– Юра, – Стась догнал Гарина и пошагал рядом. – Ты можешь поговорить с моим братом?

– А в чем дело?

– Да они решили ребенка заводить, а Пашка не хочет идти в криохранилище. Говорит, что хотят сами зачать, без чужих «головастиков». Ему, видите ли, хочется быть с ребенком «одно-родным».

Юрий хмыкнул. Не новая проблема.

Когда ковчеги отправляли к далеким мирам, то каждый оборудовали довольно обширными банками спермы – криохранилищами. Это должно было спасти генофонд лучших представителей человечества, а также уберечь будущих колонистов от неминуемого кровосмешения.

На Земле многие семьи прибегали к искусственному оплодотворению замороженными «головастиками» из криохранилища, заводя «вне-родных» детей. В корпусе медицины даже был целый информаторий, в котором каждый желающий мог проследить свое родство, чтобы не допустить опасного смешения генов.

Однако время от времени находись мужчины, которые болезненно воспринимали перспективу воспитания ребенка, зачатого не от них. Они либо не воспринимали всерьез проблемы, связанные с возможным инцестом, либо были слишком самовлюбленными.

– Хорошо, поговорю, – согласился помочь Юрий. – Ты мне только скажи, когда он дома будет.

Они прошли мимо приоткрытой двери зала ножевого боя. Внутри, на полу из упругой резины, тренировались будущие разведчики. Они пока еще неумело наскакивали друг на друга, сжимая в руках учебные ножи, пытаясь повторить то, чему их обучал инструктор Эрик Бу. Сам преподаватель, невысокого роста мужчина с обезображенным шрамами лицом, упражнялся в дальнем углу с манекеном. Его движения были плавными и стремительными, а напор таким мощным, что насаженная на стальную трубу деревянная чушка с торчащими в разные стороны «ногами» и «руками» гнулась в разные стороны и с шумом прокручивалась вокруг своей оси. Мелькающий нож рисовал вокруг инструктора отливающие сталью полосы, от стука металла о дерево в воздухе стоял непрерывный гул.

Гарин никогда не мог в совершенстве овладеть премудростью боя на ножах. Призванные выжить в окружении быстрых и опасных мьютов, разведчики старались подражать, а то и превосходить своих противников. Они делали ставку на скорость и точность ударов, на быстроту движений и частоту смены векторов атаки.

Юрию, с его габаритами, было трудно держать нужный темп. Он, конечно, старался соответствовать званию одного из лучших учеников старого Эрика, но все больше и больше полагался на сильные и разрушительные удары, чем на легкие, но частые уколы.

Мужчины поднялись на третий этаж, прошли мимо окрашенного в красный тамбура, за которым располагались кабинеты командования корпуса, и остановились возле конференц-зала. Из-за непрозрачного пластика доносились приглушенные голоса, среди которых Юрий безошибочно узнал густой бас Волкова.

Гарин коротко постучался костяшкой пальца и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь, входя внутрь.

– Здравствуйте. Разрешите присутствовать? – Юрий остановился на пороге и окинул взглядом зал.

В полупустом зале с рядами стульев и выключенным экраном-проектором расположились три человека.

Опершись рукой о лекторский стол, возвышался над всеми Владислав Волков. Рано поседевший командир корпуса разведки, несмотря на свой достойный возраст, по-прежнему обладал могучей фигурой. В своем простом черном комбинезоне с серебристой командирской звездой на плече он словно олицетворял собой те качества, которые заставляли мальчишек записываться в разведчики – смелость, стойкость и целеустремленность.

Напротив него, положив ногу на ногу, сидел хрупкого телосложения Леонид Кизим, глава научного корпуса. Близкий друг Волкова, он являл собой полную противоположность разведчику – худой, с острыми чертами лица и плавными движениями. На длинном носу восседали круглые очки в тонкой оправе.

Третьим, к вящему удивлению Юрия, был Роберт Криппен, помощник коменданта технического корпуса. Гарин несколько раз видел его в Штабе, где Роберт и еще несколько человек из команды Авдеева отстаивали интересы техников. Этот полноватый мужчина всегда выглядел добродушным и приветливым, хотя, судя по тому, что о нем говорили, человек он был жесткий и принципиальный.

– Наконец-то, – покачал головой Волков, хмурясь. – Опаздываете.

– У меня были уроки, – ответил Гарин. – Я не мог уйти раньше.

Нил и Стась промолчали, давая понять, что они не могли явиться без товарища.

– Хорошо, проходите, – не стал развивать тему командир разведчиков и указал на свободные места. – Как себя чувствуешь, Юра?

– Отлично. Готов к работе.

– Это радует, – искренне улыбнулся Волков. – Присаживайтесь.

После обмена рукопожатиями, мужчины устроились в мягких креслах и замерли, готовые слушать.

– Итак, – командир разведчиков откашлялся, – Мы здесь обсуждали ваши доклады по крайнему походу в Изнанку. И, прежде, чем начнем задавать возникшие вопросы, я попрошу вас рассказать все еще раз. Чтобы, так сказать, из первых уст.

Гарин был готов к этому, потому еще утром постарался восстановить в памяти события тех дней, усердно выуживая показавшиеся важными детали. Он кивнул командиру, вытащил листы с записями и начал свой рассказ. В нужные моменты его дополняли Нил и Стась, повествуя о своих похождениях.

Собравшиеся слушали, не перебивая, внимательно. Кизим изредка делал пометки в блокноте, хмуря лоб, а Волков задумчиво вертел в пальцах старинную монету, с которой никогда не расставался. Лишь Криппен казался чуть отстраненным, но Юрий был уверен, что техник прислушивается ко всему сказанному.

Рассказ вышел не очень долгим. По сути, из двухдневного похода заслуживающими внимание оказались лишь три вещи – найденная подсобка с хорошо сохранившимися бухтами толстого электрокабеля, новый вид мьюта и та самая дверь, из-за которой Юрий провалился на нижний уровень.

– Что ж, спасибо, – поблагодарил Волков, когда Гарин закончил. – Кратко, четко и по делу.

Командир убрал монету в нагрудный карман и, сложив руки на груди, обратился к коллегам:

– Ну, какие были вопросы? Леонид?

– Да, спасибо, – Кизим поправил очки и поднял глаза на Гарина. – Юра, можно поподробнее об этом новом мьюте. Почему ты решил, что он новый, а не просто более крупная особь?

– Уж поверьте, на мьютов я насмотрелся, – заверил ученого разведчик. – Даже если та тварь, что я встретил, не новый вид, то уж точно более крупная и сообразительная. У нее совсем иные повадки, совсем иные методы охоты. И морда отличается от других – совсем нет глазных впадин, одна сплошная кость. И шкура, как я понял, стала намного толще. Мой нож еле справлялся.

Леонид хмыкнул, а Волков удивленно цокнул зубом – уж он-то знал о боевых качествах Гарина. И если тот не смог прирезать чудовище, то значит, мьюты действительно научились наращивать дополнительную броню.

– Звучит тревожно, – признался ученый. – Но почему ты решил, что он – часть вида, а не одиночная жертва мутации?

– На том уровне вообще заметны повсеместно прогрессирующие изменения, – уверенно ответил Юрий. – Поэтому я склонен полагать, что та тварь – лишь одна из многих. Более того, я уверен, что на нижних уровнях зреет новое поколение мьютов, которое скоро начнет представлять реальную угрозу для Земли.

– Это плохо, – вздохнул Кизим, закрывая блокнот.

– Леонид, – вставил Волков. – Помнишь, я говорил тебе об участившихся нападениях на разведчиков? Фауна и флора Изнанки с каждым годом все агрессивнее и агрессивнее

– Я помню, – ученый поднял глаза на Владислава. – И меня настораживают такие темпы развития Изнанки. Она словно готовится выдавливать нас отсюда всеми доступными силами. А та информацию, что принес Юрий, доказывает насколько мы не готовы к этому, насколько постыдно мы отстаем в исследованиях.

Волков понимающе кивнул и Кизим продолжил, вновь повернувшись к Гарину.

– Сможешь завтра придти к моим топографам и еще раз повторить свой маршрут? Нам надо выяснить, что именно является причиной столь форсированной мутации.