– А я хотьу суда! – Дадли явно обиделся, что, впрочем, случалось довольно часто: у маленьких детей очень непостоянный характер.
Новый Поттер прекрасно понимал, что Дадли ещё ребёнок и часто действует под влиянием эмоций. Вот и сейчас он схватил небольшую пластиковую коробочку, в которую они по очереди просовывали различные геометрические фигуры, в предназначенные для этого отверстия. Размахнувшись, Дадли кинул эту коробочку в лицо Поттеру. «Это будет больно», – успел подумать бывший Вернон, и в тот же миг коробочка остановилась в полудюйме от носа Гарри.
– Дети, что проис… – вошедшая в комнату на шум Петунья увидела замершую игрушку. Кастрюля, которую она держала в руках, грохнулась на пол, а сама женщина с трудом сдерживала себя от крика. Да и сам бывший Вернон находился в прострации.
– «Вот дерьмо», – думал он, с шоком глядя на застывшую игрушку, – «я всё-таки ненормальный!»
– Гарри, – слегка заискивающим голосом спросила Пе… тётя, – ты можешь вот это вот вернуть на место?
Вернон и сам хотел бы это сделать, вот только не знал как. – «Нужно просто захотеть», – подбодрил себя он и игрушка, послушно опустилась на пол. Петуния облегчённо выдохнула, новый Гарри устало вытер со лба пот, и только маленький Дадли был счастлив:
– Ихуска, етит!
========== Глава 3 ==========
Родные на удивление мягко отреагировали на то, что Гарри волшебник. Возможно, это произошло из-за того, что в этот раз Поттер был «послушным мальчиком», ладил с Дадли, не мешал спать по ночам, а может быть потому, что своим первым магическим выбросом он ничего не разбил, не сжёг и не раздавил, да и при посторонних его способности пока не проявлялись. В общем, по совокупности различных причин его не запирали в чулане (в прошлой жизни эта была вынужденная мера, так как вокруг Поттера всё горело, взрывалось, падало… в общем он приносил огромный финансовый ущерб одним своим присутствием), а всего лишь переселили жить в комнату отдельно от Дадли, старались, чтобы дети как можно реже оказывались вместе, и пытались заниматься каждым отдельно. Впрочем, и эта изоляция долго не продлилась: несколько ночей концертов, устраиваемых Дадли, который «отеть батика» и Гарри снова жил и играл вместе с Дадли. Правда теперь Петуния старалась не оставлять мальчиков одних, ненавязчиво приглядывая за сыном и племянником. Впрочем, особых хлопот Поттер не доставлял, ничего не рушил и вёл себя образцово, из-за чего контроль со стороны взрослых за ним постепенно уменьшался.
Сам же «Гарри» несколько дней был задумчив и хмур, однако разговор с сочувствующей ему «тётушкой», помог бывшему Вернону прийти в себя.
– Гарри, ты не расстраивайся так сильно, – аккуратно начала разговор Пет, – те способности, что ты проявил… Это нормально… В смысле ненормально…Эм… Это нормально для таких как ты.
– Я не поимаю, тета, – сказал Гарри, хотя, разумеется, прекрасно всё знал. Только не мог же он сказать об этом Петунье.
– Твои родители… они… были, не совсем обычными людьми… они были волшебниками.
– Волшепство? Как в скасках?
– Да, Гарри, – в глазах Петуньи на миг блеснули слёзы, которые она поспешила спрятать от «ребёнка». Вернон понимал причину расстройства женщины: она вспомнила о сестре, которую несмотря ни на что, очень сильно любила, – как в сказках. Только это… страшная сказка. Там не всегда побеждает добро, и хорошие люди так же погибают от рук злодеев, как у братьев Гримм.
– Маму и папу убил зодей?
– Да, Гарри, – слёзы всё же потекли по лицу Петуньи. И никто не знал, каких усилий стоило бывшему Вернону удержаться и не вытереть с её щёк эти солёные капли. Он просто обнял её, чтобы показать ей свою поддержку. Женщина нежно погладила его по голове, – поэтому, как я поняла тебя и прислали к нам. Там, в другом мире, осталось много других злодеев, которые хотят навредить тебе, а у нас они тебя не найдут.
– Я не хотю туда! Я хотю с вами! – в данный момент бывший Вернон был по-настоящему искренен: в волшебный мир ему очень сильно не хотелось. Правда, он также догадывался, что просто так его в покое не оставят.
– Я тоже хочу, чтобы ты остался с нами, но боюсь, что тебе всё равно придётся уйти туда, в эту злую сказку. Тебе нужно будет стать сильнее злодеев, чтобы суметь уберечься самому и защитить меня, Вернона и Дадли. Для этого ты должен вырасти сильным!
– Я заситю вас, обессяю! – со всем чувством сказал бывший Вернон, понимая, что у него появилась цель в этой новой жизни, ведь бросить свою семью на растерзание этим… ненормальным, он не мог!
После этого разговора Гарри повеселел, и снова стал учить простейшим вещам Дадли, тренироваться физически и попытался научиться контролировать свою «бесовщину», раз уж без неё он не сможет защитить своих родных. Сначала у него не получалось совсем ничего: способности включались как-то сами по себе, иногда вообще не понятно почему: то взлетело, а это упало. Однако спустя несколько месяцев, ему, наконец, удалось почувствовать тот момент, когда что-то внутри него готово выплеснуться наружу. Ещё несколько месяцев ушли на то, чтобы «неожиданности», происходящие после этих всплесков, происходили по воле Поттера, а не непонятно почему и зачем. И теперь, когда бывший Вернон чувствовал, что скоро должно что-то произойти, то шёл к сломавшемуся предмету, выходил во двор или просто старался найти уединённое место (если рядом были посторонние).
Петунья и её муж не могли нарадоваться на своего племянника, который чинил сломанную мебель (Поттер попросил Вернона и тот выделил ему уголок на чердаке, куда стали складывать пришедшие в негодность вещи). Увеличивал стойкость цветов на участке перед домом (теперь миссис Дурсль могла похвастаться самыми красивыми и долговечными цветами во всём Литтл Уингинге). В общем Поттер вёл себя как очень образцовый мальчик: помимо магической помощи, он так же не забывал про стрижку газонов, помощь тёте с готовкой и уборкой, а так же не забывал привлекать Дадли к занятиям по дому. Мальчик сначала упирался и отбивался от обязанностей как мог, но потом, глядя как хвалят Гарри, начал сам вызываться помочь маме, вызывая у той бурную радость.
Время шло, новое тело Вернона росло, а вместе с ним росли и его «бесовские силы». Впрочем, он понимал будущую пользу магии, поэтому как мог, старался развивать свой контроль над ней, и уже добился многого. Так в пять лет он мог спокойно убираться по дому одной лишь магией, «починил» все сломанные и просто потерявшие нормальный вид от старости предметы мебели и интерьера. После этого «дядя Вернон» начал приносить ему разные разбитые вещи, купленные за очень низкую цену, и которые после «починки», они с Дадли продавали на рынке ради дополнительных денег на карманные расходы. «Дядя» с гордостью смотрел на ребят и говорил:
– Бизнесмены растут, моя школа!
Вот только постепенно магия всё чаще и чаще начала накапливаться в теле, и бывший Вернон начал подозревать, что это происходит не только из-за взросления, а из-за постоянных трат магии. Впрочем, пока это не было такой уж сильной проблемой, а два-три раза в день сбрасывать «излишки» он вполне мог себе позволить. Расстраивало его только то, что он так и не смог пока придумать как помочь самому себе советом по крайне выгодным инвестициям, а учитывая сколько времени прошло с того момента как он стал Гарри Поттером… мимо его рук проплыли воистину фантастические барыши. В общем, в конце концов, бывший Вернон плюнул на всё и просто подошёл к «дяде», когда тот смотрел биржевые сводки по телевизору:
– Дядя, а ты в курсе, что вскоре акции Бритиш Петролеум вырастут в цене…
========== Глава 4 ==========
«Дядя» долго выспрашивал у Поттера: почему он думает, что акции Бритиш Петролеум пойдут вверх и на сколько они вырастут. В итоге, помявшись, он всё же купил немного акций названной компании. (С одной стороны до этого дня племянник действовал только на благо Дурслей, с другой же Вернону не хотелось потерять деньги, послушавшись «бесовских» советов Гарри, поэтому он решил проверить прав Поттер или нет, купив совсем немного: если парень окажется прав, то будет маленькая прибыль, не прав – так и потери тоже не очень большие.) Через неделю «ставка» сработала, Дурсль старший даже успел докупить ещё акций, заработав приличное количество денег. После того, как он убедился в правдивости прогнозов, он вызвал племянника, и снова основательно его расспросил. Выслушав уклончивые ответы мальчика, он спросил:
