Уточнения были излишни.

Поэтому Бьякуя просто поднялся на ноги, отряхнул налипший на подол шубы снег и сделал несколько шагов в сторону входа. Он был уже почти внутри, когда в его спину впечатался снежок.

Кучики обернулся, нехорошо сузив глаза, прожег рыжего нахала гневным взглядом. Тот разухмылялся еще шире, катая в руках следующий снаряд.

— Не кисни, — бросил он небрежно. И без размаха запустил в Бьякую снежным комком.

— Сдурел? — холодно поинтересовался бывший капитан, отбивая снежок ладонью.

— Не кисни, говорю! — расшалившийся мальчишка наклонился, зачерпнул снега, в два хлопка соорудил очередной шарик.

— Все равно промажешь, — невозмутимо проинформировал его Кучики.

— Ах, так?!

Все-таки неправы были древние ученые, считая, будто на изолированных территориях эволюция идет по одним и тем же принципам: жители Саяна определенно эволюционировали в какую-то другую сторону, налево от нихонцев. Иначе как объяснить эту их способность размазаться по воздуху, чтобы в доли секунды преодолеть любое расстояние? Бьякуя ощутил мощный толчок в грудь, короткую подсечку под колени — и обнаружил себя в сугробе, придавленным сверху торжествующим противником.

Драться с Ичиго не хотелось, тот не нападал, а баловался. Но и спускать с рук такое вопиющее безобразие тоже было нельзя. Кучики и Куросаки несколько минут барахтались в снегу, применяя борцовские приемчики и захваты, но не в полную силу. Ичиго радостно ухмылялся и даже посмеивался, Бьякуя старался сохранить независимый и суровый вид, но в конце концов проиграл самому себе и тоже увлекся шуточным спаррингом.

В какой момент все изменилось, он не заметил. Просто внезапно хватка Куросаки стала в разы сильнее, улыбка из веселой превратилась в диковатый, полубезумный оскал. Побелела кожа, заострились черты. Глаза из теплых, ореховых с золотом, стали почти желтыми, с пульсирующим расширенным зрачком, и вполне отчетливо фосфоресцировали. По спине Бьякуи продрало морозом, не имеющим никакого отношения к снегу. Он попытался скинуть с себя парня, и тот явственно зарычал — в глотке заклокотал воздух. Это было жутковато. Шутки кончились.

Уже не забавляясь, Кучики перехватил руки рыжего, извернулся, перекатился по присыпанным снегом камням. Ичиго взрыкнул, мотнул головой — и снова оказался сверху. Сквозь мех, сквозь слои теплой одежды Бьякую обдало жаром, исходящим от юноши, а тот наклонился, приблизил ставшее совершенно белым лицо. Со смесью ужаса и жгучего интереса Бьякуя наблюдал, как расширяются у парня зрачки, как подрагивают крылья носа, когда тот втягивает воздух, едва ли не уткнувшись ему в шею над воротником… Вокруг словно сгустился воздух, от тягучей, наполненной еле уловимыми оттенками запахов субстанции, совершенно непригодной для дыхания, заломило виски. Ичиго наклонился еще ниже, растянул губы — стали видны ровные белые зубы, острые клыки. Парень буквально пожирал Бьякую глазами, а потом усмехнулся и лизнул — медленно, длинно, от бьющейся на шее жилки, по подбородку, по скуле к ушной раковине. Оглушенный происходящим, Кучики осознавал: Ичиго — альфа! И это не безумие, это возбуждение.

Бьякуя не зря служил последние двадцать лет, опасность он умел определять мгновенно и четко. И сейчас угроза была более чем реальной, поэтому без лишних проволочек бывший капитан впечатал согнутое колено в пах Куросаки и быстро, пока тот удивленно скулил, заломил Ичиго руки, связывая их так удачно размотавшимся шарфом.

То, что дальше происходило с парнем, больше всего напоминало эпилептический припадок: рыжик выл, выворачивался, рискуя выломать себе суставы, бился о камни всем телом. Тогда Бьякуя рывком перевернул его на живот, уселся сверху и макнул мордахой в снег. Подержал, пока скулеж не перестал напоминать вой животного, приподнял за волосы. На покрасневшей коже таяли снежные комочки, капли на ресницах походили на слезы. Ичиго дышал часто и неровно, но глаза его опять были карими. Он облизнул слегка припухшие губы и сипло проговорил:

— Еще.

Бьякуя с готовностью уткнул его лицом в сугроб, повозил за вихры из стороны в сторону. Дождался, пока парень не начал дрыгать ногами, снова приподнял голову.

— Хва… хватит! — Ичиго выплюнул снег, розоватый от крови.

— Уверен?

— Да!

Вместо ответа Бьякуя еще разок сунул голову Куросаки в снег, подержал там, слушая возмущенные вопли, потом отпустил, не торопясь, впрочем, слезать со спины.

— Для надежности, — сообщал он. Устроился поудобнее, придерживая руки вырывающегося юноши, и поинтересовался: — И что это было?

Ичиго перестал обиженно пыхтеть, сник, прикрыл глаза, укладываясь щекой на камень.

— Рецессивные гены, — глухо произнес он.

— Что, прости?

— Рецессивные гены. Рудиментарные инстинкты, — и замолчал.

Бьякуя подождал более развернутого ответа, но не дождался. Запоздало сообразил, что Ичиго неприятно говорить на эту тему. Тем не менее, вопрос надо было прояснить до конца.

— Это не так работает, — полувопросительно проговорил Кучики. Юноша под ним раздраженно дернул плечом.

— Расскажи это тем уродам, которые ставили эксперименты на моей матери.

Бьякуе стало неловко. В мире не было людей, чьи предки не подверглись бы научным изысканиям и модификациям в той или иной степени, однако все это происходило настолько давно, что уже не воспринималось чем-то негуманным и страшным. С теми, над кем колдовали идейные собратья Куроцучи, он не пересекался, а потому никакого личного мнения на их счет не имел. Оказалось, теперь придется определяться.

— Извини, — тихо сказал Кучики.

— Да ладно, ты здесь ни при чем. И ты тоже извини. Я потерял контроль.

— Теперь-то как? Долго нам с тобой еще тут загорать?

Ичиго ухмыльнулся, вывернул и приподнял голову, с интересом уставился на Бьякую.

— А если долго? Что ты делать будешь?

— Встану и уйду.

— А я тебя догоню? — предложил вариант развития событий молодой человек. Бьякуя прищурился, запустил пальцы в рыжие пряди и в тон Ичиго обозначил альтернативу:

— Мордой в снег?

Куросаки засмеялся и опустил голову.

— Не, не долго. Еще пару минут и можешь отпускать. Только слезь с меня, а то у меня без всякого рецессива в генокоде встает.

Бьякуя хмыкнул, но совету последовал. Пришлось сидеть с этим чудом природы, пока тот делал какие-то дыхательные упражнения и приводил в норму реацу. Кучики наблюдал за этим процессом с живым интересом и даже уловил некое движение духовной энергии вокруг Ичиго. С каждым днем он видел духовное поле человека все лучше.

— … вымирание человека как вида сумели предотвратить, однако многие считали выбранный вариант не столько неудачным, сколько аморальным, — размеренным, даже убаюкивающим голосом вещал Айзен, расхаживая перед монитором, на котором замерли картинки с мужской и женской человеческими особями в разрезе. Хвала ками, рисованными. — Дело в том, что досингулярное общество отличалось от наших с вами современников не только социальным устройством, но и в биологическом плане. Сейчас в это сложно поверить, но семь тысяч лет назад человечество делилось всего на два пола, и воспроизводство себе подобных было совершенно невозможно без участия обеих сторон. Да-да, Рукия, у тебя вопрос?

Средних размеров пещеру с относительно невысоким сводом приспособили под учебную аудиторию — по периметру стояли парты, у дальней стены высились стеллажи с бумажными книгами, сложенными картами и еще какими-то пособиями. Сейчас здесь собралось около трех десятков юных созданий, они расселись на застеленном шкурами полу и с раскрытыми ртами слушали лектора. Бьякую сюда запихнул Урахара, заявив, что любые знания необходимо изредка обновлять, а то ведь и забыть недолго.

Бьякуя покорно слушал общеизвестную, в общем-то, информацию, не столько вникая в суть, сколько рассматривая собравшуюся молодежь. Впереди маячил алый хвост его бывшего лейтенанта, рядом с ним притулилась мелкая девушка с темными волосами. Следом за ней расположились два худеньких паренька и рыжая девица. Она все время поворачивалась к своему соседу, а он шикал на нее, видимо, призывая к порядку и вниманию.