ВЕНЕРА – Как есть сбежала! Спал на дежурстве АПОЛЛОН и прозевал беглянку. Стакнулась с Эротом и сбежала. Я думаю у них роман…
ЮПИТЕР – Как роман? Эрот дряхлее Посейдона, а тот уж тыща лет как мух не ловит.
ВЕНЕРА истерически смеется – Очнись, старик, предрекаю, не воротится на небо Береника. С людьми блудить начнет твоя зазноба. Вот, посмотри, что будет через двадцать лет.
Венера подает Юпитеру большую лупу.
ВЕНЕРА – Смотри, Империя ликует, на щитах несет гвардейская когорта Беренику на Палантин, в твой храм. Сейчас ее объявят Живой Богиней Красоты. И выкинут твои статуи в реку.
ЮПИТЕР – Опомнись, дочь. Она еще дитя. Ее вчера только в пеленках нашли на алтаре храма Весты, разрушенного изверженьем Этны.
ВЕНЕРА – Дитя! Ха-ха! Да двадцать лет минуют как одно мгновенье. Предрекаю истинно, как вырастет нимфетка, свергнет императора, сама Принцепсом станет и бортанет тебя, старик.
ЮПИТЕР – А что я говорил. Обидели девчонку. По красоте своей невыразимой она имела право претендовать на роль доподлинной богини. И я бы рад был дать божественный ей сан, да ты скандал мне учинила. Вот если бы как старшая богиня ты рассудила по уму, и поделилась статусом своим с нимфеткой – беды бы не случилось.
ВЕНЕРА – Не божеское дело с выскочкой делиться. Если бы не соня Аполлон…
Появляется Аполлон.
АПОЛЛОН – Да, я честно спал, а ты? А ты подглядывала за Царем Богов. Большая честь Юпитеру.
ЮПИТЕР – Ребята, живите как я с Юноной. Чем реже видимся, тем счастливее.
АПОЛЛОН – Скажи, упрямица, зачем тебе царить три тыщи лет в двух лицах, зачем повелевать не токмо Красотой, но и Любовью. Не накомандовалась, что ли?
ЮПИТЕР – Ну, да. Вот дал бы Беренике сан богини Красоты, а ты богинею Любви осталась бы, чем плохо? И миром разошлись бы. Делиться надо, ныне времена такие. А не поделишься, – последнее отнимут, да и с Олимпа свергнут только так.
ВЕНЕРА – Да кто она такая? Даже не из глины, как горшков-квиритов, из персиковой мякоти ты вылепил ее себе в утеху. Зачем делиться мне с соплячкой?
АПОЛЛОН – Затем, что молодость всегда права, какой бы дурью ни терзалась. Наслушались реклам – «бери от жизни все и по максимуму» – теперь не остановишь.
ВЕНЕРА – Мала еще нахалка быть богиней.
ЮПИТЕР – Опять ты за свое. Делиться надо, чадо виртуальное мое. Что как, от чар девчонки изнывая, нас не спрося, действительно провозгласят квириты Беренику молодой Живой богиней Любви и Красоты, а? Лишат тебя последней синекуры. Ну, что тогда? Зачем ты им, старуха?
ВЕНЕРА – Твори что хочешь, Красоту на поругание квиритам не отдам. …
ЮПИТЕР – Напрасно хорохоришься. Обузой станешь для Олимпа. Уволить не могу тебя, не властен над фантазией квиритов, низвергнуть в Тартар – жалко, ты хоть и виртуальная, а дочь Царю богов.
АПОЛЛОН – Прикинь сама… Ты – далеко, на небе, а Береника – рядом, – на земле. Да заодно с тобой и я могу лишиться сана Царя Богов. Да как бы нас гуртом не помели с Олимпа, восторженные почитатели красавицы-нимфетки.
ВЕНЕРА ЛУКАВО – Вот этого не будет никогда, пока я полновластная богиня.
ЮПИТЕР – О, женщины! И сан божественный от жажды мести не спасает. Я ведаю, что ты замыслила. Злой умысел напрасно ты лелеешь. Разоблачить фруктовую нимфетку Беренику не позволю! Иль я не Царь богов.
ВЕНЕРА – Раз царь – блюди обычаи священной старины. Не смеешь допустить кровосмешенья Земной реальности и вымысла поэта, что навязал нам стать героями уродливого пасквиля о нашей жизни.
ЮПИТЕР – Я-то блюду наш интерес, но молодости все по барабану…
АПОЛЛОН – Старуха ты, где угодить тебе новейшей молодежи.
ЮПИТЕР – Последний упреждаю раз, не смей мешать нимфетке. Запомни, доча, должна прижиться у квиритов Береника. Должна, кровь из носа – должна! И ты мне в этом будешь помогать, не то низвергну в Тарар, кочегаром будешь шмуровозить у котлов с кипящею смолой.
ВЕНЕРА – О, Горе олимпийцам! Отец наш выжил из ума. Вымыслами драматурга ты еще владеть не научился, отче. А вот что стал ты пленником коварства Береники – это факт. Признайся, что-то ты задумал в тайне от богов? А может быть, и бегство выскочки устроил втихомолку от Богов со скуки?
ЮПИТЕР МЕЧТАТЕЛЬНО – Да я и не скрывал, что Рай Земной для Идеальной Красоты мечтаю возродить. Глядишь, с квиритами и породнимся для начала через Беренику. А уж потом.
ВЕНЕРА – Рассыплешься от ветхости, отец.
ЮПИТЕР – А уж потом, – все обновлю, исправлю каждую промашку, все пороки изживу. С нуля начнется эволюция Земли, дам новые законы для Природы, дам мамонтов и динозавров для лугов цветущих, и воцарится благодать вегетарьянства. Ни хищников, ни вольнодумцев, ни борделей ну, чем не жизнь для идеальной Красоты?
АПОЛЛОН – Увы, старик, и эта благодать тебе наскучит. Уже наскучили парфяне, греки, египтяне. И Лесбия блудливая не надолго потешила тебя. Всех стер с земли, карающей десницей, как слизь, как гниль…
ВЕНЕРА – Меня обрек на непорочность вечную, дабы блюла безгрешность Любви и Красоты. Я молодость отдала этой службе, годочки золотые, и вот награда, – отнимаешь Красоту, прославленную тщанием Венеры. Зачем ты сделал Беренику похожей на меня?
АПОЛЛОН – Ой, не дерзи. Ты прославляешь себя на небесах. А Береника тебя прославит на Земле.
ВЕНЕРА – И ты за Беренику? Вы сговорились…
АПОЛЛОН – Мне Береника – что есть, что нет. А Рая на земле не хочет только Марс кровавый.
ЮПИТЕР – Смотри, дочура, ты всех нас перессоришь. Остерегись перечить. Я всех любил и не моя вина, что не дано Юпитеру быть однолюбом, что обречен томиться жаждой перемен. Ломать и делать, делать и ломать – судьба моя, назначенная мне Вселенной.
АПОЛЛОН – А с нею не поспоришь, слишком велика, чудовищно ее молчанье.
ЮПИТЕР – Мне много и не надо, достаточно хоть раз нимфетке разродиться полубогом– получеловеком, и племя новое землян укоренится средь квиритов. Да, поначалу – тайно будут размножаться полубоги, прикинувшись горшками. А дальше дело техники. Я вас вон, сколько наплодил с Юноной и динозавров напложу.
ВЕНЕРА СМЕЕТСЯ – Ты в детство впал, отец. Как мило бредишь наяву, ну как, скажи, ну как зачнет твоя бесполая нимфетка, муляж из мякоти фруктовой? Скорее персик, а не женщина она. Косточкою персиковой разве разродится. Вот будет императору потеха. Давно он метит потягаться с тобой могуществом ума и дури.
АПОЛЛОН – И я не прочь к нимфетке прикадриться. Хоть раз почувствовать на ощупь Красоту. Тебя не ущипнешь, а шаловливые ручонки чешутся…
ВЕНЕРА – Нет, ты меня не любишь, отче. Доверил славить возвышенную Красоту фруктовому фантому, моей искусственной двойнице.
ЮПИТЕР – Тьфу, типун тебе на язык! Сказал же – она вполне функциональна, чтоб за женщину сойти. Дело техники осеменить нимфетку, правда, тайной. Смотрю, ты верить перестала в чудодейственный талант отца. Квириты обожают чудеса, и Чудо им Юпитер явит. Сказал, нимфетка забеременеет и родит благополучно в срок, – и не перечь!
ВЕНЕРА – Смотрю, ты чудо отличить от глупости уже не в силах, бедный сумасброд.
АПОЛЛОН – Да ладно! Эх, чудо будет – первый сорт, ты только не кобенься, и помогай отцу.
ЮПИТЕР – Сегодня же пойдешь по городам и селам, присмотришь женщину, что на сносях, красивую, здоровую и молодую. А остальное дело техники секретной. Пока идет спектакль и вырастет нимфетка, и выйдет замуж, и забеременеет, и родит. А вот Кого родит – наш драматург еще и сам не знает.
ВЕНЕРА – Нет, нет, ты спятил, папочка. Я душу не отдам фруктовому фантому.
ЮПИТЕР – И не надо. Своя у ей останется душа и на земле. И только тело превратится из твоих иллюзий в добротный манекен, вполне функциональный, чтоб магией своей весь мир свести с ума от вожделенья.
АПОЛЛОН – А ты? Твоя возвышенная Красота теперь волнует лишь седых поэтов. Их отпустило вожделенье на свободу. Мирок их между небом и землей, там и цари. Их век недолог, не надоедят.
ВЕНЕРА – Ну почему ко мне так липнут старики… Ну разве я старуха?
