Все невольно рассмеялись. Болотами на этой каменистой, сухой земле и не пахло.
– Да, искупаться бы сейчас, смыть дорожную усталость, – мечтательно сказал Владимир, устало потягиваясь.
– Да ты, мой друг, не в ту сторону поехал, тебе надо бы на север, там в местной речушке под названием Окаванга и искупался бы, – шутливо поддержал его Сергей.
Иван Юрьевич на эти слова неприязненно поморщился.
– Не советую я всем вам купаться в этой самой речушке.
– Почему Иван Юрьевич? – в один голос спросили Владимир с Ириной. Один лишь Юрий загадочно улыбался.
– Объясняю. Если вас ненароком не съест крокодил, то вы можете легко стать жертвой другого хищника – крохотного паразита белхасиа, его разносчиком служит один из видов улиток. Белхасиа проникает под кожу человека и разъедает его внутренние органы. Так что советую подумать перед купанием. Тем более что местные жители уверяют, что белые люди для них особенно привлекательны…
– Всё, всё, убедили, Иван Юрьевич – никаких купаний, – бодро ответил за всех Сергей.
– Вот-вот, никаких купаний. И в местные водоёмчики и озёра лучше не лезть, от греха подальше. Это я уже вам не только как друг говорю, но и как ваш непосредственный руководитель. А то вы у меня совсем как дети малые…
– Всё поняли, Иван Юрьевич, в воду больше ни-ни, ни ногой… – шутливо заверил Селиванова Сергей и ножкой так подрыгал, будто убирая её подальше от мифической воды.
Вновь все рассмеялись. А Иван Юрьевич в ответ лишь погрозил пальцем – смотри мол у меня, шутник, дошутишься…
Невысокий, полноватый Иван Юрьевич Селиванов быстро завоевал симпатии членов экспедиции. Весёлый, общительный, он постоянно улыбался и так и сыпал по любому поводу различными шутками-прибаутками, коих у него было превеликое множество. Казалось грусть и уныние ему совершенно неведомы. Катаясь словно колобок на своих маленьких толстеньких ножках, он всегда находился в движении, постоянно размахивая руками. Однако мало кто знал, что, приступая к работе, Иван Юрьевич полностью преображался. Куда исчезали весёлость и порывистые движения, когда он брал в руки кисточку, чтобы очистить от слоя песка и пыли хрупкий глиняный горшочек или сломанную кость. Полная сосредоточенность и сама серьёзность. Тут его точным, уверенным движением мог бы позавидовать даже самый опытный хирург.
В свои сорок четыре года Иван Юрьевич был женат и имел взрослую дочь. Побывал в трёх крупных археологических экспедициях и защитил докторскую диссертацию. Кроме того, он прекрасно разбирался в компьютерах и был известным программистом. Его особенно интересовали вопросы по компьютерной обработке археологических находок. Не секрет, что после раскопок, количество находок обычно исчислялось сотнями, тысячами, а порой и десятками тысяч предметов, и на их обработку уходили порой целые годы напряжённого труда. Целью Ивана Юрьевича было облегчить труд археологов. Ведь с помощью специальных программ, введя в компьютер фотографии предметов, мест их раскопок, данные о весе, материале и прочие данные, коих может быть великое множество, справиться с этой работой можно было намного быстрее. Более того, часть этой работы можно сделать и во время раскопок, последовательно обрабатывая поступавшие находки и использовать полученные данные опять же непосредственно на месте. Кстати, одной из таких программ и воспользовался профессор Туманов, чтобы реконструировать план города с фотографии Дербенёва. Автором её как раз и являлся Иван Юрьевич.
Собственно программированием Селиванов и занимался последние три года. Он работал в Москве, в дружной компании единомышленников. Но, будучи человеком непоседливым, с кипучим характером, долгая работа в тиши кабинетов раздражала его. Поэтому, когда профессор Туманов, с которым он был знаком более двадцати лет, предложил ему поучаствовать в новой археологической экспедиции, Иван Юрьевич охотно согласился.
Свой мощный компьютер он в грузовик класть побоялся. По договорённости с Вадимом Дмитриевичем Дербенёвым, при первых же находках, компьютер со всеми нужными устройствами ему доставят в лагерь на вертолёте. Сейчас с собой он взял только небольшой походный ноутбук.
Ехавшая вместе с Иваном Юрьевичем молодёжь, веселилась весь день, перебегая от одного окошка к другому, задорно смеясь при этом над многочисленными шутками и анекдотами. Молодые археологи радовались совсем как дети, вырвавшиеся наконец из скучного и привычного дома на долгожданный пикник.
К концу дня, мелькавший за окном ландшафт, стал настолько привычным, что на него перестали обращать внимание. Все сели за небольшой столик, обсуждать и комментировать шахматное сражение, что разыграли Сергей с Юрием – страстные поклонники этой древней интелектуальной игры. Шахматные фигуры, снабжённые магнитами, прочно держались на доске, не боясь дорожной тряски.
Ботсванские рабочие, принадлежащие к местному племени тсвана, ехали отдельно, в другой «вахтовке». И дело тут было не в пресловутой расовой дискриминации, а в обычном языковом барьере. За исключением Джека, сидевшего за рулём первой вахтовки, никто из них не владел в достаточной степени разговорным английским языком – они прибыли из весьма отдалённых от Маунга деревень, где в ходу было больше местное наречие. К тому же, всем им было не больше двадцати… В любом случае, сейчас молодым ботсванцам отдельно ехать было намного удобнее. И места в машине больше и психологически комфортнее.
Джеку же – высокому мускулистому негру, типичному представителю народности банту – на вид было около тридцати пяти лет. Он прекрасно владел английским языком, а за два года общения с русскими инженерами начал понимать и русскую речь. Помимо этого он знал несколько наречий других племён. Знание языков и местности вокруг Маунга, особенно к югу от него, а также умение водить машину, делало Джека просто незаменимым участником экспедиции. И хотя Джек неохотно говорил о своём прошлом, по его рассказам и отдельным репликам чувствовалось, что он многое повидал в своей жизни. Он легко, без тени смущения, как равный с равными, общался с «белыми», не особо, впрочем, сближаясь с ними. Он всегда сохранял дистанцию. Но в тоже время, Джек держался несколько обособленно и от своих более молодых соплеменников.
К тому времени, когда солнце уже готовилось спрятаться за облака, низко висевшими над горизонтом, экспедиция уже встала на свою первую ночёвку. Машины дружно окружили огромный баобаб, одиноко возвышавшийся над плоской, высушенной зноем, равниной.
Услышав долгожданное слово «привал», все поспешили вылезти из машин, размять затёкшие ноги. Владимир Астахов, ловко опередив Сергея, первым протянул руку Ирине, помогая ей спрыгнуть на землю, за что заслужил благодарный взгляд девушки.
Владимир смотрел на Ирину восхищённым взглядом, не выпуская её руку из своей. Так приятно было ощущать в своей руке тонкие, прохладные пальчики девушки. Но ни что не длится вечно… С трудом разжав пальцы, Владимир выпустил руку девушки и широко улыбнулся.
Если говорить честно, Владимир с первого взгляда влюбился в Ирину. Влюбился как мальчишка. Ирина была красивее всех тех девушек, что когда-либо ему приходилось видеть. Он смотрел на неё и не мог насмотреться. Он многое хотел бы ей сказать, но не мог, не решался. Он почему-то сильно робел в её присутствии, а все нужные слова куда-то вдруг разом пропадали… Нет, в свои двадцать шесть лет Владимир не был законченным «ботаником», полностью чурающимся женщин. Нет, он встречался со многими девушками и чувствовал себя вполне уверенно в общении с ними. Но Ирина… Ирина была совсем другой, особенной. Взгляд её чистых, невинных синих глаз разил наповал, он просто не мог отвести взгляд от её прекрасного, писанного словно с иконы лица. При виде девушки сердце Владимира само собой вдруг начинало бешено колотиться в груди, готовое вот-вот выпрыгнуть оттуда, а вот душа, словно найдя, наконец, давно потерянную половинку, ликовала и пела. В эти мгновения Владимир птицей-счастья взлетал ввысь на крыльях любви и тут же стремительно падал вниз при одной только мысли, что эта удивительная девушка никогда не полюбит его…
