Много забот доставляла автомашина «Волга». Она постоянно ломалась, иногда в самых неподходящих местах. Как-то остановилась у Каменного моста, рядом с Боровицкими воротами Кремля, которыми пользовались начальственные лимузины. Все находившиеся поблизости гаишники и даже переодетые в гражданское агенты спецслужб бросились приводить мою «Волгу» в чувство. Долго ничего не получалось, пока какой-то умелец-таксист не устранил неисправность в карбюраторе.

Обычно чинили мы «Волгу» у приятеля, Петра Григорьевича Нестерука, за городом, пропадая там порой сутками. Но, несмотря на ремонты и ухаживания, машина продолжала хандрить. А когда она все-таки двигалась, на пути вырастали гаишники, одновременно и суровые, и смешные. Однажды милиционер тормозит меня на Рублевском шоссе и приглашает к себе в будку. Показывает запечатленный на мониторе мой автомобиль, превышающий скорость. Требует заплатить штраф в 150 рублей. Я объясняю, что деньги у жены, бегу в машину. Вернувшись, протягиваю стражу порядка сторублевку и четыре десятирублевки. Присовокупляю еще две монеты достоинством в 5 рублей каждая. Увидев презренную мелочь, гаишник вздрагивает и отчаянно и в то же время сочувственно вскрикивает:

– Ах, ты такой бедный! Тогда давай поделим 150 рублей пополам, мне половину и тебе половину.

Я изображаю удивление:

– А мне-то за что? Я нарушил закон, и мне еще деньги!?

Гаишник, озадаченный, чешет в затылке. Я же продолжаю разить его железной логикой:

– И потом, почему вы должны страдать, вы же закон не нарушали!

Этот аргумент неотразим. Гаишник, признавая свое интеллектуальное поражение, потупляет голову и сгребает купюры и монеты в карман. А я с чувством честно выполненного гражданского долга возвращаюсь за руль.

Вскоре меня опять тормозят у того же поста ГАИ. Оправдываясь, замечаю гаишнику, что в принципе являюсь образцовым водителем, меня уже год не останавливали. Ласково улыбаясь, страж порядка изрекает:

– Что же тебя останавливать, если у тебя «Волга», да еще с багажником на крыше! Кому же охота связываться с лохами?

Хотя я и лох, но через какое-то время следует очередное торможение по воле блюстителя дорожного движения. Гаишник козыряет, представляется и интересуется, почему превышаем скорость. Утверждаю, что мне это несвойственно, ибо теща не любит быстрой езды и за любое превышение готова придушить. Услышав мое признание, гаишник хватается за кобуру пистолета и кричит:

– Где теща? Быстрее! Хватай ее!

Ошеломленный, я пытаюсь охладить пыл милиционера:

– Да я же пошутил!

– Хороши шуточки! Знаете, сколько есть случаев удушения водителей за рулем!

Еле убедил офицера оставить мою безобидную тещу в покое.

А еще мы часто болели. Лечились в основном сами, с помощью блестящего терапевта Нины Антоновны. Натуля, однако, стала испытывать интерес к целителям-экстрасенсам. К одному ездила долгие месяцы в далекое от нашего дома Выхино, да еще и мучилась с подачи целителя на строжайшей диете.

При этом мы постоянно принимали гостей – и в московских квартирах, и в Троицкой. Тепло общались с семьей Наташиного дяди Г.А. Кленовского, с моими близкими – сестрой Викой, ее мужем Анатолием, племянницей Анютой и ее семьей (они вернулись из долгосрочной командировки в Норвегию в июле 1993 года). В ноябре 1993 года случилась трагедия – погиб двоюродный брат Натули Володя Кленовский. Нашли его на подмосковной железнодорожной станции с пробитой головой. Преодолеть шок от случившегося было архитрудно.

Предлагаю читателю выдержки из дневника, касающиеся наших семейных дел в 1993 году:

…Встречали Новый год дома. Натуленька, Нина Антоновна, я, Хонг Сонг Гюн (корреспондент южнокорейской газеты «Кенхен синмун»), его дочь, студентка консерватории. Сели за стол в 21:00. Натуля приготовила шикарный ужин, но ей самой почти ничего есть нельзя – она на диете, рекомендованной врачом. Бедненький зайчик!

Поболтали, посмотрели телевизор, довольно скучные программы, при этом никакой политики. А я политическую программу намеревался записать. Зато сделал видеозапись нашего вечера, несколько фотоснимков. Хонг с дочкой уехали в 1:30. Я их посадил в такси. От Ленинского проспекта до станции метро «Академическая» за 1 тыс. руб. (еще год назад это стоило бы 2 руб. от силы). На улице очень похолодало, наверное, –15 °С. Замерз. Зато красиво: белый, свежий снег повсюду.

Посидели немножко еще, убрали со стола (мое участие чисто символическое). Я спал на раскладушке в гостиной. Натуленька и Н.А. еще не встали. Пора браться за дело, настроен в этом году трудиться на полную катушку.

Вчера беседовал по телефону с И. Кравченко, Симой Самуиловной, В.С. Мясниковым, В.Ф. Ли, Ф.И. Куликовой. Нам звонили и говорили с автоответчиком А. Медяник, Л. Куликова, В. Набоков. Пытались приехать Нестеруки.

В 17:30 отправился в консерваторию. Костик Орбелян пригласил нас на свой концерт. Мы в свою очередь предложили поехать с нами дочери господина Хонга. Натулька осталась дома, ей и так приходится каждый день мотаться в Выхино к врачу.

На дворе дикая холодина, ниже –20 °С. Доехал на троллейбусе до «Ударника», оттуда пешком. Здание консерватории старинное. Несколько обшарпанное, но все же производит впечатление. Тем более что у него такая история! Зал был полным, билетов в кассе не было. Среди публики немало иностранцев, но все (и наши, и не наши) выглядят довольно убого. Или это из-за холодов людям не до нарядов?

Сидели в 6-м ряду, с краю. Костик – дирижер, держится прекрасно. Солидно, красиво, уверенно. Играли Моцарта, Паганини, Гайдна. Слушая Паганини, представлял (вспоминал) Рим.

Отвез девушку домой. Она такое запуганное существо! При любом вопросе вздрагивает. Выпили чай у Хонга. Живут они убого, экономят, угощают чаем с кусочком сахара. У дочери нет головного убора, варежки для осени, а не зимы. Хонг все жалуется, что они едят только рис, а мы, мол, шикуем. Может, и в самом деле надо прижаться?

Дома посмотрели телевизор и поговорили втроем с Натулькой и Ниной Антоновной.

Сегодня с утра Наташенька уехала к врачу, я ее проводил до остановки. Пока зайчик лечится, сел за работу. Н.А. спит еще.

На улице холодина, дома тоже. Жжем газ и держим включенным обогреватель.

Прерывал запись – проводил Наташеньку до станции метро «Университет». Она поехала к врачу. Как выяснилось, на улице не так уж и холодно, теплее, чем вчера.

…Приезжали П.Г. Нестерук с Андреем, привезли соленья, яблоки, варенье, водку. Мы им ответили шампанским и красной икрой. Работал до 23:00, потом смотрели телевизор. Беседовали с Наташенькой.

День рождения моей Дорогой Лапуленьки. Милого, хорошего песика, которого я безумно люблю. Быстро летит время. Еще вроде совсем недавно праздновали день рождения Наташеньки в Сан-Франциско – в Сосолито (в ресторане с Таней Иванченко, куда вдруг ворвалась толпа туристов). Помню, как покупал собачку снупика, шарики и цветы на ул. Честнат, сыры в магазине Liberty House. А ведь тогда Наташеньке было менее 33 лет.

Мы вернулись в Москву, когда Кисочке было 32 года! Праздновали 33-летие на Планетной, когда я подарил две восковые циферки-тройки, они до сих пор стоят в шкафу. Затем отмечали дни рождения в Китае – остались фото празднования. Я покупал в «Дружбе» всякую всячину, много красивых цветов.

Как быстро летит время! И как безмерно счастлив я с этой золоткой, этим необыкновенным, милым созданием! Увы, не удалось мне стать начальником, дать Кисочке то, что она так заслуживает – королевского положения. Буду стараться делать то, что могу.

Вчера Наташенька опять ездила к врачу. Яработал дома. К 6 вечера направились в гости к родителям моей секретарши Насти Васильевой. Посидели у них на Каховской улице. Наташенька ничего, кроме свеклы, не ела. Вернулись около 10:30 вечера. Встал сегодня в районе 7 утра.