— Удивляюсь твоей осведомленности, — хохотнул Аэгнор и уже серьезно добавил. — Да, один из дальних патрулей пропал. Пока ничего не известно, но два дня назад они должны были вернуться. Кажется, предчувствие брата не обмануло.
Проводив меня до дверей комнаты и уже собираясь уходить, он вдруг добавил:
— Вы с Артафиндэ друг друга стоите, оба так мило краснеете!
Явно довольный собой, Аэгнор ушел. Войдя в свою комнату, я с трудом сдержала желание посильнее хлопнуть дверью.
========== Часть 14 ==========
Комментарий к Часть 14
Использован фрагмент текста из песни Тэм Гринхилл “Смерти нет”.
Я сидела в комнате и размышляла о том, как же все сложно в наших отношениях с Финродом. С одной стороны, я не могла не признать, что весьма неравнодушна к нему, да и я ему похоже симпатична, с другой же опасалась того, что наши с ним отношения заранее обречены. Что же делать?
Неожиданно в дверь постучались и вошел сам виновник моих размышлений.
— Мне сообщили, что Миримон возвращается, причем не один.
— Не один? — удивленно переспросила я.
— Он везет двоих. Девушку и мужчину, похоже, серьезно раненного.
— Кто они? Неужели что-то случилось с Береном и Лютиэн?
— Это не они. Сообщение было от Эдрахиля, а он знает обоих, — пояснил Фелагунд. — Скоро они будут здесь, ты пойдешь?
— Конечно!
Мы отправились встречать Миримона и его таинственных спутников.
Спустя несколько мучительных минут ожидания я увидела приближавшегося волка, его сопровождал десяток эльфов, должно быть, патруль. Среди них я заметила и светловолосого, улыбчивого Эдрахиля. На спине Миримона действительно сидела девушка. Узнавание пришло как удар обухом по голове. Не может быть!
— Ксю… эээ. Лаурэль! — закричала я, вспомнив, как она называла себя. Это казалось невозможным, но это действительно была она.
Как только Миримон остановился рядом с нами, она буквально рухнула с его спины. К счастью, Финрод успел подхватить ее. Она была бледной и осунувшейся, с красными от слез глазами, под которыми залегли тени. Рубаха была разорвана и больше напоминала топ. Взглянув на неподвижного перевязанного мужчину, я поняла, что Ксюша использовала его рубаху и часть своей в качестве бинтов.
— Айка! Ты жива! — Несмотря на очевидную слабость, она крепко обняла меня, стоило Финроду отпустить ее.
— Я тоже скучала! — Я обняла ее в ответ. — Откуда ты здесь? Что с тобой случилось?
— Мне очень нужна помощь! — в ее глазах стояли слезы. — Мы можем уйти куда-нибудь, где сможем поговорить?
Я заметила устремленные на нас любопытные взгляды замерших неподалеку эльфов.
— Кто это? Что с ним? — поинтересовался Фелагунд, глядя на спутника Ксюши.
— Не здесь, пожалуйста, — тихо попросила Ксюша.
Финрод кивнул, и мы, сопровождаемые Миримоном, по-прежнему везущим бесчувственного мужчину пошли в одну из комнат. Там волк довольно бесцеремонно скинул того на кровать и, фыркнув, отошел.
— Это Ксюша, моя подруга, — представила я. — Я и не знала, что она тоже оказалась здесь!
— Прошу вас, отложим церемонии, — взмолилась Ксюша. — Он ранен и уже три дня не приходит в сознание! Прошу, помогите!
— Как он был ранен? — спросил Фелагунд, переключая внимание на раненного.
— Орки, много, а еще балроги, — подруга вздрогнула и зеленые глаза снова наполнились слезами.
— Удивительно, что он вообще выжил. — Финрод склонился над мужчиной, осторожно переворачивая того на спину, и, отведя растрепанные, покрытые кровью волосы с его лица, застыл.
— Что случи… Ой! — Стоило мне взглянуть, как слова застряли в горле, и я тихо спросила: — Ксюша, а ты знаешь, кто это?
— Знаю! Спасите его! Его ранили из-за меня! — Спеша убедить нас, она распахнула свой разум.
Ого! Оказывается, она уже довольно долго была в Средиземье! В череде увиденных образов были и такие, которые заставили меня густо покраснеть. Фелагунд оказался покрепче, лицо его осталось невозмутимым, лишь алеющие кончики ушей выдавали что и он смущен не меньше.
— Ох! — Видимо, по цвету моего лица подруга догадалась, что в спешке показала что-то лишнее. — Простите, я не подумала…
Громкое и насмешливое фырканье Миримона мгновенно привело нашу смущенную компанию в чувство:
— Не знаю, как вас, а меня вполне устроит, если он не очнется совсем. Только стоило ли тогда тащить его сюда? Но вы продолжайте, не отвлекайтесь!
— Ты сможешь его исцелить? — бросив на волка свирепый взгляд, спросила я Финрода и шепотом добавила: — Но, если он просто ее использовал… я сама его убью!
— Не уверен, я никогда не пытался исцелить майа, — моя угроза в адрес Саурона его похоже позабавила.
— Я могу помочь? — вздохнув, спросила я.
— Может, споешь?
Мирмон снова фыркнул и вдруг затрясся, как в припадке:
— Вы с подругой прямо-таки ударный эльфийский хор! Видела бы ты, что она с балрогами сотворила, — наконец выдавил он, отдышавшись.
— Она? С балрогами?
— Прошу вас, сначала помогите ему, — вмешалась Ксюша, и мне стало стыдно.
Что же спеть? Главное, не добить ненароком… Было бы проще, если бы я знала, какой эффект будет от той или иной песни. Или дело не в песне, а просто в пении?
— Думай об исцелении и пой, — подсказал Финрод. — Я буду рядом и помогу.
Он положил руки на грудь Саурона. Я, после секундного раздумья, положила одну рядом, а в другую взяла руку подруги в надежде, что если все получится, то и ей помогу.
Ну, была не была!
Легкий ветра вздох — смерти нет.
Тот, кто пламя сам, не сгорит в огне.
Бьется на ветру, словно знамя, плащ.
Ветер, верный друг, обо мне не плач.
Все, что было — не было,
Все в огне сгорит,
Пламя рыжей птицею к небу полетит.
Имя мое прежнее здесь забудут пусть,
Долог путь в бессмертие —
Я еще вернусь…
Только долгий путь. Смерти нет.
Пламени цветок. Ярко рыжий цвет
Искры рвутся вверх — россыпь янтаря
Свой короткий путь я прошла не зря.
Все, что было — не было,
Все в огне сгорит,
Пламя рыжей птицею к небу полетит.
Имя мое прежнее здесь забудут пусть,
Долог путь в бессмертие —
Я еще вернусь…
Почувствовав сильное головокружение я едва не осела на пол, к счастью, Финрод успел поддержать. Он тоже был бледен, зато раны Саурона попросту исчезли. Сейчас было похоже, что он просто крепко спит. Это сколько же сил мы в него закачали? Надеюсь, не зря…
Я перевела взгляд на Ксюшу и увидела, что и ей стало лучше, все следы утомления и переживаний пропали. Разве что глаза по-прежнему были красными, но и то, скорее потому, что она не прекращала плакать.
— Я бы посоветовал заковать его, — предложил Миримон, подозрительно косясь на исцеленного майа.
— Нет! — тут же воскликнула подруга, из ее глаз опять покатились слезы. — Прошу, не надо! Он ведь знал, что его все ненавидят, но был готов на все, чтобы спасти меня! Он изменился! Я не лгу вам!
— Но ты можешь быть уверена, что он не лгал? — осторожно спросила я.
— Могу! Айка, прошу, убеди их!
Я вздохнула, сдаваясь, и вопросительно посмотрела на Фелагунда. Не могу видеть ее в слезах.
— Я не могу подвергать риску свой народ, — нахмурился он. Видно было, что ему жаль Ксюшу, но на кону были судьбы тех, кто ему доверился.
— Тогда и меня заковывайте вместе с ним! — Подруга заслонила собой Саурона.
— Гр-р, угораздило же с сумасшедшими связаться, — вздохнув, проворчал Миримон, видя решимость Ксюши и колебания Финрода. — Я позову своих, мы посторожим, но если он попытается сбежать — не обессудьте, — зловещая усмешка обнажила устрашающие клыки. — Многие из нас испытывают к нему далеко не теплые чувства.
Ксюша замерла, испуганно глядя на волка. Кажется, она решила, что, стоит ей выйти за дверь, как он тотчас же разорвет Саурона, до сих пор не пришедшего в себя.
— Пойдем, тебе надо помыться и подыскать что-то из одежды, — я подтолкнула подругу к двери.
