Всего в паре метров от них к десантированию готовились Абараи, Старрк, Хирако и Мугурума. Откуда-то со стороны слышался голос Шибы, собиравшего свою группу. Посреди общей пещеры уже формировалось кольцо из духовных частиц — сенкаймон.
— Почему вы идете первыми? — все же не удержался Бьякуя. — Что, некого больше послать?!
Ичиго посмотрел на него серьезно и кивнул. Улькиорра мазнул по Кучики холодным взглядом и процедил сквозь зубы, что они вообще-то десант, это их работа, если кто не знал. Куросаки примирительно улыбнулся:
— Мы хорошо сработанная и подготовленная группа быстрого реагирования, а сейчас как раз такой случай. Не волнуйся, нас этому учили. И сам на рожон не лезь, а то знаю я тебя. И, ради Великих, сходи за броней! Давай же, ну! — он развернул Бьякую и легонько шлепнул пониже спины, придавая ускорение. Когда возмущенный и смущенный Кучики обернулся, чтобы высказать все, что он сейчас подумал о наглых сопляках, в мареве телепорта виднелась лишь рыжая коса замыкающей Иноуэ.
А еще через пару минут и сам Бьякуя уже стоял на гранитных плитах королевского дворца в Сейретее, и вокруг него плавились под лазерными лучами старинные барельефы, пахло паленым мясом, орали сотни глоток и было не разобрать, кто где и что происходит. Хвала Великим, Сопротивление додумалось все же одеть бойцов в униформу, иначе у многих были все шансы попасть под огонь своих же. Ко всеобщему удивлению, особенного отпора нападающие не встретили. Редкие рядовые квинси, попадавшиеся в запутанных переходах, палили по незнакомцам не столько в попытке отбиться, сколько от истерической растерянности. Вскоре выяснилось, что и беспорядочная пальба по прибытии велась не охраной дворца, а встроенной автоматической системой обороны, среагировавшей на несанкционированное проникновение. Несколько удачных выстрелов в нужные точки разрушили целостность контура — и Сопротивление получило возможность беспрепятственно рассредоточиться по всему зданию.
В задачи боевых групп входило нейтрализовать любого встречного, захватить коммуникационный центр и рабочие кабинеты правительства, взять в плен верхушку Вандеррейха, прибывшую с Яхве Бахом и столько лет водившую весь Нихон за нос, и не допустить прихода подкрепления в виде патрулирующих город нарядов.
Встретивший сопротивленцев Кёраку радостно сообщил, что урожденные нихонцы, служащие сейчас в Готее, все предупреждены и полным составом выступают за свержение квинси. Зараки и Комамура в городе, контролируют ситуацию; Куроцучи, испугавшийся расправы со стороны бывших сослуживцев, пытался бежать, но был задержан; Сой Фон найти не удалось, а вот ее лейтенант первым прибежал сдаваться, приволок два мешка рабочих планшетов, нашпигованных секретными данными, и всячески демонстрирует готовность к сотрудничеству. Из квинси под стражу взяты Лилье Баро́, Аскин Наклевар и Жерар Валькирия, погибли Пернида и Вейзоль, Эс Нодт исчез. Также оказалось, что собственно штурм случился не столько из-за провокационной свадьбы Абарая и Рукии, сколько из-за внутренних разногласий среди Вандеррейха.
Это была самая нелепая боевая операция за всю историю Готей-13, основанная и разработанная на самых нелепых предпосылках, вопреки здравому смыслу и закону вероятности, завершившаяся победой. Пока на Саяне высчитывали время, которое потребуется захватчикам, чтобы сообразить, с чего это в официальных сводках появляются имена погибших офицеров, и предпринять логичные и оперативные меры, в королевском дворце Сейретея шла своя подковерная возня. Разработчик хитрого устройства, запускавшего псевдовитальные функции давно покойного Императора в случаях необходимости, Наклевар рассорился с идейным вдохновителем этой авантюры — Эс Нодтом. Когда попытались призвать в третейские судьи главнокомандующего Хашвальта, найти его не удалось. Мерзко ухмыляясь, Нодт утверждал, что Юграм встанет на его сторону, а всяческим инженеришкам нечего мечтать заполучить денег больше, чем они могут унести в дырявом кармане. На эти слова бурно отреагировали все верховные квинси, внезапно прозревшие и обнаружившие, что это они служат памяти Императора за идею и скромное жалованье, а кое-кто еще и золото с этого имеет, причем немалое его количество. Нодт презрительно фыркнул и удалился, зато как-то почти сразу нашелся Хашвальт, который действительно вступился за наглого манипулятора и всех послал в неприличные места. Высший состав Вандеррейха поворчал, но смирился и уже почти разошелся, когда Юграм Хашвальт вдруг пошел волнами, затем с него посыпались битые пиксели — и голограмма развалилась, явив изумленной публике… все того же Эс Нодта!
Гневу бравых вояк не было предела. Как-то сразу все вспомнили, что на совещания к Командору этот неприятный тип не ходил уже лет десять, и теперь становилось понятно, почему. Также становилось ясно, по какой причине Хашвальт всегда поддерживал все идеи и инициативы Эс Нодта. Да потому, что хитрец выступал в личине Командора сам! Разоблаченный обманщик применил слезоточивую гранату в закрытом помещении и под шумок смылся. Как раз явившийся на доклад Кёраку — единственный из капитанов-нихонцев, кто худо-бедно выполнял свои обязанности и даже не игнорировал в последнее время командование — имел удовольствие наблюдать, как толпа высокопоставленных квинси носится по дворцу в поисках предателя и вора, а на совет поручить дело специалисту едва не схлопотал в глаз.
А дальше стало еще веселее и задорнее. Эс Нодта искали в его покоях, в его кабинете, в его лабораториях, караулили на выходах, в том числе и потайных, а он тем временем явился в ставку Готей-13, с которой у королевской резиденции был налажен постоянный телепорт, и объявил рядовым бойцам, что во дворце бунт, Император убит, Командор убит… короче, хватайте оружие, айда давить мятеж! Даже если рядовым нихонцам и служившим простыми офицерами квинси было наплевать на разборки вышестоящих, они не могли проигнорировать прямой приказ.
…Когда дворцовая стража и полевые отряды выяснили, что создают панику и неразбериху в интересах беглого предателя, ловить его уже было поздно. Зато воспользовавшийся сумятицей Кёраку сунул любопытный нос в интересный шкафчик в личных покоях Эс Нодта. В шкафчике, к удивлению и негодованию присутствовавших при этом вандеррейховцев, обнаружился проход в потайное помещение, а за ним — тесная комнатка-камера. Просидевший в ней без малого десять лет, тощий и почти свихнувшийся Хашвальт попытался загрызть (в прямом смысле слова) освобождавшего его Валькирию, но получил по темечку и покладисто отключился. Пока Кёраку волок его в лазарет, по дворцу пошла вторая волна суеты и разборок, но в чем там было дело, так и осталось загадкой. А капитан Восьмого подразделения Готей-13 понял, что лучшего времени для штурма и придумать нельзя. Именно сейчас, когда Вандеррейх полностью деморализован, когда опергруппам и городским нарядам ничего неизвестно и есть шанс перетянуть их на свою сторону, когда высокие чины сами в раздрае и можно брать их тепленькими, и надо нанести удар. Он, почти не скрываясь, отправил на Саян короткий призыв, но сигнал не прошел. Он попробовал еще раз, но с тем же результатом. А пока он возился с заглючившей аппаратурой, на один из терминалов пришла информация о зафиксированном в общем реестре упоминании активности некоторых давно покойных офицеров. Хвала Великим, подумал Кёраку, что в комм-центре нет посторонних! А то ведь в другое время такая инфа могла бы спровоцировать весьма активные ответные меры. Ему понадобилось несколько минут, чтобы сообразить, что Сопротивление тоже способно это просчитать, а зная Айзена и Урахару — и просчитало… Именно поэтому, когда видеосвязь все же заработала, он и наорал на единомышленников. Слава Великим, они хотя бы не впали в буйную растерянность, напротив, сработали быстро и четко. Вот так и получилось, что вернуть Нихон его законным хозяевам и скинуть гнет имперских захватчиков удалось за какие-то сорок минут.
Разумеется, в Сейретее находились еще тысячи квинси — этот народ, пришедший вслед за Яхве Бахом, довольно глубоко врос в нихонскую землю, пустил корни и почти полностью ассимилировался с местным населением. По всему материку были раскиданы полувоенные базы, выполнявшие на местах функции стражи порядка. Однако военная верхушка была почти полностью обезврежена, а сведения о смерти Императора распространились по городу с невероятной скоростью.
