сидеть без работы.
В общем он продолжал работать, там, где работал, жена продолжала болеть, всё вяло и незаметно приобретало безвозвратный статус. Рассказав всё это, он сказал, что никогда не сможет бросить жену.
Уже далеко потом, у них возникали разговоры по поводу их треугольника. Он объяснял ей и просил понять, что если бы жена была здорова, то вопросов с разводом не было бы. Но объявить глубоко больному человеку, что я его бросаю по своей, ничем для неё необоснованной прихоти, только потому, что я влюбился как пятнадцати летний шнурок, он не мог, потому, что жену это убило бы! Она этого никак не заслуживает!
Жена и так всегда всё про него знала. Любящее сердце всё знает без слов. Она всегда знала, есть у него кто ни будь или нет. Так же и сейчас, она знала, но прощала ему. Когда-то в ранней молодости у них был разговор на подобную тему. Она его ревновала к своей знакомой, кстати сказать беспричинно. Знакомая, действительно была красивой барышней и чисто внешне ему нравилась, но ему также нравились и красивые деревья, и красивые камни, и красивые лошади, и красивые старики, ему вообще нравилось всё красивое. Остальным людям наверно тоже нравилось всё красивое, но он, будучи человеком
очень чувствительным и эмоциональным, наверно проявлял свои симпатии слишком непосредственно, именно потому, что ничего такого он и не предполагал. Так вот обсуждая тему верности и неверности, он объяснил ей, что прежде чем задавать вопрос о верности, подумай, какой ответ ты хочешь услышать. А услышав ответ, что ты с ним и вообще с отношениями, с жизнью, после этого будешь делать. Говорил он ей это не для того, чтобы сделать себе лучше, он думал и поступал точно также.
Поэтому, у них с женой, никогда не возникало таких разговоров, она прекрасно знала, что у него есть женщина, прекрасно понимала причину его долгого невозвращения, но ничего не говорила. Когда он приезжал, они общались, как очень уважающие и любящие друг друга люди, но речь о приезде назад уже не велась.
Лишь иногда, жена как бы в шутку, мимолётом спрашивала у него, не надумал ли он вернуться. Он либо уклонялся от прямого ответа, либо отвечал что-то неопределенное, но понятное, что, нет.
Да, так вот, бросить её он никак не мог, к тому же, есть ещё и дети, рождённые и выращенные в любви и взаимоуважении. Это могло быть и для них непоправимой травмой. Но это всё уже потом. А сейчас, услышав подробный отчет о семейном положении, она как-то даже с радостью
сказала, что это здорово, что он женат, что замуж она не собирается, что нахлебалась этого добра и хочет иметь свободные отношения.
С одной стороны, его это вполне устраивало, с другой, он прекрасно знал, что женщины, как только привыкают к мужчине, и как только понимают, что он им подходит, начинает претендовать на него юридически. В принципе он был бы и не против, если бы не тяжелая болезнь жены. Но даже если бы она была здорова, и они развелись, он бы никогда не бросил её полностью. Он всё равно поддерживал бы ней самые хорошие отношения. Зная и понимая это, он сказал ей, что через два-три года она захочет, чтобы он стал её собственностью. Она посмеялась над этим, сказав, что ему не стоит об этом волноваться. Он как раз, волновался не о себе, а будучи человеком честным и не желая причинить ей боль в будущем считал себя обязанным поднять этот вопрос. Её слова его маленько успокоили, но, чтобы полностью, то нет. Психологию никто не отменял, а психология, это наука опять же личный опыт тоже в урну не выбросишь. Ну и, как и следовало ожидать наука есть наука и всё подтвердилось вплоть до скандалов и обид. Но об этом позже. Сейчас он без умолку рассказывал ей всё что на ум приходило. Мысли обгоняли одна
другую, некоторые, не дождавшись своей очереди пропадали сами по себе.
Он заливался соловьём и был счастлив так, как никогда, Она же сидела практически молча, подперев подбородок рукой, в этой позе он её и сфотографировал в первый раз. Её он, не о чем не спрашивал. Ему было всё равно, что у неё было раньше. Главное, что она пришла к нему на свидание, сидит и с улыбкой слушает его, а это значит, что нет резкого отрицания, значит есть большая надежда, на благоприятный исход. Вот, что самое главное, а остальное приложится. Разберемся. Уж даже и не знаю, сколько времени он болтал, час-два, времени для него не существовало, сколько бы он еще мог болтать, непонятно, но пора было уходить, и она его с улыбкой остановила. Они попрощались и разъехались по домам…Он понимал, что ей надо спокойно подумать, взвесить и решить. Поэтому, ни о чем не просил и ни на чем не настаивал…
Глава четвертая.
Про мамку и не только.
Опять какая-то станция, опять выходят и заходят…полосатые штаны у девицы, похожи на те, в которых была она…Это был День рождения её бабушки. Было чудесное солнечное утро, теплая ласковая погода. Она была в полосатых в красную полосу джинсах, в очень миленькой кофточке. Такая одежда очень выгодно подчеркивающей её чудесную, стройную, женственную фигуру. Он смотрел на неё с наслаждением и не мог оторваться. Она, судя по всему это чувствовала и была ещё красивей от сознания, что она так красива, что её так любят. Там собралась вся её родня. Она представила его как друга. Людей много, у бабушки три дочки, у дочек тоже дети и у детей уже тоже дети. Всё как положено, сели за стол, тосты, поздравления, закуски, семейные разговоры, выходы на перекуры, тетатетные шушуканья, шутки, юмор, подколы, всё, как всегда. Он обращает внимание на то, что она почти не общается с матерью. Сначала казалось, что всё это из-за перекуров. Мать не курила, а она тогда еще курила и, как ему тогда казалось, поэтому больше проводила
времени с курящими сестрами матери.
По дороге домой, он спросил у неё, почему она
больше общалась с тетками, чем с матерью. Она рассказала ему обо всех накопившихся обидах по отношению к матери. При более тщательном расспросе, оказалось, что многие обиды у неё происходят не из личного общения с матерью, а больше из рассказов сестер. Ему это было не очень понятно, но если ты несколько лет своего детства живешь с теткой, то конечно же она начинает иметь авторитет больше чем у матери. И если любимая тётя изо дня в день говорит, что твоя мать плохая, то волей или неволей ты начинаешь в это верить. Тем более, что приводятся примеры, которые наиболее обидны ребенку, а если было что-то хорошее, то это относилось к разряду: ну подумаешь, привезла тряпок, лишь бы рот заткнуть. В общем, всё это ему жутко не нравилось, тем более что, постояв возле неё во время перекуров и послушав её тётушек, он сделал совсем нелицеприятный вывод в их адрес.
На тот момент он уже лишился матери. Он не был примерным сыном и может быть осознавая это очень скучал по матери и переживал, как, впрочем, и все, о том, что мало уделял ей времени и заботы. И что вот сейчас бы он конечно вел бы себя по-другому.
После смерти матери он стал относиться к пожилым людям с каким-то особым трепетом, словно отдавая запоздалый долг своей матери. Ему казалось, что мама увидит это и простит его за его раздолбайство, за то, что мало уделял ей времени, мало заботился о ней, мало любил.
И вот с таким набором чувств и опыта, потери матери, он стал говорить с ней и объяснять, как ему казалось единственно правильную точку зрения: маму, нужно любить, какой бы она не была, пока она жива. Когда она умрет, уже ничего не исправишь, не попросишь прощенья, не накормишь куриным бульоном, не подашь стакан воды. Потом, всю жизнь, будет мучать совесть, а ты уже ничего не исправишь, хоть на пупе извернись. Тихо-мирно, не с первого раза, но она поняла и приняла его точку зрения и постепенно стала налаживать более теплые отношения с матерью. Конечно, засевшие в детстве обиды так сразу никуда не денутся, опять же привычку общения тоже нужно выработать. Он, видя иногда, что она давно уже не звонила мамке, напоминал ей об этом, пока у неё не вошло это в привычку и потребность. Они иногда ездили к мамке, что-то там помогали, то дома, то на даче и в целом отношения у неё с матерью достаточно наладились. Она была довольна, тем, что помогает матери и мать ей за это благодарна.
