Внезапно коридор исчез, и вокруг стремительно разлилось облако яркого света. Мощными толчками сознание вернулось в тело. Лёгкие содрогнулись, а из уст вырвался безудержный вопль. Однако боли не было – лишь судорога, подобная предсмертной агонии, и холод, какой чувствуют дети, едва появившись на свет. Затем глаза внезапно распахнулись, и Дариор увидел перед собой странное, довольно мрачное место.

В небе призрачно кружили вóроны, осыпая землю своим надменным криком. Вокруг раскинулись серые камни и плиты, покрытые мхом, а чуть в отдалении простиралось целое море земляных холмиков, припорошенных полями фиалок. Похоже, историк очутился посреди кладбища. Да-да! Вокруг не было ни памятных трущоб, ни оврага, ни самого Бист Вилаха – лишь серо-зелёные валуны и надгробия. Дариор, словно во сне, протёр глаза, но наваждение не исчезло, а лишь приобрело более чёткую форму. Где же Москва? Где улицы? Куда исчезла зима? Историк нервно метался вдоль могил, пытаясь найти разумное объяснение. Но всё вокруг лишь распаляло его недоумение.

На отшибе перед кладбищем шумели кроны могучих дубов, а из-за них показалось солнце. Оно окутало землю тёплыми лучами, согрело камни, рассеяло туман, и даже могилы внезапно преобразились под столь щедрым небесным даром. Однако Дариору от этого легче не стало. Усилием воли он приказал себе не впадать в отчаяние. Безусловно, этому имелось некое логическое объяснение. Возможно, маньяк перетащил историка сюда, пока тот был без сознания. Или же он сам добрёл до кладбища, находясь во власти какого-то дьявольского снадобья. Дариор ещё раз приказал себе успокоиться и вновь торопливо огляделся.

Прямо перед ним возвышался величественный склеп с высеченной над дверью надписью: «Симон де Метц. Честь и почёт славному роду!». Должно быть, это какое-то древнее кладбище, оставшееся ещё со времен Средневековья. Но откуда же в России захоронение французского дворянина? Случайность? Или…

Дариор бросился к соседнему саркофагу, выругался и побежал к следующему. Но и там его ждало горькое разочарование. Во всех трёх саркофагах покоились рыцари из старинных французских родов. В душе историка заскреблась кошка. «Вот так напасть!» – подумал историк. Лучше бы он остался в штаб-квартире.

И тут произошло нечто ещё более невразумительное.

– Сир, они приближаются! – пронёсся над пустошью звонкий голос и, вспугнув угольных воронов, эхом вернулся обратно.

Дариор круто развернулся и привычно дёрнул руку к поясу, но вместо нагана почему-то обнаружил там эфес меча. Это был калёный бастард, запелёнатый в роскошные ножны из алого бархата. Сами ножны крепились к не менее роскошному поясу, затянутому вокруг чёрно-белого одеяния. По душе историка снова прошлась когтистая лапа. Только сейчас он заметил, что одет не в привычное пальто, а в самое настоящее сюрко и лёгкую кольчугу. На ногах оказались тяжёлые сапоги из грубой кожи, а кисти венчали серебряные наручи. Что ещё за маскарад? На кой чёрт Бист Вилаху понадобилось переодевать историка, прежде чем тащить на кладбище?

– Сир?

В десяти шагах от Дариора стоял крепкий паренёк в забавной кожаной накидке. Его длинные светлые волосы разметались по голове, но сам он не придавал этому значения. Под уздцы юноша держал пегого коня, изредка поглаживая его по морде.

Дариор озабоченно воззрился на юнца, затем пару раз огляделся в поисках подвоха и лишь затем спросил:

– А ты кто?

Глаза юноши изумлённо поплыли ко лбу.

– Не понимаю вашего вопроса, сир. Дозвольте услышать его ещё раз.

Слова его лились со странной растянутой интонацией, и Дариору на миг подумалось, что его дурачат. Он начал злиться, постепенно выходя из себя.

– Ты кто такой, чёрт тебя возьми? Где мы? Я смотрю, у тебя тоже меч имеется? У вас что здесь, карнавал намечается?

Парень тревожно огляделся. В его взоре читались неподдельное изумление и даже испуг. Неловко и скованно он сделал пару робких шагов навстречу Дариору. Подошёл ближе и заглянул в глаза:

– Мой сир, вероятно, вы устали с дороги? Не угодно ли продлить время привала?

Теперь уже насторожился Дариор и, похоже, ещё больше, чем его странный собеседник.

– Так… – сказал он с наигранным спокойствием. – Какой сейчас год?

Юноша непонимающе воззрился на историка. И, похоже, его изумление было правдивым. Так искусно подделывать чувства могут разве что профессиональные актёры, но вряд ли здесь, в лесу, на каком-то брошенном кладбище мог встретиться таковой. Однако если это действительно не какой-то глупый розыгрыш, то, что тогда? Дариор не на шутку разволновался.

– Где мы? – насторожённо спросил он.

С лица юноши так и не спало удивление, однако на этот раз он ответил прямо:

– Мой сир, мы на родовом кладбище рыцарей-госпитальеров.

«Мой сир»? «Госпитальеры»? Все эти слова разом промелькнули в сознании Дариора. Нет, это точно не представление!

– Что мы здесь делаем? – историк решил зайти с другой стороны.

– Мой сир, вы повелели навестить склеп отца, прежде чем взять бразды правления замком Вильфранш.

Последние слова паренька утонули среди шума первых. Склеп отца? Дариор принялся бешено озираться. Вопросы безумным хороводом кружили в его сознании.

– Где он?

– Сир?

– Где склеп отца, чёрт тебя раздери?! – Дариор в эту минуту был настолько грозен, что юноша даже отступил на шаг.

– Склеп позади вас, мой сир, – робко и удивлённо ответил он.

Дариор обернулся и узрел каменное сооружение, увитое плющом. Как и на всех других склепах, здесь имелась надпись: «Жак де Рено. Да будет незыблема память верной опоры ордена».

Рено? Но как? Если до этого момента Дариор был просто удивлён, то сейчас и вовсе потерял дар речи. Всё вокруг было до дрожи правдоподобным. Ни капли поддельного, присущего любой декорации. Но если это так и Дариора действительно занесло в средние века, то, как и почему это случилось?

Ответ пришёл сам собой: Бист Вилах. Но ведь это совершенно нелогично с рационалистической точки зрения! Не может же человек в одночасье перенестись сквозь сотни лет! Или всё-таки может? Наука несовершенна и не даёт ответа на все вопросы. Дариор пытался перебороть ужас.

Что там говорил Бист Вилах о Первой Цивилизации и о перемещении во времени? Сначала эти суждения резонно показались историку апатическими бреднями, но теперь…

«Спокойно, – сказал себе Дариор. – Разумнее всего в данной ситуации вести себя обыденным образом, чтобы не изумлять местных обитателей. Иначе разгадать загадку и вовсе не получится».

Юноша всё ещё пялился на Дариора глупым взглядом. Посему приходилось действовать.

– Ты кто такой? – торопливо спросил историк.

– Я? – изумился юноша. – Мой сир, я ваш преданный раб, слуга и оруженосец. Неужто вы позабыли? Я Лафос!

Вот те на! Оруженосец! Ещё час назад Дариор даже не мечтал о таком счастье! Выходит, он больше не историк, а славный рыцарь, обладатель собственного штата слуг.

Нет, всё это чересчур уж сказочно. Но даже если так, в глазах оруженосца хозяин вёл себя более чем странно. Нужно было как-то объясниться, дабы не вызывать лишних подозрений. Признаться, Дариор чувствовал себя сапёром, идущим по минному полю.

– Хм… Лафос, – начал он со всей осторожностью. – Видишь ли, пока тебя не было… Судьба изволила распорядиться так, что я ударился головой о… могилу. М-да, вот так вот! Кажется, после этого я многое забыл. Отныне моё сознание погружено в хаос.

Лафос в ужасе схватился за голову. Похоже, он действительно перепугался.

– Сир! Какое несчастье! Вам подобает немедленно показаться лекарю!

«Мне бы к психологу, или сразу к медиуму», – подумал Дариор. Вслух же сказал:

– Да, было бы неплохо. А то меня что-то всё ещё качает. Где тут у вас ближайшая больница?

– Больница? – удивился оруженосец.

– Ну, лазарет, госпиталь… как у вас это называется? Короче говоря, лекаря где найти?