Если нянечка и понимала мои слова, то я, кроме стука зубов, ничего не могла разобрать. Разве что, когда он начал стихать, я вначале испугалась, а затем поняла – Милента просто засыпает.

– Ее точно отпустят? – повернув голову к Дизайнеру, спросила я. – Надеюсь, это не очередной обман?

– Если моя императрица захочет, я могу проследить за этим и доложить, – эхом откликнулся он.

Я же вновь скривилась от «императрицы» и от того, как могу жестоко обмануться этим его обещанием. Кроме себя в этом замке доверять мне некому.

– От вас в данном случае тоже ничего не зависит. Все будет так, как решит Ронан.

В этот момент Милента вздрогнула, резко скидывая с себя оковы сна, распахнула глаза и схватила меня за руку.

– Рон-нан, – повторила она. – Двое!

– Что двое? – не поняла я.

– Два брата! Ронан и… – Тут няню вновь заколотило.

– И Урсун, – дополнила за нее я.

– Да! – вдруг согласилась она, и ее глаза вновь принялись закрываться. – Урсун…

Пальцы няни разжались, и она окончательно погрузилась в сон.

– Обычный приступ бреда, – констатировал тюремный врач, когда я вопросительно глянула на него. – Часто бывает после разморозки.

– Вашей няне необходимо отдохнуть. – Хэдок прямым текстом намекал на то, что мне пора. – Да и двери закроются через десять минут.

Выпрямившись в полный рост, кивнула, но тут же дополнила:

– Тогда я хочу лично убедиться, что вместе со мной тюрьму покинут Милента и ее родственники. Они могут даже спать при этом, ничего страшного. Главное, я буду уверена, что они не останутся здесь еще на месяц. А то кто знает, вдруг их вновь отправят в криосон.

– Весьма здраво, – согласился мужчина, кивая доктору. – Подготовьте каталки. Эти люди покинут пределы тюрьмы вместе с нами.

– Но приказа императора не было! – возразил тюремщик. – Только на разморозку.

– Был, меньше часа назад. Устный. – Хэдок излагал четко и скупо. – И, как вы знаете, я не тот, кто стал бы врать о подобных вещах.

– Слушаюсь, – отозвался доктор и исчез за дверью вместе со спящей Милентой.

Не прошло и минуты, как каталки с тремя спящими людьми выкатили в коридор.

Я следовала за ними, смотрела на умиротворенное лицо няни и молилась, чтобы, когда она проснется, ее действительно отпустили. В конце концов, за это я продала целую неделю своего поддельного веселья и любви для проклятого узурпатора.

Из тюрьмы я решила выходить последней, перестраховывалась, хотя ощущение обмана даже сейчас никуда не исчезало. Я боялась, что стоит мне выйти, и за моей спиной тут же захлопнутся двери, отрезая от еще находящейся там Миленты.

Поэтому я настояла, чтобы первым вышел Хэдок, затем выкатили каталки, и только тогда шагнула сама, от радости совершенно забывая о неудобной юбке и наступая на подол.

Я толком не успела понять, что вот-вот встречусь с твердой поверхностью и набью парочку синяков, когда чьи-то руки подхватили, не давая даже кончиками ладоней коснуться пола.

Мгновение ушло на то, чтобы осознать, кто именно меня подхватил. Сердце застучало в бешеном ритме от страха, ведь близость Дизайнера и то, как его руки держали меня за обнаженную кожу плеч, пугало возможной болью.

Я до сих пор помнила то жжение, которое было в прошлый раз. Но сейчас кроме прохлады его пальцев я не ощущала ничего.

– Отпустите немедленно, – выдохнула, наконец найдя в себе силы говорить и понимая, как неуютно близко находится лицо Хэдока и его пронзающий взгляд. – Зачем вы это сделали? Ничего страшного бы не произошло. Максимум ссадины.

– Я обещал императору, что с вашей головы не упадет ни волоска, – произнес мужчина, ставя меня на ноги и тут же отступая назад.

Я принялась отряхивать несуществующую пыль с платья, чтобы хоть чем-то занять руки. Сердце грозило выпрыгнуть из груди, а вот мозг соображал как никогда ясно.

– Тогда, выходит, вы не выполнили другое обещание, данное Ронану. Я не должна была беседовать ни с кем, кроме Миленты, но разговаривала с врачом, – победно заявила, глядя Хэдоку в глаза.

Не знаю почему, но именно этот факт вызывал во мне настоящую улыбку. Дизайнер Смерти оплошал.

Но в следующий момент от радости не осталось ни следа.

В конце коридора показались люди, во главе которых я опознала идущего императора. Он приближался настолько стремительно, а на его лице было такое выражение недовольства, что мне невольно захотелось вжать голову в плечи.

Подавив в себе этот трусливый порыв, я обежала каталки со спящими и, буквально загораживая их собой, встала на пути Ронана.

– Кто посмел выпустить заключенных наружу? – прогрохотал узурпатор, останавливаясь в нескольких метрах. – Я давал разрешение только на разморозку. Хэдок, как это понимать?

Фигура Дизайнера, еще пару секунд назад стоявшая у двери в тюрьму, неуловимым движением переместилась, теперь уже загородив обзор мне.

– Я выполнял ваш приказ, господин. Вы обещали своей супруге разговор с Милентой и освобождение пленников.

– Я не уточнял сроков освобождения. До моего особого распоряжения эти люди должны оставаться под надзором.

Тут я не выдержала.

– Вы хотели сказать – в холодильнике, мой император? – То, что Хэдок перегораживает мне возможность смотреть на Ронана, нервировало, пришлось выглянуть из-за Дизайнера и продолжать: – Конечно же, тогда вам будет удобно продолжать меня шантажировать. Вот только если эти люди сейчас же не покинут пределы дворца, я отказываюсь сотрудничать и «играть в чувства» перед Мандрогирами. Можете поискать другую жену для этого занятия, а меня запереть в спальне. Потому что в противном случае я отказываюсь доверять вашим словам.

– Ты смеешь ставить их под сомнение?! – взревел Ронан.

– Смею, – как можно выше задрав подбородок и глядя ему в глаза, ответила я. – Если вы запрете Миленту в тюрьме до следующего открытия дверей, то через месяц, скорее всего, забудете ее оттуда выпустить. А меня уже не будет в живых, чтобы напомнить вам об обещании!

– С таким поведением тебя может не оказаться в живых гораздо раньше, – сквозь зубы прорычал император, я же еще более упрямо продолжала смотреть ему в глаза.

– Пугать смертью меня бессмысленно. Как минимум неделю я еще буду вам нужна, – напомнила я. – Улыбающаяся и очень «любящая».

По лицу императора было видно: он взвешивает мои слова. Так ли сильно ему необходима строптивая жена на официальном приеме чужой расы, или лучше действительно найти кого-то подсадного и более сговорчивого?

– Мой император, – опять заговорил Хэдок. – Церемонию бракосочетания транслировали по всем планетам империи. Госпожа Эсмиральда необходима завтра на приеме.

Скрежет зубов Ронана был отчетливо слышен даже за несколько метров.

– Миленту и остальных перевести на нижние ярусы дворца, – наконец произнес он, отдавая приказ кому-то за своей спиной. – После пробуждения отпустить, но продолжать слежку.

Ронан отделился от толпы своей охраны и подошел ко мне так близко, что его лицо нависло над моим буквально в паре сантиметров. Император пытался подавить меня одним взглядом. Но я не ломалась, терпела. Заставляла свой позвоночник быть ровным, а глаза сухими.

– Но учти, – прошипел он, пожирая глазами. – Если с Мандрогирами что-то пойдет не так, твоя нянька вновь окажется в этом месте. Так что научись улыбаться мне, Эсмиральда. Причем желательно прямо сейчас.

Несколько мгновений ушло на осознание его слов, а после через неимоверное усилие я выдавила улыбку и медленно произнесла:

– Так, мой господин?

– Слишком много яда в голосе. Потренируйся еще, – бросил Ронан. – А теперь иди в свою комнату. Через несколько часов я приду к тебе.

Душа провалилась в пятки. До этого император приходил только по ночам, хотя служанки намекали, что он может делать это в любое время. И вот сейчас Ронан выбрал секс для моего наказания.

– Мне нравится, как ты боишься, – произнес он. – Гораздо искреннее, чем улыбаешься.

Прозвучало, как «знай и помни, где твое место».