Магсад Нур

Из Тайн Города Ветров

ЖЕЛЕЗНЫЕ ЛИСТЬЯ НА МЕСТЕ СТАРОГО КЛАДБИЩА

...Перед моим окном прикреплена железная решётка. Дорогая работа, с узорами-бута*. Без зелени вьюнков и колючих сосен здесь и зимой не обходится. Когда поднимается ветер, на улицу вверх и на улицу вниз не найти зелени, которая бы вобрала в себя пыль - кругом серость...

...Местность, притороченная к моему окну и стенам - грот, прильнувший к серости косогора. Сады, вроде: чинара рядом с тутовником... кто что захотел, то и всадил в землю; вьюнки и вечнозелёные деревья всё тянутся ввысь. Это место старого кладбища, земля здесь сильная. Выровняли и понастроили. Многим это место по душе; теперь несколько пятиэтажек с низкими потолками называем "Академгородком"...

Число железных решёток растёт без устали; последние узоры похожи на листья деревьев. Красятся в белый и укрепляются в нише. Подобные железные решётки появляются и в серых частях города - всё выстраиваются и выстраиваются перед окнами...

Иногда расширение места для решёток становится неизбежным; когда вьюнки и многолетние виноградные лозы мешают что-то строить, их вырубают. И рубятся ветки...

***

Сижу за железной решёткой своего окна и размышляю: какую ветку тутовника срубить, чтобы протянуть бельевую верёвку...

*Бута - азербайджанский узор в виде капли, символизирующий любовь и жизнь.

ЖЕНЩИНА И ДЫМ

...Её окна выходят на небосклон. Немногим раньше трепыхалась в вечно расстеленной постели. Проклинала всё, ругалась. Как только смеркнется, выйдет из дома. Всё металась, подошла к окну. Совсем не думала, что солнце так поздно садится: хотелось крикнуть "Ты посмотри на эту суку, бог ты мой!" и, если бы достала (даже просунула руку между железными прутьями), отделала бы толстуху, которая из окна пятиэтажки напротив сыпала пеплом на крону высокого тополя. Жаль, но высыпающая пепел своё дело знала: расстелив пышную грудь на балюстраде балкона, оглянулась по сторонам, и, как только опрокинула пепел из ведра на дерево, тут же сунулась обратно. На тополь и обрывающийся над пятиэтажкой небосклон брызнул красно-чёрный цвет заката... Пепел рассыпался по стволу, потом по веткам дерева, его разнёс ветер; цвет пепла смешался с горизонтом.

Изощрённо обругала высыпающую пепел, не остыла. Снова громко выругала и, игнорируя мужиков, уставившихся со двора на её сиськи, расстелила их чуть вперёд - душно было. Внутри что-то дёргалось, и каждый раз, почувствовав это дёрганье, выстеливалась наружу, прислонялась лбом к железным бута: несколько раз крутила головой из стороны в сторону, волосы рассыпались в такт движению, ветер подхватывал их и швырял на железную решётку... ей будто бы все были нипочём, томилась в сомнениях, приговаривая "Есть ли конец, нет ли, Бог мой"...

Недалеко от окна образовалась свалка, её подожгли в вечерней тишине. Листья и срезанные ветки горели вместе с целлофановыми пакетами, а синий дым из ведра с заржавленным боком тянулся вверх, к небу. "Дым тоже за душу тянет: как у всех наказаний, у него тоже есть запах и цвет. Но всё это растворяется и исчезает в пространстве наверху."

Выручили сигареты: опять зашлась кашлем; и в этот раз выплюнула мокроту через окно во двор. Подумала, что вчера мокроты было больше: "ты смотри, уменьшается!". Ещё раз сжала сигарету белыми искривлёнными пальцами, втиснув меж губ, пососала. Синий, а потом белый, прошедший через лёгкие, дым поднялся из окна вверх и растворился...

...На следующий день увидела восход и вновь пережила похожую на вину ежедневную боль. В этот раз боль была сладкой: воочию представлялось, что всё забудется. И прокляла - землю, небо - всё, что было видно за окном. Вчера как будто хотела умереть, может, сегодня с наступлением темноты тоже захочет умереть, и завтра тоже. Завтра опять выглянет и проклянет женщину, высыпающую пепел, снова беззаботно покрутит головой из стороны в сторону и... уйдёт, наконец, вешаться или наглотаться таблеток и умереть. "Отчего же не умерла?!" В этот раз её остановил восход суки-Солнца из-за дерева, посыпанного пеплом. Оно ещё тот нахал! Когда-нибудь она тоже уйдёт в бесконечность тихонько, беззвучно, как вчерашний дым. Всё, что она пережила, поймёт и оценит бесконечность, в которой растворились дымы...

***

И, чтобы забыться, смыть с себя грязь, выплюнуть мокроту - в горячей воде внутри всё смягчается - ушла купаться... Вода пошла мутная... Пришлось выждать. Вернулась к окну, снова выгнулась к рамам...

ЛЕЖАЧИЙ, КОТОРОГО БЬЮТ

... С прошлого года началось необратимое. Постарело, попортилось. Уже не было нужды в ком-то, в чьей-то помощи. На вопль чуть ли не обсыпающейся плоти ни само не откликнулось, ни кто другой. Замерло: будто иглу проглотило, гордость заела. Получилось ли у Него, это уже другой вопрос, насытилось ли земными благами, и кто хапнул Его богом данный кусок, вокруг ведь полно! С другой стороны, владело ли Оно силой, чтобы обложить окружающих, избить, дать по башке и вырвать кусок из рук. Обогнать тех, кто противостоит: оно ведь недосягаемо - у него уйма корней, оно самонадеяно, земля затрясётся, стоит Ему шевельнуться... Не случилось. Женщина с четвёртого этажа высыпала пепел на Него: эта женщина каждую неделю...

Оно всё росло и росло, не останавливаясь. Дальше некуда. Правда, когда вчера зашла речь, окружающие опять сказали, что Оно прожило, никому не причинив зла. Сказали, у нас всегда так, нужно было Ему цену знать и т.д. А Оно росло без устали, мозги были бы, и по-другому росло бы. Но рост ввысь у них в роду. Ну не сделало Оно этого, не смогло.

Ещё при жизни - да и в тот день, когда упало и умерло - те, у кого голова кружилась от Его высоты, больше всего женщины, поджимая губы, проклинали: ну куда ты растёшь, эти твои отростки опостылели людям: один оттуда, другой отсюда, если не дашь им по башке, в дом ворвутся...

Оно упало: если уж на то пошло, с прошлого года никуда не годилось, и отростки не слушались. Те, которые годами высасывали соки, впившись в Его ствол, разбегались. Времена, когда Оно было самонадеянным, остались позади: теперь весной и летом всем в глаза лезло. Осень и зиму тоже вроде пережило; я подумал, может, оклемается... не вышло, напрасно надеялся...

Позавчера было, да, позавчера, проклятущий ветер ни с того ни с сего так опрокинул Его, что крик женщины с первого этажа собрал всех к дому напротив моего окна. Оно потеряло равновесие. Пошелестело, опрокинувшись на железную раму, стёкла сломались, Его крона сунулась через окно внутрь, потом, снова не сумев сохранить равновесие, с грохотом ударилось о землю и распласталось на асфальте.

... Я давно знал женщину, которая опрокидывала на Него пепел: на четвёртом живёт, у мужа "ГАЗ-24". Любят всей семьёй по воскресеньям жарить шашлык в садике с вьюнками напротив дома. Неплохие люди. Повезло им: муж этой женщины дал поручение обрубить Его сучья, аккуратно собрать всё и снести в сад. Это случилось после того, как Оно уже три дня пролежало. Его корни выскочили из земли. Ствол зацепился о железную решётку квартиры на первом, и повис...

***

... Зимой те, с четвёртого, жарили шашлык на балконе и часто женщина из этой квартиры опрокидывала на Него сверху пепел и быстренько совалась обратно...

В КЕПКЕ

- Сукин сын, ты сломал дверцу машины, ты и плати.

- Суёшься, куда не попадя, проходу не даёшь! Всюду ты впереди...

- Я таких пацанов, как ты, на ферме отправлял овец пасти.

- А чё ж ты оставил свою пасьбу, ты,...

- Пока ты здесь кайфовал, я жену и детей из-под обстрела выводил...

- Не выводил бы...

- Щас как дам топором по башке...

- Работай давай, не на отдых приехал, если не починим дверцу Волги...

- Не болтай, почём договорился...

- За двадцать.

- А дверца...

- Да знает он - у рабочего бабок нет, на худой конец за работу не заплатит... прокурор всё-таки...