В школе сдружилась с тремя Наташами. Одна из них, Наталья Михайловна Леонова, является ныне женой российского посла в США СИ. Кисляка. Другая тезка, по фамилии Манакова, переехала на постоянное местожительство в Канаду. Третья, Рахимова, проживает с нами в одном доме на Кутузовском проспекте. По рассказам одноклассников, эта дружная четверка «враждовала» с другой четверкой. Хотя моя Наташа вообще-то не имела привычки с кем бы то ни было враждовать – она любила людей, и они в большинстве случаев отвечали ей взаимностью.

В отличие от подруг Наташа не увлекалась отдыхом, предпочитая грызть гранит наук. По ее собственным воспоминаниям, не посещала даже танцевальные вечера в родной школе. Не обладала соответствующим платьем. Но «об этом не горевала, все время тратила на учебу».

В конце концов достойное платье удалось пошить. Мама приобрела хороший отрез у жены упоминавшегося выше морского капитана Василевского. Василевские вернулись из служебной командировки в Адене и казались Наташеньке несметно богатыми. Они навезли с собой разные ткани, кофточки, платья. Особенно же детское воображение Натули поражала шариковая ручка капитана и жвачка, имевшаяся у его сына. Ведь жвачка тогда, вспоминает Натуля в своем дневнике, «была пределом вожделений всех детей». Ну, а коллекция сына Василевских из нескольких иностранных монет делала его в глазах Наташеньки богачом. Но зависти она не испытывала. Хотелось это иметь, однако без особых чувств и переживаний. Новое же платье казалось девочке таким напыщенным, что она стеснялась пойти в нем на вечер в школу.

В целом гардероб Наташеньки оставался весьма ограниченным. Даже на коньках она каталась во дворе своего дома в старом пальтишке, перелицованном из родительского. Сама называла его «балахоном». Другие же девочки щеголяли в настоящей спортивной одежде: брючки, свитерки. Наташа стеснялась своего наряда, чувствовала себя как «корова на льду», хотя каталась при этом здорово, лучше всех. За неадекватный наряд Натулю поддразнивали, и однажды она, вернувшись домой, расплакалась, стала жаловаться на «неуклюжую одежду». Слезы совпали с приходом папы с работы.

И произошло, согласно записи в Наташенькиных воспоминаниях, следующее: «Так как я никогда ничего не просила, хотя о многом мечтала, папа тут же выдал свои брюки, чтобы из них сшить мне нормальные брюки для катания. Как я была счастлива, когда явилась на каток в подобающем виде. Спасибо папе! Иначе до комплекса неполноценности было недалеко».

Скромность Наташиного гардероба вызвала озабоченность у школьного начальства. Однажды классная руководительница и председатель родительского комитета нагрянули с визитом к Корсаковым, намереваясь предложить им материальную помощь на экипировку Наташи. Их встретила в роскошном халате Нина Антоновна, провела в элегантно декорированную гостиную. Визитеры сконфузились и даже не рискнули поднимать тему помощи. Они осознали, что дело не в бедности Корсаковых, а в их принципиальном подходе к воспитанию дочки.

Помимо прилежания в учебе и скромности, семья воспитывала в Наташеньке и другие хорошие качества. Бабушка Антонина Тихоновна научила девочку вести хозяйство. Вспоминает Наташина тетя Тамара Григорьевна:

«Антонина Тихоновна была прекрасной хозяйкой. Она не имела высшего образования. За ее плечами была лишь гимназия. Но то, что касалось домоводства, это был настоящий ас. Она умела приготовить почти что любое блюдо из ничего. Даже в военное время, когда с продуктами было туго, и то Антонина Тихоновна ухитрялась приготовить что-то необыкновенное. И всему этому бабушка старалась научить Наташу. Так что она могла и убрать квартиру, и хорошо и вкусно приготовить».

При этом Натуля сама любила изысканно покушать. С раннего детства у нее развилось пристрастие к сырам. Когда Евгений Павлович работал в ЦК ВКП(б), ему полагался паек из дефицитных продуктов. Он договорился о том, чтобы в его пайке преобладал сыр, которым кормили малютку Наташу.

От родителей Наташа научилась гостеприимству, хлебосольству. Квартира Корсаковых всегда была наполнена людьми. Многие друзья из других городов вообще останавливались там. Случались настоящие курьезы. Как-то у Корсаковых квартировалась семья Самаренко. А тут звонят упоминавшиеся выше Василевские, только что прибывшие из Адена. Трубку взяла Наташенька, которая скрыла от Василевских, что в квартире уже имеются гости. Пригласила Василевских приехать. И они тоже поселились у Корсаковых. Представить только: 9 человек на 35 кв. м при миниатюрных кухне, ванной, туалете! И такое стеснение условий жизни по собственной воле!

Ну, а семья брата Нины Антоновны, Георгия Антоновича Кленовского, обосновалась у Корсаковых надолго. Вот что я записал со слов супруги Георгия Антоновича Тамары Григорьевны:

«Муж после войны служил в Ханларе. Бытовые условия там были первобытные. В 1948 году Георгий Антонович подал заявление на поступление в Военную академию им. Ф.Э. Дзержинского (ныне – Военная академия РВСН им. Петра Великого). Вызвали его на собеседование в один из грузинских городов (Поти или Батуми). Там получил отказ со ссылкой на претензии властей к его отцу Антону Федоровичу. Но вскоре Георгия Антоновича перевели служить в более комфортное место, в Тбилиси. Оттуда молодой офицер направил письмо Сталину с жалобой на отказ зачислить его в Военную академию. При этом ссылался на знаменитую фразу вождя о том, что сын за отца не отвечает.

Через какое-то время офицера вызвали к командующему округом генералу. Перед ним на столе лежало его письмо Сталину, расчерканное красным карандашом. Генерал попрекал молодого офицера за апелляцию прямо к вождю, через головы всех. Но зато согласился перевести Г.А. Кленовского служить в родной город Баку, в штаб армии. В Баку семья Георгия Антоновича поселилась в комфортной трехкомнатной квартире и как-то постепенно желание уезжать на учебу в Академию у него угасло. Не получив соответствующего диплома, он так и не стал генералом (хотя заслуживал этого звания по всем параметрам).

А из Баку ездил по поводу отца в Москву на прием к Н.М. Швернику, руководителю советского парламента, Председателю Президиума Верховного Совета СССР. Явился к соответствующему зданию. Там огромная очередь с ночи. Помогло то, что Г.А. Кленовский был в офицерской форме, с наградами. Дежурные военные провели его к Швернику в обход очереди. Тот принял Георгия Антоновича очень хорошо и помог смягчить отношение властей к Антону Федоровичу.

Из Баку Георгия Антоновича перевели в Московский военный округ, причем произошло это абсолютно неожиданно. В начале 1960-х годов проходили крупные военные учения. Г.А. Кленовский в отсутствие своего командира исполнял обязанность начальника вооружений армии. В заключительный день учений майора Кленовского вдруг вызывают к командующему сухопутными войсками СССР маршалу Чуйкову. Удивленный Георгий Антонович предстает перед военачальником, и тот с порога обрушивается с критикой: «Почему на танках не было пулеметов?». Майор: «Не положено». Чуйков, еще больше вскипая: «Как не положено, я послал соответствующую директиву!». Майор: «Не получали!». Чуйков устраивает тогда подлинную истерику, грозит «утереть сопляку нос».

Георгий Антонович раздосадованный возвращается домой, его успокаивают тесть и жена. Тесть говорит: «Ничего, еще повышение получишь!».

На заключительном разборе учений Чуйков возмущается, что многое было не так, ему постоянно врали. Но добавляет: «Только один майор правду сказал!».

Вскоре к Г.А. Кленовскому обращается его проверяющий на учениях подполковник из Москвы Финецкий. Они успели сдружиться в ходе учений. Финецкий сообщает, что переводится на службу в ГДР и предлагает занять его место в Московском военном округе. Майор дает согласие, и вскоре из столицы приходит вызов».

Далее даю прямую речь Тамары Григорьевны:

«Когда в 1962 году мой муж получил направление в Москву, мы не имели «крыши над головой» и жили около полугода все вместе на Кутузовском проспекте в небольшой двухкомнатной квартирке с Наташиными родителями, бабушкой и самой Наташей. Понятно, что это была большая семья, и тем не менее никто из них, и прежде всего Нина Антоновна, никогда не спрашивал своего брата, моего мужа, о том, когда, мол, твое руководство наконец предоставит вам квартиру и вы съедете с этой квартиры»[10].