- Мешает, - она замолчала, - никто не хочется связываться с девственницей. Ты же не хочешь!
- Я? Я не хочу, определённо не хочу.
- Воооооооот, никто не хочет. Все знают, и никто не хочет, - она вздохнула.
- Ты нашла проблему, - усмехнулся, - для начала краснеть перестань при слове пенис, - ухмыляясь в красное лицо, - потом и желающие подтянутся.
- Оооооох, - подпёрла рукой щеку и уставилась на речку, - а ведь это ещё и больно.
- Больно, ага. Природа не дура.
- Ох...
Вечером Стас вдруг поцеловал Громову. Он завёл её к себе домой, пока не было родителей - они уехали на дачу, - под благовидным предлогом, и, прижав девушку к стене, стал целовать шею Таи, щёки, лоб и, наконец, рот.
- Не умеешь? - он прошептал и повернул немного лицо девушки, лаская языком нижнюю, а потом и верхнюю губу, проходясь им между губ, фактически вынуждая её приоткрыть рот и позволить ему там командовать. Через четверть минуты Громова уже отчаянно целовалась и прижималась к Стасу, который поднял её на руки и отнёс на кровать.
- Точно мешает? Второй раз предлагать не буду, но и вернуть уже будет сложно...
- Точно, - Тая для убедительности кивнула головой. Три раза.
Он меееедленно снял платье с Таи и с себя футболку и меееедленно целовал шею, ярёмную ямку, ключицу, между грудей, которые нежно ласкал рукой, пока другая гладила живот и поясницу, прижимая к горячему мужскому телу. Тае было приятно, очень приятно, пространство немного кружилось, когда красная от смущения Громова почувствовала, что трусики покинули своё законное место, и рука Стаса легонько сдавила то, что там нашла. Она помнила, что Стас целовал соски, и от этого Громова громко всхлипывала и тёрлась самым интимным местом о ногу студента-медика, помнила, как его язык обвёл пупок Громовой и стал спускаться ниже, ещё ниже и ещё.
А потом Громова проснулась, проморгалась. Три раза. И попыталась встать. Всё прошло успешно. Она медленно подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на себя. В общем и целом она совсем не изменилась. Лёгкий загар покрывал худенькое тело, соски весело поглядывали в зеркало, но были более чувствительными при прикосновении, живот остался таким же плоским, волос ниже больше не стало, они так же были коротко подстрижены, а бока убраны под «короткое бикини». Для верности Громова присела, потом нагнулась. Никакого дискомфорта или изменений она не почувствовала.
- Пенис! - вдруг раздалось с кровати, Громова было покраснела по старой привычке, но, повернувшись, ответила.
- У тебя эрекция! - Громова решила, что она достаточно отважна для подобного слова.
- Ого... - он подскочил и быстро вернул девушку на кровать. - Ууумммммм, сладкая какая, - принялся целовать, и Тая радовалась откровенным поцелуям, пока его губы не подобрались к её губам.
- Ммммммыыыыыы, - замычала, - я зубы не чистила, - в сторону.
- Сонька-засонька, я успел и зубы почистить и поесть, на, - он протянул ей упаковку с «тик-так» и смотрел, как Тая взяла две горошинки, а потом, на всякий случай, ещё три.
Потом он доооолго целовал Таю, играя языком и губами, то ослабляя поцелуй, то напирая. Были зацелованы все места на теле Таи, начиная от мизинчиков на ногах, которые он облизнул, каждый, до местечка за ухом, что принесло Громовой неимоверный фейерверк ощущений.
Когда она лежала на животе, и его руки ласкали грудь девушки, она чувствовала, что губы Стаса спускаются как-то уж слишком низко, но резко придавленная его рукой, она не смогла увернуться, и он поцеловал то место, которое намеривался поцеловать, и Тая не только не смутилась, а даже подставила себя под ласку Стаса.
Он потянул девушку к краю кровати, опустил её ноги, оставив на краю попу, и она смотрела, как быстро Стас справился с презервативом.
Потом голова Стаса стремительно метнулась вниз, и практически сразу Громова почувствовала язык на интимном месте, там же был палец Стаса, а потом и второй, что было немного неприятно и приносило дискомфорт, но вспомнив, что самое страшное уже случилось, она расслабила ноги и насладилась ощущениями.
- Господи, помоги мне, - вдруг услышала Тая и увидела, что Стас пристраивается между её ног. Он стоял на коленях на полу, она лежала на краю кровати, и такая высота идеально совпадала с ростом студента-медика-не-гомосексуалиста. Она приготовилась к приятным ощущениям, но вместо этого почувствовала... боль. Острую, сильнейшую, такую, что закричала, и слёзы брызнули из глаз, губа предательски затряслась в обиде, она всхлипнула и смотрела в ярко-синие глаза Стаса.
- Прости, прости меня, сейчас будет легче.
- Аааа?
- Тихо, тихо моя сладкая... сейчас уже не будет так больно, - он сцеловывал горячие дорожки слез, потом немного двинулся, - уже легче?
Тая согласно кивнула головой.
- Вот и хорошо, сейчас тебе будет хорошо...
Через какое-то время ей стало хорошо, настолько хорошо, что в какой-то момент она сама качнула бёдрами, потом ещё раз и ещё, и, наконец, застыла, фокусируясь на невероятном ощущении собственного оргазма.
- Я думала, мы вчера...
- Ты уснула.
- Как так?
- Ну... я кое-что подмешал тебе в сок, клянусь, это не опасно.
- Зачем?
- Да ты смущалась, зажималась и боялась, ты бы перепугалась до смерти... а так, вроде самое страшное уже случилось... и ты была молодцом. Даже не покраснела при слове пенис... глупо, может.
- Отлично, - она потянулась, - а живот все-таки болит, - недовольно нахмурилась.
- Ещё бы, но это скоро пройдёт, или хочешь, чтобы я тебе осмотрел, где-то было зеркало одноразовое...
- Нет! - она взвизгнула, и щёки покрылись алым.
- Я пошутил, - примирительно обнял девушку.
Осенью они соединили спальные места и так прожили три года. Стас не стал ни гинекологом, ни пластическим хирургом, он стал медицинским представителем и работал в той же фирме, где работала его жена Тая-уже-не-Громова. Все ею гордились и ставили в пример. И Тая, наконец, призналась, что делала ринопластику, по медицинским показаниям, из-за какой-то причудливой аномалии она не могла нормально дышать, и врач предложил заодно и подправить форму носа. Получилось очень удачно, и Стас был первым, кто заметил это.
- Какая аномалия?
Уже-не-Громова пробурчала название.
- Ого, может и по наследству передаться, - он задумчиво погладил по округлившемуся животу жену.
- Да это же... Это же... - и она выругалась так грозно, как только могла. - Пенис какой-то.
И не покраснела.
