Ранее кто-то, то ли Наташа, то ли сам Евгений Павлович, абсолютно иначе вспоминал интернирование советских моряков в этой английской колонии. Японские оккупанты якобы каждый день возили советских моряков к стене, где держали их под прицелом винтовок, имитировали расстрел. Я эту историю регулярно приводил в своих лекциях как доказательство того, что японцы по сути не соблюдали нейтралитет в отношении СССР в ходе Второй мировой войны.
Несколько слов о младшем брате Нины Антоновны Юрии (Георгии Антоновиче). Он окончил школу в 1941 году. Уже собрали деньги на выпускной вечер. И вдруг война. Георгий Антонович до этого, еще будучи школьником, подал документы в военное училище в Ленинград. Хотел стать военным? Нет, на самом деле мечтал стать художником, архитектором. Очень хорошо чертил и рисовал. В школе учительница невзлюбила Тамару Григорьевну. Юрий Антонович как-то за нее сделал чертеж, но учительница все равно влепила девочке тройку (а парень за чертеж такого же качества и в тот раз получил пятерку).
Но армия перечеркнула детские мечты и надежды. Тогда выбора не было – или служи на флоте 5 лет, на земле 3 года, или в училище. Выбрал училище. Провожали парня в военное училище 5 июля – в день его рождения. На вокзале уже царила суматоха, толпы людей, вагоны битком набиты. Юрий зашел в вагон, вышел, пожаловался, что внутри плохо пахнет. Антонина Тихоновна в ответ: «Привыкай!». Тамара Григорьевна дома передала эти слова своей маме. Та воскликнула: «Какая жестокая женщина, как она могла так сказать!». Георгий Антонович сначала учился в Ленинграде, потом его училище эвакуировали в Томск. Оттуда и ушел на фронт.
Вначале народ войны не очень боялся. Правительство обещало, что врага будем бить на его территории. Тем более Баку далеко. Отец Тамары Григорьевны, Рубенс Григорий Моисеевич, занимался организацией здравоохранения, работая начальником отдела в эвакуационном пункте. В Баку везде были госпитали. Мама Тамары Григорьевны как врач была послана в Киев (по приписному свидетельству в военном билете). Находилась на фронте 1,5 года, возила раненых по Днепру. Однажды немцы открыли огонь с берега, и судно утонуло, пришлось спасаться вплавь. Выживших отправили в Красноярск на передислокацию. Григорий Моисеевич умер в 1970 году в возрасте 71 года. Маму, Нину Михайловну Нечаеву, в 1971 году взяли в Москву. Сначала она жила в коммунальной квартире, потом получила однокомнатную квартиру на Преображенке. Мама прожила 91 год.
Вернемся, однако, к Нине Антоновне и Евгению Павловичу. Еще до окончания войны, 21 февраля 1945 года, Е. Корсакова отзывают в Москву в аппарат ЦК ВКП(б). Он получает должность инструктора в Управлении кадров ЦК. По неизвестной нам причине оказывается в Баку. Как свидетельствует Тамара Григорьевна, когда Нина Антоновна узнала, что Евгений Павлович объявился в городе, она села на велосипед и помчалась к нему на свидание. Брак они каким-то образом зарегистрировали в Москве (Молотовский ЗАГС) 25 апреля 1946 года. Вскоре состоялась их свадьба.
Играли ее в Баку у Кленовских. Тамара Григорьевна хорошо помнит эту свадьбу, в частности тот факт, что со стороны Евгения Павловича родственников на торжестве не было. Они появились в Баку позднее. Четыре месяца спустя отгуляли свадьбу Тамара Григорьевна и Георгий Антонович. Поселилась молодая семья у родителей Тамары Григорьевны, в хорошей квартире по адресу ул. Чкалова, дом 5, кв. 19. Это по соседству с домом Кленовских.
После бракосочетания Евгений Павлович, Нина Антоновна и ее мама Антонина Тихоновна переехали в Москву. Ютились на съемной квартире в Грохольском переулке, что у метро «Проспект Мира», в районе Мещанских улиц. Сдавала комнату мама приятеля Евгения Павловича, капитана, в честь которого названо современное судно «Петр Василевский». К Корсаковым присоединилась сестра Евгения Павловича Валя. Она поступила в технический вуз, но под влиянием Нины Антоновны потеряла к нему интерес. Нина Антоновна была очень эффектной женщиной, хорошо одевалась. Валя тоже стала обращать внимание на моду, вернулась к маме в Махачкалу, где пошла в медицинский институт, чтобы быть, как и Нина Антоновна, врачом.
Соседями Корсаковых по общей квартире были адвокатша Мария Ильинична с мужем. Корсаковы с этой дамой всю жизнь поддерживали связь, но, по словам Тамары Григорьевны, она вызывала неприятные чувства. На похоронах Евгения Павловича в 1990 году адвокатша вдруг заявила Тамаре Григорьевне, что Георгий Антонович ухаживал за ее племянницей. Когда? Тамара Григорьевна полагает, что когда Георгий Антонович проездом из Германии после войны останавливался в Москве. Мария Ильинична поинтересовалась у Тамары Григорьевны: «Вам, наверное, неприятны мои слова?». А на поминках завела антисемитскую тему.
На съемной квартире Корсаковы жили недолго – вскоре Евгений Павлович получил комнату в общей квартире в двухэтажном доме на Котельнической набережной, рядом с местом, где позднее построили сталинскую высотку. Туда, на Котельническую, привезли Наташеньку из роддома на улице Веснина (ныне Денежный переулок)[6]. Родилась моя будущая супруга 4 января 1947 года.
А вот как описала тот же период в жизни родителей сама Натуля (в дневнике, составленном в 2006 году):
«Наступил 1947 год. Полтора года, как закончилась война. Мои родители, мама и папа, уже вместе в Москве, поженившись в 1946 году. Папа работает в ЦК КПСС, что по тем временам равносильно пребыванию на Олимпе. В стране масса проблем: восстановления, залечивания ран страшной войны с Гитлером. Продукты по карточкам для населения. Нормирование, но более «сытое», происходит и в ЦК: продукты, ткани на одежду, летнее проживание на даче, зимние поездки в дома отдыха. Все по лимиту, денег мизер, но молодость, оптимизм, счастье любви, мирной жизни – это ощущалось блаженством при всех нехватках и «распределении», грубо говоря, куска колбасы и хлеба. Москва – город общих, коммунальных квартир. Папа, соответственно служебному положению, получил комнату в общей квартире на Котельнической набережной (соседка украла плащ у мамы, на общей кухне у мамы воруют картошку, мама делает вид, что не замечает. И это славные работники аппарата ЦК КПСС).
В коммуналку эту папа переехал из квартиры в Грохольском переулке, где снимал комнату у мадам Василевской Лидии Тарасовны, бывшей владелицы всего небольшого дома, вдовы известного прежде в Москве гинеколога, имевшего частный кабинет для приема пациентов. В части той квартиры жила сама хозяйка, другая комната сдавалась семейной паре: Марье Ильиничне Жаровой, юристу по роду деятельности, и ее мужу Евгению Михайловичу. Другая же комната досталась в наем папе. Если я верно помню, рекомендацию ему для поселения туда давал сын хозяйки – Петр Николаевич Василевский, знакомый папы по мореходным делам.
Порядки в коммуналке были строгие: жесткая экономия электроэнергии, соблюдение, неукоснительное, чистоты в помещении, дисциплины совместного проживания, распорядка использования общих мест пользования. Насколько я помню из рассказов, Василевская особо благоволила к моему папе: «особый режим» установила только для него – возможность пользования ванной комнатой в любое время и т. д. Вероятно, это было связано с особенностью папиной работы, или с протеже сыном, или с особым уважением к папиному характеру, стилю поведения, ибо папа был чрезвычайно аккуратен, чистоплотен во всем и вся, дисциплинирован, абсолютно лоялен к соблюдению хозяйского режима, как теперь говорят, без вредных привычек. И еще одно обстоятельство: папа, получая продукты из спецраспределителя ЦК, делился с хозяйкой. А так дама была исключительно строга и требовательна.
Вот все, что у меня осталось в памяти из рассказов мамы, начинавшей свою жизнь в Москве в этой квартире. Соседство с Жаровыми быстро превратилось в дружбу, которую семьи сохраняли всю жизнь. Что же касается сына хозяйки, то родители мои через много лет, имея уже свою отдельную квартиру (в 1963 г.?), предоставили временный кров семье П.Н. Василевского, назначенного на работу в столицу после долгих лет службы капитаном (Дальневосточное морское пароходство), а также пребывания в загранкомандировке в Адене, до получения ими своей квартиры в Москве.
