Американский дипломат и историк Дж. Сервис приводит следующее высказывание Мао Цзэдуна от 23 августа 1944 года: «Мы не ждем русской помощи. Русские очень сильно пострадали в этой войне, и они будут полностью заняты работой по восстановлению своей страны». При этом Мао Цзэдун пытался убедить Сервиса, что «китайские и американские интересы совпадают. Они согласуются экономически и политически… Вот почему нам так важно знать, что вы, американцы, думаете и намечаете. Мы не можем пойти на риск какого-нибудь столкновения с вами». По словам Сервиса, Мао заверял, что «политика китайских коммунистов является только либеральной», что «даже наиболее консервативные американские бизнесмены не найдут в программе китайских коммунистов ничего такого, против чего можно было бы возразить»[3].
Американский специалист Г. Форман приводит такое заявление Мао Цзэдуна: «Мы не стремимся к социальному и политическому образцу коммунизма Советской России. Скорее предпочитаем думать, что мы делаем нечто такое, за что сражался Линкольн во время гражданской войны: за освобождение рабов. В Китае мы имеем миллионы рабов, закованных в кандалы феодализма»[4].
В те же дни Мао Цзэдун, согласно американским источникам, подчеркивал: «Америка и Китай дополняют друг друга экономически: они не будут конкурировать между собой… у Китая нет потребности в развитии крупной тяжелой промышленности… Китай нуждается в создании легкой промышленности, чтобы обеспечить свой собственный рынок и повысить жизненный уровень своего народа… США являются не только наиболее подходящей страной, чтобы помочь этому экономическому развитию, они являются единственной страной, вполне способной принять в этом участие»[5].
В области внешней политики Мао Цзэдун, как утверждают американские авторы, предложил курс, согласно которому в течение нескольких лет новый Китай не будет нуждаться в признании со стороны трех великих держав – Англии, США и СССР, – лишь бы они не вмешивались в его внутренние дела.
В рассекреченных документах правительства США за 1945–1946 годы содержатся и другие упоминания о заявлениях руководителей КПК, благоприятных для американской стороны. Опубликованы, в частности, шифротелеграммы и доклады генерала Д. Маршалла, бывшего в то время специальным представителем Президента США в Китае, о его беседах с Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем. В этих документах красной нитью проходит мысль о готовности китайских коммунистов сотрудничать с американцами. Так, 31 января 1946 года Чжоу Эньлай в очередной раз заявил Маршаллу о решимости руководства КПК «сотрудничать с США в делах как локального, так и национального характера». Маршалл сообщил президенту Трумэну: «Китайские коммунисты, которые теоретически выступают за социализм как за свою конечную цель, не считают возможным достигнуть этой цели в ближайшем будущем… Они стремятся ввести политическую систему по образцу США».
Чжоу Эньлай, ссылаясь непосредственно на Мао Цзэдуна, заверял Маршалла, что если Мао когда-нибудь и отправится за границу, то «он поедет скорее в США (а не в Москву), так как в США, по его мнению, можно будет взять много полезного для Китая». В итоге Маршалл делал вывод, что «китайские коммунисты имеют националистическую окраску и многие их успехи достигаются на базе национализма», что такие деятели, как Чжоу Эньлай и Мао Цзэдун, «не обязательно будут твердо придерживаться коммунистической платформы».
Как пишет исследователь Д. Вильсон, в 1940-х годах «Чжоу говорил своим новым американским друзьям, что Россия, будучи столь географически близка Китаю, представляет для него угрозу. По этой причине коммунистический Китай всегда будет стремиться к дружбе с США. Чжоу понимал, насколько новый Китай нуждался в признании и помощи США. В мае 1949 года он направил секретное послание американской миссии в Китае, прося помощи. Если она поступит, писал Чжоу, Китай сможет… заставить СССР отказаться от политики, ведущей к войне… Мао нуждался в связях с США, чтобы доказать свою независимость от ориентированных на Москву противников».
Многие из высказываний руководства КПК, особенно о внутренней программе развития страны, носили тактический характер. Несомненно, однако, и то, что объективные обстоятельства, настрой Мао Цзэдуна и его окружения уже тогда вывели Соединенные Штаты на одну из центральных ролей во внешнеполитической стратегии КПК.
Китайские ученые отмечают, что односторонняя приверженность Вашингтона Гоминьдану лишила его политику гибкости, подорвала основу сотрудничества между КПК и Белым домом; США сами обрекли себя на такую структуру международных отношений, когда был образован союз между СССР и КНР, противостоявший американской политике. Подчеркивается, что «китайско-американская конфронтация возникла не из-за союза Китая с СССР, а наоборот, именно китайско-американская конфронтация вызвала к жизни союз Китая и СССР».
В советской историографии на протяжении длительного времени контакты КПК с Вашингтоном в 1930–1940-х годах интерпретировались однозначно отрицательно. Как представляется, устоявшийся подход нуждался в корректировке.
Во-первых, нормальные отношения с Вашингтоном были необходимы КПК: китайские коммунисты видели в Соединенных Штатах силу, от позиции которой в значительной степени зависели исход борьбы с Гоминьданом, послевоенное урегулирование в Азии, роль и место Китая в международных отношениях, перспективы его экономического развития. Контакты с США должны были способствовать победе над Чан Кайши и нейтрализовать оппозицию Вашингтона послевоенным планам коммунистической партии, укрепить международное положение страны.
Во-вторых, Сталин поддерживал курс Мао Цзэдуна на развитие диалога с Вашингтоном. Не каждый контакт представителей КПК с американцами «санкционировался» Москвой, о некоторых встречах такого рода вообще стало известно многие годы спустя. Но общая линия на диалог китайских коммунистов с американскими официальными лицами, бизнесменами и учеными во второй половине 1940-х годов была со Сталиным согласована.
Мао неоднократно обращался к Сталину с вопросами относительно целесообразности тех или иных контактов с Западом. Из Москвы неизменно следовал ответ, что правительству Китая не следует противиться установлению официальных отношений с капиталистическими странами, включая США, если эти государства официально откажутся от военной, хозяйственной и политической поддержки чанкайшистского правительства. Сталин советовал также подумать о займах и торговле с капиталистическими странами на условиях, которые были бы выгодны Китаю.
Точно так же существовала договоренность избегать демонстрации дружбы СССР с китайскими коммунистами, подчеркивать независимость и самостоятельность КПК. Например, решено было воздержаться до 1 октября 1949 года от посылки советских специалистов в прибрежные города на юге Китая, где сохраняли свое экономическое присутствие западные фирмы.
В-третьих, контакты КПК с американцами завязались, когда США были союзниками и Китая, и Советского Союза. Китайские коммунисты представляли великую державу, для которой вполне естественно было желание играть независимую и самостоятельную роль на мировой арене, иметь равноправные отношения со всеми странами, не заключать военные союзы. Кстати, стремления создавать новые военные союзы, вступать в них и идти на конфликт с США не наблюдалось ни в Польше, ни в Венгрии, ни в любой другой стране, где к власти пришли коммунистические партии. Раскол мира на два лагеря, две противостоящие друг другу военные организации, происходил постепенно, причем не без вклада обеих сторон – Соединенных Штатов и Советского Союза. Поэтому неверно оценивать линию КПК в американском вопросе в 1930–1940-е годы с помощью мерок холодной войны.
В-четвертых, несомненно также и то, что на заключительном этапе гражданской войны (1945–1949) руководство компартии однозначно сделало ставку на сотрудничество с СССР, советскую помощь. Вашингтон же был для КПК уже противником, поддерживавшим гоминьдановский режим. Китайские коммунисты пришли к выводу, что «прямое вмешательство и подрывная деятельность США… стали основной опасностью для китайской революции… в идеологическом и военном плане США вели подготовку к прямой вооруженной конфронтации, КПК исходила из возможности вооруженной оккупации американскими войсками прибрежных городов Китая».
