– А вы сообщили ей, что женаты?

– Не сразу…

– Почему?

– Это сложно объяснить…

– Что, снова захотели замутить с ней роман, как тогда, в Африке?

– Я был рад, что она нашлась.

– И даже не поинтересовались, почему она исчезла?

– Если бы я вздумал интересоваться, она бы решила, что я до сих пор страдаю. Что чувство еще не изжито. А так мы начали общаться как старые друзья, объединенные чуть сентиментальными воспоминаниями. И сюда я приехал в качестве друга.

– Она пригласила вас?

– Она написала, что ей было бы приятно мое присутствие на маленьком семейном торжестве.

– И вы согласились приехать?

– Да. Мне захотелось снова увидеть ангела.

– И ваша жена не была против ангельского свидания?

– Вот черт, конечно же, была. В свое время она наслышалась о моей африканской истории достаточно, чтобы возненавидеть ее виновницу.

– Возненавидеть?

– Э-э… Я неправильно выразился. Речь не о ненависти – скорее о боли. Хотя после того, как я перестал быть ее клиентом, а она сложила с себя полномочия моего психоаналитика, мы не вспоминали об Африке. Как будто ее и вовсе не существовало. Естественно, Магда расстроилась, когда я сообщил ей о предстоящей поездке…

– Так ли уж необходимо было ей об этом сообщать? Тем более что речь шла уже не об Африке, а о вашем визите сюда.

– Вы не понимаете… Мы с Магдой не расставались ни на один день с тех пор, как поженились. Так что мой внезапный отъезд выглядел бы труднообъяснимым.

– Разве сложно придумать вескую причину для отъезда? Вы же писатель!

– Магда слишком проницательна, да я и не мог врать ей.

– Проще было сделать ей больно?

– Сделать ей больно? У меня и в мыслях подобного не возникало.

– И все же вы решились на эту поездку?

– Мне захотелось снова увидеть ангела.

– Ваша жена тоже была не прочь на него посмотреть?

– Я ехал сюда как друг. И вовсе не собирался, как вы выразились, мутить роман. И взял с собою Магду только затем, чтобы она убедилась в чистоте и невинности моих намерений. И не строила ненужных догадок, и не мучилась неоправданной ревностью.

– Имелся и другой способ продемонстрировать жене чистоту и невинность: отказаться от поездки вовсе. Оставить прошлое прошлому. Странно, что вы о нем не подумали.

– Я ведь сказал вам, что сожалею. Этот визит был ошибкой.

– Но теперь уже ничего не изменишь. Ваша жена очень ревнива? И как далеко она способна зайти в своей ревности?

– На что это вы намекаете?

– Просто спрашиваю. Мы с вами всего лишь воссоздаем картину происшедшего, не стоит так нервничать.

– Посмотрел бы я на вас, окажись вы на моем месте… Что же касается ревности… Я слишком уважаю свою жену, чтобы давать ей повод усомниться в моей порядочности.

– Разве? Очевидцы утверждают обратное. Вы все время вертелись возле покойной, наплевав на жену. И в какой-то момент она не выдержала, бедняжка. Публично заявила, что желает смерти своей сопернице.

– Чушь. Магда – человек тонкой душевной организации. Деликатнейшее существо, которое скорее направит гнев и раздражение на себя саму, чем на кого-либо еще.

– У вас что – две жены?

– Не понял?

– Приехавшую с вами женщину никак не назовешь деликатной. Вы постоянно ссорились, и эти ссоры слышал весь дом. Она… не дура выпить?

– После того, что Магда пережила со мной… она ненавидит алкоголь.

– И тем не менее в последние пару дней ее никто не видел трезвой. За исключением тех моментов, когда она пребывала в душевном расстройстве. Скажите, она никогда не страдала галлюцинациями и помрачением сознания?

– Никогда.

– А на почве неумеренного потребления алкоголя?

– Повторяю вам еще раз: Магда не пьет.

– Не стоит врать мне в мелочах, выгораживая жену. Иначе я подумаю, что вы врете и по более существенным поводам.

– Например?

– Например, относительно характера ваших отношений с покойной. Вы приехали сюда, чтобы попытаться все вернуть?

– Нет! Я приехал как друг!

– Несколько раз вы уединялись с ней, и это очень не нравилось вашей жене. Не поэтому ли Магда стала прикладываться к бутылке?

– Беседы тет-а-тет вел не только я. О любом из гостей можно сказать то же самое. Даже об этой русской соплячке, уж не знаю, откуда она взялась…

– А с кем-нибудь из присутствующих здесь вы не были знакомы раньше?

– Нет.

– Никогда не пересекались? Не слышали имен?

– Нет.

– А ведь эти люди составляли определенную часть жизни покойной. Так же, как и вы.

– Больше, чем уже сказал, я вам не скажу.

– Какое впечатление они на вас произвели?

– Это касается и членов семьи?

– Да.

– Ее нынешний муж – жалкое ничтожество. Тряпка и истерик. Непонятно вообще, почему она выбрала его…

– А не вас? Это вас задевало? Это выводило из себя?

– О чем вы?

– Или это вселило в вас мысль, что на фоне тряпки и истерика вы будете выглядеть намного выигрышнее? Потрясали, поди, своим свежеизданным романом?

– Глупости…

– Хотите, я скажу, как все было? Вы решили возобновить отношения, а когда вам отказали, впали в ярость и…

– И?

– Все закончилось именно так, как закончилось. Убийством вашей бывшей возлюбленной. Того самого ангела, на которого вы хотели взглянуть.

– О боже… Нет! Я любил ее. Я никогда не переставал ее любить… Не было дня, чтобы я не вспоминал о ней.

– А она и думать о вас забыла. Как о любовнике, разумеется. Вы устраивали ее в качестве друга, но это совсем не устраивало вас. Совсем.

– Оставьте свои фантазии при себе! И если уж на то пошло… я терпеть не могу детей. Даже если они тихонько сидят в уголке. Даже если заперты в кладовке за съеденное варенье. Даже если спят в своей комнате десятью этажами выше… Тогда, в Африке, мы были на десять лет моложе. И мы были свободны. А теперь оказалось, что у нее есть дети. Один из них – чернокожий с такими дикими глазами, что лучше в них не смотреть. А вторая – настоящее исчадие ада, маленькая злобная тварь. Она доводила Магду до исступления своими шалостями, которые никак не назовешь детскими.

– Что же вы не уехали сразу? Предпочли остаться в этом детском аду?

– Мы и собирались уехать. После поездки в храмовый комплекс… Да, я не буду отрицать, мне было приятно вновь погрузиться в воспоминания. Мне было приятно вновь увидеть своего ангела, она почти не изменилась за прошедшие десять лет. И да, я позволил себе легкий флирт, достаточно невинный.

– Достаточно невинный для убийства?

– Я скажу вам как мужчина мужчине… Если я на что-то и рассчитывал, то всего лишь на еще одно маленькое приключение. Возможно, на поцелуй, сорванный украдкой. В качестве легкой компенсации за причиненные когда-то страдания.

– Сорвали?

– Нет. Оказалось, что мне вовсе не нужен новый виток отношений. И что я слишком стар для адюльтера. И уж тем более для серьезных отношений с женщиной с двумя детьми… Подумайте сами, зачем мне было ее убивать?

– Ну хорошо… Допустим. В частных беседах с вами она не выражала никакого беспокойства? Возможно, ее что-то тревожило?

– Нет. Она выглядела умиротворенной.

– Она делилась своими планами на будущее?

– Нет.

– Что она рассказывала о своей жизни здесь?

– Она говорила лишь о том, что скучает по Африке.

– И вы не поинтересовались, что заставило ее уехать оттуда?

– Если бы она захотела, сказала бы мне сама. Но она не захотела, а я не стал настаивать.

– Что вы можете рассказать об инциденте во время фейерверка?

– Это была некрасивая сцена. Этот идиот, ее муж, напился и попытался устроить скандал. Кажется, даже ударил ее. Но все быстро закончилось.