– Что касается остальной части вашей истории, я хотел бы услышать ее от вас, – сказал он, пристально глядя на меня. – Вы теперь не просто слова на бумаге, а живая женщина с шикарными волосами и красивыми зелеными глазами с огоньком.

Я снова отвела взгляд. После этих слов, я больше не могла на него смотреть.

– Я… я родилась в Филадельфии. В моем свидетельстве о рождении Эйден Стил числится отцом, хотя при рождении мне дали девичью фамилию матери, Сеймур. Уверена, это помогло вам легко меня найти.

– Это правда, – Райли притормозил у светофора и подмигнул мне.

Они оба были очаровательными.

– Мать вышла замуж, когда мне исполнилось два года. Через три года родилась моя сестра, точнее, сводная сестра, Бет. – Я пожала плечами. – У меня было обычное детство, разве что я никогда не знала, что мой отец в действительности не был моим отцом. Ужин в шесть, репетиции оркестра, брекеты… Пляжный отдых на выходных в честь Дня Труда.

Я замолчала, чувствуя ту боль, которая так никогда и не угасла:

– Когда я училась в колледже, мои родители погибли. Автокатастрофа. Мне тогда исполнился двадцать один год, а моей сестре восемнадцать.

– Мои соболезнования, – сказал Райли, мягко проведя пальцами вниз по моей руке, прежде чем снова взяться за руль. Зажегся зеленый свет и он повернул на запад, к солнцу. – Вам должно было быть – да и сейчас тоже – очень трудно.

Я скучала по ним каждый день, но острая боль утраты ушла. Я скучала по объятиям, любви и семейным узам. Чувству принадлежности.

– Да, я… привыкла. Моей сестре пришлось хуже, чем мне.

– Отчет упоминал о наркотиках.

Я сжала губы в тонкую линию. Понятия не имела, зачем только упомянула о Бет. Если Корд знал о ее наркозависимости, то и Райли, наверняка, тоже. И все же, им не стоило слушать о моих трудностях – мы ведь только познакомились. А Бет точно была трудностью.

Но они и дальше хранили молчание, пока мы ехали по дороге к ранчо. Я понимала, что они ждут, пока я расскажу им о Бет. Вздохнув, я продолжила:

– Да. Когда мои родители умерли, я только начала преподавать. Мне удалось найти хорошую вакансию, потому что я уже поработала ассистентом преподавателя в школе. Новая работа отвлекала меня и дала мне цель. Бет тогда только поступила на первый курс в колледже и мои родители поехали повидаться с ней во время родительского уикенда. После аварии… ее отчислили. Она не могла оставаться в колледже. Бет все еще винит себя в смерти родителей. Я повторяла ей снова и снова, что это не ее вина, но она мне не верит. Видите ли, родители хотели, чтобы Бет поступила в государственный колледж, а она хотела поехать в Флориду из-за теплой зимы. Если бы она не поступила туда, они бы не погибли.

– Это был несчастный случай, – тихо сказал Райли. И тогда я заметила, что он гладил мою руку, нежно и успокаивающе. Я взглянула на него и кивнула.

– Я знаю. Но ничего, кроме наркотиков не помогло ей заглушить вину. Они стали контролировать ее жизнь. Я пыталась помочь.

Я снова вздохнула, вспоминая группы поддержки, на встречи которых мы приходили вместе, психологов, центры лечения наркозависимости. Ничего из этого не помогло, только дало мне ложную надежду. Спустя пять лет, я просто знала, что уже не смогу вернуть прежнюю Бет. Как и мои родители, она исчезла навсегда.

Самый свежий случай был, когда мне позвонили из больницы в три часа ночи. Сосед Бет нашел ее в холле жилого дома, и после того, как ее состояние улучшилось, Бет согласилась вернуться в реабилитационный центр. Снова. На четыре месяца. Лишь два месяца назад, я во второй раз заложила дом, чтобы оплатить ее лечение, так что эта поездка и новости про наследство были как нельзя кстати. Мне нужно было отдохнуть от Филадельфии, а еще нужно было заплатить дополнительный залог. Но я не хотела делиться всем этим с ними – это было слишком удручающим. Слишком личным. И абсолютно непривлекательным. С таким же успехом я могла бы нацепить на себя мешок и приклеить бородавку на нос , примерно такой привлекательной я была бы для этих двоих после всех неприятностей, что им довелось бы услышать. Я не хотела говорить о Бет и моем грустном прошлом, поэтому я засунула эти воспоминания в воображаемую коробку и закрыла крышку.

– Расскажите о себе, – сказала я, нацепив фальшивую улыбку.

Корд пристально смотрел на меня своими темными глазами. Меня почти пугало то, как он сосредоточил все внимание на мне, как будто ничего вокруг не происходило. Для него не существовало живописного пейзажа – все его внимание было нацелено на меня. Теперь, когда его шляпа лежала у него на коленях, я могла разглядеть его волосы – темные, короткостриженые и стильно уложенные. А еще на них оставался след от шляпы. Настоящий ковбой.

Мощный лоб делал его взгляд еще более выразительным. Нос был немного искривленным, как будто его много раз ломали. Футбол или драка в баре? У Корда было широкое лицо и мощная челюсть, а темная щетина покрывала его щеки и выразительный подбородок. Он из тех мужчин, которым нужно было бриться дважды в день. А его габариты!

Он был таким большим. Настолько, что мог меня расплющить. А его руки размером с тарелки… Но при этом, когда он смотрел на меня своим спокойным, терпеливым взглядом, я ощущала в нем некую доброту. Он был добрым великаном, хоть я и сомневалась, что Корд кому-либо это показывал. Понятия не имею, почему смогла это почувствовать.

Я хотела пробежаться пальцами по его лицу, широким плечам, и почувствовать, какие мы разные. У меня тоже были мышцы, но они были спрятаны под женственными формами, которые все никак не уходили, несмотря на все мои занятия йогой и велоспортом.

Райли включил поворотник и снова свернул с трассы. Все дороги были прямыми и уходили далеко за горизонт. Спустя час езды, я все равно не могла понять, где мы находимся и куда направляемся, кроме как «к ранчо Стила». Но та легкость и уверенность, с которой он вел машину, успокоила меня. Нет – это сам Райли меня успокаивал. У него не было жесткой осанки и повадок военного, как у Корда. Его руки расслабленно лежали на руле, и он быстро взглянул на меня, подарив мимолетную улыбку. Это непринужденное отношение не выдавало его острый ум или серьезную карьеру адвоката.

Хоть мои поиски информации о Корде в сети не увенчались успехом, все же, как спец по безопасности, он мог легко утаить детали личной жизни или работы – Райли было легче найти. На сайте его адвокатской конторы было его резюме, в котором числилась учеба в Гарварде и юридический факультет Денверского университета, а также выигранные дела о правах на водные ресурсы и сотрудничество с крупными нефтяными компаниями. На бумаге он впечатлял. Но, как отметил Корд, слова на бумаге были далеко не всем.

– Я пошел по стопам отца, – наконец-то сказал Райли. – Он двадцать лет работал адвокатом в Луизиане, пока моя мать не умерла от рака. Мы переехали сюда, когда я пошел в седьмой класс. Обоим нужно было сменить обстановку. Тогда-то я и встретил это чудовище, – кивнул он на заднее сидение, снова подмигнув мне. – После юрфака, я стал работать с отцом в его фирме, а когда он умер, возглавил бизнес. Можно сказать, что Эйден Стил достался мне в качестве клиента по наследству.

– Я прочла все документы, подписала их, но что все это значит на самом деле? – спросила я, когда мы свернули в очередной раз и проехали под деревянной аркой.

Два массивных бревна стояли по обе стороны широкой грунтовой дорожки. На третьем, образующем арку, красовалась металлическая вывеска. Ранчо Стила. Все это не было навороченным, но впечатляло – чувствовался дух Старого Запада. Я не увидела ни одного здания – лишь дорогу, с которой мы свернули, и перпендикулярно ей въезд. Земля была холмистой, но все еще покрытой высокой травой, которая качалась на ветру. Горы здесь были массивнее, а заснеженные вершины казались еще более высокими и скалистыми, что необыкновенно впечатляло.

Мы ехали еще примерно минуту, а затем Райли указал на лобовое стекло: