Римус сидел на заднем дворе школы и чувствовал, что слезы начинают душить. Он не был плаксой, отнюдь, он даже был очень жизнерадостным ребенком. Но если бы осознание того, что скоро полнолуние… почему, почему, почему он не может быть нормальным? Почему он не может как и все нормально спать в полнолуние, не прячась в Воющей хижине? Почему он не может нормально играть со сверстниками, боясь, что они проникнут в его тайну, начнут презирать? Знания — вот его друзья. Они его точно не бросят. Заключенные в книги, они аккуратными рядами стоят на полке и улыбаются ему. Единственные. Даже родители, и те особо не подают надежд по поводу судьбы своего сына. Отвергнутый.

— Эй, я не знаю, что у тебя случилось, но съешь. Полегчает.

Римус, ушедший в свои мысли, с трудом сфокусировал взгляд на темноволосом улыбающемся мальчике, который протягивал ему шоколадку. Люпин немного отодвинулся, продолжая обнимая колени. Ему было страшно, он думал, что этот мальчик сейчас, смеясь, отдернет сладость и убежит всем рассказывать о шутке, которую провернул. Он и его друг часто так делали. Как же их звали? Сириус и Джеймс?

Но вопреки его ожиданиям, Сириус сел рядом, практически всунув в руку Римусу шоколад.

— Когда я грустил, мне всегда помогал шоколад. Помню, мама всегда на меня кричала, находя очередные обертки от него, потому что у меня чувствительные зубы. Но это того стоит, — он положил голову ему на плечо, продолжая улыбаться. — А тебя Римус зовут? Я часто тебя вижу, но ты как-то всех сторонишься. Тебя обижают?

Римус почувствовал, что горло сжимает сильнее. Но сил стряхнуть голову этого любопытного мальчишки, оттолкнуть его, не было. Пальцы будто сами собой распечатали сладость и запихнули в рот пару кусочков. Немного горьковатая, но все равно вкусная, шоколадка правда сделала свое дело. Выдохнув, он закрыл глаза. Горло стало немного разжимать.

Сириус улыбнулся.

— Я же говорил. Ну что, правда полегчало? А теперь пойдем, скоро отбой.

Он взял его за руку, потянув в сторону замка. Римус послушно шел за ним, понимая, что этим теплым серым глазам и задорной улыбке нельзя противиться. Он понимал, что, неожиданно для себя, ему хочется коснуться этих темных, слегка кучерявым волос. И это его испугало. Но родители запрещали ему общаться с другими, разве можно с ним говорить? А что, если он проговорится? Ему стало страшно. Но теплая рука, уверенно сжимающая его ладонь, успокаивала.

Придя в спальню для мальчиков в башне Гриффиндора, Сириус уверенно посадил его на свою кровать.

— Отныне — мы друзья. И если кто-то хоть раз обидит тебя, я ему задам. А теперь смотри, что у меня есть.

Он, оглянувшись, достал из чемодана какие-то плакаты. Сунув Люпину в руки, он шепнул доверительно: «Маггловские. Не растрезвонь». Уж что-что, а тайны Римус умел хранить. Развернув бумагу, он увидел плакаты. На одном из них женщина в купальнике рекламировала на фоне жаркого солнца лимонад. На другом были странные маггловские изобретения, именуемые машинами. А на третьем была изображена популярная тогда рок-группа. Римус смотрел во все глаза.

— Это…

Сириус улыбнулся.

— Это будет наша с тобой тайна.

Годы шли. Римус постепенно влился в компанию Джеймса и Сириуса так, словно они и не были никогда раздельно. Ребята все делали вместе. Пусть Римус и не одобрял многое, тем более став старостой, но не участвовать не мог. Одна улыбка Сириуса, и оборотень был согласен на все. Джеймс даже подшучивал над друзьями. Но потом, когда тот заметил Лили, ему стало не до них. И Римус с Сириусом могли проводить больше времени вместе.

— Эй, Лунатик, подай мне тот учебник, — лениво протянул Сириус, закинув ноги на спинку кресла в гостиной. Его волосы, уже достаточно длинные, свисали до пола. Римус фыркнул.

— Встань и сам возьми.

Была уже за полночь. Все, даже засиживающиеся надолго, давно ушли. Римус сидел по-турецки на ковре напротив камина и листал свои записи. На нем был старый разношенный свитер. Казалось бы, ему надо было бы сменить его, Римус даже хотел его выкинуть, но Сириус не дал. Ему безумно он нравился, особенно на друге. «Ты сразу такой… домашний», — говорил ему всякий раз Сириус и улыбался. И Римус покорно надевал его каждый вечер раз за разом.

— Тем более ты ничего не смыслишь в нумерологии.

— Ну-у-у-у-у, не будь таким занудой. Не вынуждай меня встать, — Блэк игриво улыбнулся и поиграл бровками.

— Отстань, Бродяга, завтра контрольная. Мне нужно нормально подготовиться и сдать СОВ. Тебе, между прочим, тоже, — он строго посмотрел на брюнета. Тот радостно сполз с кресла.

— Ага. Но у нас же есть дела поприятнее, да?

Он медленно забрал записки из тонких пальцев старосты, отложил их. Римус замер, чуть прикрыв глаза, позволяя делать все, что Сириусу заблагорассудится. Тот улыбнулся и навис над блондином.

— Ты прекрасен. Но без этого свитера… — брюнет многозначаще ухмыльнулся.

Римус вспыхнул и отвернулся.

— Оборотни никогда не могут быть прекрасными. Они чудовища, — тихо прошептал Люпин. Сириус закусил губу, а потом медленно и поцеловал. Медленно. Нежно. Тянуще-сладко. Как умел только Блэк.

— Оборотни нет. Но ты человек. И ты мой возлюбленный.

Римус тихо всхлипнул и обнял брюнета, прижимаясь к нему, затягивая в новый поцелуй.

***

— Я уже не могу! Римус, это слишком ответственно. Я боюсь не справиться…

Война. Такое страшное слово, особенно, когда у твоего друга ребенок, которого она может коснуться. Который может остаться без родителей. Каждый раз, уходя на задание Ордена, они клялись друг другу заботиться о малыше Гарри. И именно сейчас он тихо посапывал в кроватке, не подозревая, о чем спорят взрослые.

Люпин подошел и обнял стоявшего у окна Сириуса со спины. На оборотне был тот же старый и еще более растянутый свитер. В одной руке он держал шоколадку, которую он положил перед ним.

— Съешь, полегчает, — прошептал он, целуя мужчину за ухом. — Ты со всем справишься. Они наши друзья, ты не подведешь их.

— Хвост тоже…

Римус вздохнул.

— Сириус, нельзя перекладывать ответственность. Разве Гарри не твой крестник? Как ты думаешь, что скажет он тебе, когда подрастет и узнает…

Сириус развернулся и резко прижал блондина к стене. Он жарко поцеловал его, жадно запуская руки под свитер, оглаживая упругие мышцы живота и груди. Люпин тихо застонал, но позволил Блэку продолжить. Это было нужно ему. Это нужно было им.

Римус сидел за преподавательским столом, жутко волнуясь. Рядом с ним сидел Сириус и улыбался во весь рот. Ровно 1 сентября, 10 лет назад пришла радостная весть: Тот-Кого-Нельзя-Называть был побежден. Лили и Джеймс вернулись с задания целые и невредимые. А пророчество оказалось ложным. И именно сейчас Люпин смотрел на то, как сына их друзей, крестника его любимого шляпа распределяет по факультетам. И единственное, о чем они молить, это…

— ГРИФФИНДОР!

Люпин радостно улыбнулся. Он знал, что теперь все хорошо. Ему действительно полегчало.