэр. Все данные должны быть в моем личном деле.

– Я умею читать, Ивата. Но сейчас мы беседуем.

– Конечно, сэр.

– Скажите, вы вообще-то считаете себя японцем?

– Я родом отсюда, сэр. Мои родители тоже. На моем паспорте изображен цветок хризантемы – точно такой же, как на вашем. Я – японец, сэр, независимо от того, что я считаю.

Синдо хмыкнул и откинулся на спинку стула.

– Практический опыт полицейской работы?

– Четыре года. Полиция префектуры Тиба. Управление Тёси.

– Спокойная жизнь на побережье, а?

– Я работал в отделе убийств, сэр.

– И что же, случались у вас настоящие убийства? Самоубийства и аварии не в счет.

– Не раз. В том числе убийства на озере Хинума.

– Вели это дело?

Ивата кивнул.

– Да, припоминаю, что-то читал об этом в газетах. Громкая история. – Синдо замолчал, просматривая последние страницы дела Иваты, после чего спросил: – А потом вы взяли отпуск на… четырнадцать месяцев?

– Да, сэр.

– Это не мое дело – но это мое дело, понимаете? Ивата кивнул, и Синдо захлопнул папку. Он узнал все, что надо.

– Я должен спросить. Ты уверен, что Токио тебе по плечу? Чтобы продержаться в первом отделе, требуются стальные нервы. Это не возвращение к привычному – это подъем сразу на два-три уровня. Осознаешь это?

– Я готов, сэр. Уверяю вас.

Синдо потер пальцами губы.

– Ну ладно. Буду с тобой честен. Я не люблю парней, которых к нам переводят. Сотрудники первого отдела должны знать все нюансы работы, а не пускать пыль в глаза. – Синдо вздохнул. – Но у тебя отличное образование. Хорошие рекомендации от коллег из Тёси. И по-английски говоришь. И дела раскрывал. Это впечатляет, чего там.

Ивата взглянул на стопку толстых папок с делами на столе инспектора. Он заметил, что в пластиковом контейнере из-под еды полно салфеток, а единственным прибором, которым пользовался инспектор, был нож.

– Решено, – резюмировал Синдо, казалось, сам для себя. Затем поднял трубку телефона: – Сакаи? Зайдите ко мне, пожалуйста.

Он повесил трубку со вздохом, в котором Ивате послышалась затаенная досада.

Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла молодая женщина лет под тридцать. На ней был серый костюм и ослепительно-белая блузка. Она словно не замечала своей красоты, а улыбка ее была дежурной. Ростом лишь немного ниже Иваты, на шее – тонкая золотая цепочка с бабочкой. Она быстро поклонилась, но Синдо замахал рукой:

– Садись, садись.

Когда она садилась, Ивата уловил аромат ее духов. Без цветочных нот, словно исключительно для формальности.

– Сакаи, это наш новый сотрудник, инспектор Ивата. Он будет вести расследование, а вы ему поможете. Добро пожаловать в отдел убийств, ребятки.

Она искоса взглянула на Ивату. Если она и обрадовалась, то никак этого не показала.

– А как же дело Такары Мацуу, сэр?

Голос у нее был неожиданно низким.

– Считайте, что «пропавших без вести» вы переросли. Этого придурка рано или поздно найдут в сточной канаве. Еще вопросы, Сакаи?

– Нет, сэр. Спасибо за доверие.

Синдо взял со стопки верхнюю папку, помеченную крупной надписью:

УБИЙСТВО СЕМЬИ КАНЕСИРО

Прежде чем передать дело своим сотрудникам, он направил в их сторону согнутый палец:

– Значит так, смотрите в оба. Будьте предельно осторожны. Это дело вел покойный Акаси – пока не звезданулся на хрен три дня назад с моста. Он был здешней легендой, так что держите марку. Кроме того, дело Мины Фонг обрушилось на нас с мощью цунами. Делайте все возможное и невозможное, но помощи от других отделов не ждите. Семья корейская, на первые полосы не тянет. Особенно когда в собственной квартире нашли труп секс-символа.

Он протянул папку через стол Ивате, который тут же принялся за чтение. Спустя минуту он спросил:

– Что, всю семью?

Синдо криво улыбнулся:

– Именно так, сынок. Это вторая, а может, третья степень тяжести. Ну, за работу! Их убили в ночь после Дня святого Валентина, так что вы уже опаздываете.

Ивата и Сакаи одновременно встали и поклонились.

– Рады стараться, сэр! – выкрикнула Сакаи.

– Хотелось бы надеяться.

Не удостоив партнера взглядом, Сакаи открыла дверь и пошла по центральному проходу офиса. Она уверенной походкой направилась к лифту, игнорируя взгляды коллег – видимо, давно привыкла. Группка мужчин вокруг кулера при ее приближении затихла. Когда они миновали эту компанию, мимо уха Иваты вжикнула резинка и отскочила от спины Сакаи. Она не замедлила шага, но Ивата заметил, как покраснело ее лицо. Обернувшись, он наткнулся на ухмылку самого высокого мужика. Землистого цвета кожа, безупречная короткая стрижка, влажные алые губы. При взгляде на Ивату его губы растянулись в улыбке – то ли в знак предупреждения, то ли насмешки. А за ними проглядывали собачьи клыки.

Господь – свет мой и спасение мое:

Кого мне бояться?

– Не теряешь времени даром! – гаркнул он.

Ивата отвернулся.

Сакаи ждала лифт, скрестив руки на груди. Двери открылись, и Ивата вошел в лифт вслед за ней.

На служебной парковке Сакаи подошла к будке охранника, показала значок и расписалась за машину. Это была темно-бордовая «тойота-краун».